Сбывшаяся сказка - Елизавета Сагирова

 - Что-то меня разморило. Разбудишь через полчасика?

 И пока я растерянно моргала, приходя в себя после поцелуя, он завалился в траву, пристроив рюкзак под голову.

 - Эй, - отмерла я, - Не спи, нам идти надо!

 - Куда торопиться-то? – Возразил Шухлый, устраиваясь поудобнее и закрывая глаза.

 - Вставай, - разозлилась я, - Тебе спать никто не разрешал…

 В ответ раздалось мерное посапывание. Я плюнула. Фиг с тобой, золотая рыбка, спи, пока спится. Судя по солнцу, до вечера ещё далеко и мы вполне можем позволить себе полчасика ничегонеделания. Поэтому я доела шоколадку, поглазела вокруг, хлебнула ещё воды из фляги, а потом вздохнула и по примеру Шухлого тоже прилегла головой на рюкзак. Спать я, конечно, не собиралась, но расслабиться можно. Просто поваляться на живой запашистой траве, закрыв глаза и наслаждаясь безопасностью.

 Лежать на спине оказалось неудобно, солнце светило сквозь веки, и я повернулась на бок, машинально подтянув колени к груди и обхватив руками себя за плечи. Теперь солнце гладило мне щёку, но перед глазами продолжали плавать разноцветные пятна и расплывчатые фигуры. Они соединялись, сплетались в замысловатые узоры, перемешивались как в калейдоскопе.

 Потом из них соткалась клыкастая морда Джуля. «Ну и где ты ходишь?» - укоризненно спросила я его. Джуль замахал хвостом и исчез. Вместо него появился Юрка, красивый и небрежный, каким он был последние месяцы. Улыбнулся мне с грустным пониманием - тяжело, Владька? Я улыбнулась в ответ – держусь. Юрка вздохнул чему-то и вдруг изменился, уменьшился, стал двенадцатилетним пацаном в футбольной форме, с побитыми коленками. Весело подмигнул и умчался по своим мальчишеским делам.

 Я вздрогнула и толчком нервов разорвала дрёму. Надо же, чуть не уснула… И почему-то меня сегодня преследуют детские воспоминания. То запах бабушкиного сеновала, то небо такое, каким я видела его в детстве, теперь вот двенадцатилетний Юрка, нападающий школьной сборной, явился. А ещё я утром пела песню про Элли и Тотошку из «Волшебника Изумрудного города»…

 Глаза снова закрылись, и я сразу увидела и Элли, и Тотошку, и дорогу из жёлтого кирпича, по которой они шли рядышком. А вскоре Тотошка обогнал свою хозяйку и побежал вперёд, постепенно увеличиваясь в размерах, пока не превратился в… Джуля. Свернул на обочину и бросился прочь. Тонконогая Элли кинулась за ним, и я испытала нечто похожее на укол ревности. Ведь если Тотошка - это Джуль, то, следовательно, и вместо Элли должна быть я… тьфу ты, опять засыпаю!

 Я открыла глаза, но сразу закрыла, слишком ярким был солнечный день. Тогда, чтобы сосредоточиться на чём-то и не дать себе заснуть, я принялась по порядку вспоминать приключения Элли и Тотошки. С самого начала, с того момента как домик Элли очень удачно приземлился на голову злой колдунье. Как там её звали? Не важно. Занятие оказалось увлекательным, а поскольку в детстве эту книжку я перечитывала не один раз, то и не сложным. Я без труда вспомнила, как Элли встретила новых друзей: Страшилу, Железного Дровосека и Трусливого льва, как они вместе ушли от саблезубых тигров. А потом мысли начали разбегаться.

 Неудержимо хотелось спать, перед внутренним взором опять замелькали обрывки сумбурных сновидений. Но я упряма в мелочах, и поэтому собрав волю в кулак, продолжала напрягать память, во-первых, потому, что понимала – усни я - и мы проваляемся тут до ночи, а во-вторых было действительно интересно вспомнить, что там случилось дальше с Элли и её друзьями. Кажется… да, река! Они вышли на берег реки, соорудили плот и поплыли через неё, чуть не потеряли по пути Страшилу, но всё обошлось. А дальше… дальше, они попали на цветочное поле. Нет, на маковое поле! Аромат маков усыпил Элли и Тотошку, и тогда Страшила и Железный дровосек, вынесли их на руках. А вынести трусливого льва они не смогли, потому что он был слишком тяжёл для них…

 Я рывком села на траве, распахнула глаза, не обращая больше внимания на ослепительный солнечный свет. Маковое поле… трусливый лев… Я повернула голову.

 Шухлый спал, приоткрыв рот, раскинув руки и похрапывая.

 - Эй, - негромко позвала я, чувствуя, как страх закрадывается в сердце, - Просыпайся, Шухлый!

 Он никак не отреагировал, и я, на четвереньках подобравшись ближе, потормошила напарника за плечо. Сильнее. Ещё сильнее. Никакого результата. Тогда, взявшись за дело двумя руками, я принялась, что было сил трясти и дёргать Шухлого, так, что его голова замоталась из стороны в сторону. Но и это не помогло.

 Плато усыпило бандита.

 Да не может этого быть!

 - Вставай! – Заорала я, и стала лупить его по щекам, постепенно впадая в отчаяние, потому что других кардинальных способов привести человека в чувство не знала. Если Шухлый успел уснуть так крепко, что я не смогу его разбудить – это конец. Даже побросав все наши вещи, включая оружие, мне не дотащить напарника до Холмов. И не выполнить свою часть уговора.

 - Да просыпайся же ты! – Я в отчаянии запустила пальцы в волосы, растерянно глядя на Шухлого, на его умиротворённое лицо, на еле заметно вздымающуюся грудь, на раскинутые в стороны руки. Руки… Подавшись вперёд, я размахнулась и кулаком ударила напарника по левому предплечью, туда, где под кожаным рукавом угадывалась сделанная мной повязка. И это помогло. Он дёрнулся всем телом, приоткрыл мутные глаза, медленно, как лунатик, поднёс руку к лицу и попробовал возмутиться:

 - Ты чё, в натуре…

 Никогда не думала, что подобная фраза может показаться мне слаще малинового звона. Но так и вышло.

 - Вставай! – я и сама вскочила на ноги, - Нужно уходить отсюда!

 Но зрачки напарника опять закатились под веки, а из груди рванулся богатырский храп. Снова плюхнувшись на колени, я повторила удар, и когда Шухлый приоткрыл один глаз, заорала неизвестно откуда взявшимся у меня сержантским голосом:

 - Подъём! Быстро! Встать!

 Ход оказался правильным, в армии Шухлый должно быть служил, рефлексы остались. Он сел, ошалело моргая.

 - Владька, ты чё творишь…

 Я ухватила его двумя руками за предплечье и рванула вверх. Толку от этого вышло мало, зато Шухлый заморгал чаще, и в его глазах появилась осмысленность.

 - Да вставай же ты! Надо уходить!

 Судя по всему, до конца напарник ещё не проснулся, но соображать потихоньку уже начал, подобрался.

 - Что? Опасность?

 - Да! – горячо подтвердила я, - Огромная!

 Шухлый всё-таки поднялся на ноги, но далеко не так быстро как бы мне этого хотелось, его движения по-прежнему были заторможенными и плавными, словно он находился под водой. Наклонился за рюкзаком. Я свой уже надела, даже успела обвеситься оружием и с нетерпением ждала напарника. А он медлил. Поднял рюкзак, небрежно набросил на плечо ремень «недоавтомата», начал осматриваться. После чего недоумённо протянул:

 - Ну, Владька, ну нет же никого…

 Интересно, он ожидал увидеть несметные орды врагов?

 - Короче, - потеряла я терпение, - Хочешь – оставайся, а я пошла.

 Это сработало. Всё-таки за время нашего знакомства Шухлый не один раз убедился на наглядном примере, что ведущий зря об опасности болтать не станет.

 Поняв, что напарник готов, я развернулась и быстрым шагом устремилась к Холмам. Тем, которые были ближе, метрах в трёхстах справа от места нашего привала. Шухлый последовал за мной, даже не поинтересовавшись, почему мы сменили курс. Это меня насторожило и правильно - не прошло и двух минут, как он остановился и задумчиво сказал:

 - Владька, знаешь, ты иди. А я отсюда уже сам. Сам доберусь, - и бандит широко зевнул.

 Я успела подскочить к нему и схватить за предплечье как раз тогда, когда он собрался усесться на землю.

 - Стоять! – Что-то подсказывало мне, что сейчас по-другому разговаривать с Шухлым нельзя, - Тебя, что, доходяга, ноги не держат?!

 Он посмотрел на меня сонным взглядом, и вяло махнул рукой, словно отгоняя муху.

 - Иди! Надоела. Я устал.

 Мысленно застонав, я подхватила Шухлого под руку и поволокла вперёд. Он не упирался, но шёл еле-еле, путаясь ногами в траве. Сначала я «подбадривала» его короткими ругательствами, потом просто тащилась, стиснув зубы и прилагая все силы для того, чтобы удержать засыпающего на ходу напарника в вертикальном положении.

 Самое плохое, что сонливость постепенно одолевала и меня, ведь во всём мире не осталось ничего кроме солнца, горячими ладонями давящего к земле, и монотонного гипнотизирующего стрёкота кузнечиков. И росло, росло желание махнуть на всё рукой, вновь опуститься в мягкую траву и забыться. Навсегда? Так оно и к лучшему. Что мне там, за чертой колдовского плато?

 Чтобы прогнать опасные мысли я зажмурилась и отвесила себе оплеуху. Это была ошибка, потому что одной рукой мне пришлось отпустить Шухлого, и тот начал оседать. Недолго думая, я наградила оплеухой и его, снова схватила обеими руками под руку и проорала в ухо первое, что пришло в голову: