НеТемный 3 (СИ) - Изотов Александр

— Ну, кто ж так дышит-то?

Наступать в третий раз на одни и те же грабли — явный признак слабоумия. Поэтому я даже не стал открывать глаза, а продолжил медитацию. Правда, слегка изменил темп дыхания.

Длинный вдо-о-ох…

— Ну, так только спящие дышат, — заворчал мой чокнутый собеседник, — Ты магию усыпить хочешь?

Я открыл было рот, чтобы задать вопрос, но передумал. Лишь попробовал дышать почаще. Что ему от меня нужно? Ритм какой-то?

— Ты же знание пытаешься получить? Знание — его надо выносить, как ребёнка. Знаешь, как роженицы дышат?

Тут я не выдержал.

— Да ты издеваешься? — я шлёпнул по коленям.

Сумасшедший сразу же застыл, словно моя вспышка гнева хлестнула ему по лицу. Я тут же разглядел, как в его глазах чуть мелькнула пелена безумия. Мелькнула и растаяла.

— Я молюсь, молюсь! — затараторил он, — О, Вечное Древо, даруй нам Лиственный Свет… Свет! — он зашипел, — Маяк — это свет во тьме… Кто хочет найти скрытое во тьме, пусть и смотрит на маяк.

— Какой, к бесам, маяк? — выругался я.

— Нет, Ефим, нет… — и снова я заметил блеск в его глазах.

Я потянул носом, но магию Тьмы не учуял. Вот только своей интуиции я привык доверять, поэтому уже через пару секунд в темницу примчался Кутень — мне требовался его нос.

По зрачкам сумасшедшего, который взглядом провожал полёт тени под потолком, я понял, что тот заметил цербера. Да и Кутень, когда принюхался, подтвердил мою догадку. Интересно… Давно я не встречал Магии Безумия.

Магия Тьмы на самом деле довольно обширна, и включает в себя множество разных практик.

Например, та же самая Магия Тени — лишь одна из многих и, кстати, одна из самых безобидных, по мнению Тёмных Жрецов. Поэтому я её и выбрал, чтобы изначально создать образ слабого.

Есть ещё Магия Чумы, Магия Крови, Магия Смерти… Много их, этих практик, и все они склоняют души Жрецов к Бездне, повергают их во Тьму. Редкая Магия Безумия, кстати, тоже относится к тёмным практикам.

Польза этой хилой магии оспаривается Тёмными Последователями, но только самые могучие Жрецы знают её истинную силу. Даже я, Десятый, не сразу понял, в чём хитрость Магии Безумия. Наверняка воспоминание о моей дочери спрятали с помощью этой же магии.

И на этом сумасшедшем висит довольно простое заклинание, которое скрывает что-то в голове бедняги. Я случайно сковырнул запретную тему своей медитацией, вызвав воспоминания у чокнутого.

Если я лезу с вопросами, то натыкаюсь на магическую защиту. Но если он начинает говорить по собственному желанию, предаваясь воспоминаниям, то защита не работает.

Безумец действительно стал дышать, как учат повитухи:

— Уф! Уф! Уф! — он потряхивал ладонями, будто помогал воздуху из живота подниматься вверх, и даже подскакивал на ягодицах, — Вот так… Уф! Уф!

Я смотрел на него, чуть приподняв брови. Вот же вестник глупости, неужели он думает, что я буду этим заниматься?

Цербер на моём плече тоже весело запыхтел и запрыгал, подражая чокнутому, и я с укором глянул на щенка. Тот, поймав мой взгляд, чуть сдулся:

— Срам-срам-срам, — он осуждающе покачал головой.

Неожиданно солома вокруг чокнутого проехалась по кругу, взметнувшись над полом ему до груди, а потом медленно осела. Узник, увидев это, неожиданно успокоился и уставился в одну точку.

Я поскрёб подбородок, заросший щетиной. Вот тебе и раз…

Все попытки вытащить из него что-то ещё натыкались на приступы паники. А когда я снова неправильно подышал, то все рекомендации соседа по камере сопровождались бешеным дыханием «Уф! Уф! Уф!».

Когда в очередной раз улеглись соломинки вокруг чокнутого, я переглянулся с Кутенем и прошептал:

— Ты же никому не расскажешь?

Тот покачал головой, и мне пришлось повторить простейший совет сумасшедшего. Медитация с бешеным дыханием лёгким подпружиниванием на пятой точке, может, и должна была помочь, но моя грудь была размером с бочку. С шумом прокачивая через мощные лёгкие затхлый воздух темницы, я добился только того, что у меня закружилась голова.

Я недовольно заурчал. Всеволод, поглоти тебя Бездна, нашёл кого слушать!

К счастью, пока бросская злость не взяла надо мной верх, безумец снова открыл рот.

— Вот теперь хорошо дышишь. Закружился воздух, вон как контуры гудят.

— Смердящий свет! — выругался я, пытаясь уцепиться за образ контуров, но он ускользал вместе с кружащимся сознанием, — Какой ещё воздух? Это голова у меня кружится…

Солома вокруг меня точно в воздух не взмыла.

— А ты уверен, что это голова кружится? — серьёзно спросил оборванец прежде, чем снова постучаться затылком об стенку, — Нет, господин Ефим, нет…

Я задумался над его словами, понимая, что не пытался в головокружении рассмотреть магию воздуха, но в этот момент очнулся второй узник. Застонав от боли в голове, он сел, придерживаясь за разбитый нос. Потом злым взглядом уставился на меня.

— Ты знаешь, на кого я работаю⁈ — прогундосил он.

— Если не хочешь сломанной ноги, скажи, что о нём знаешь, — я кивнул в сторону сумасшедшего.

— Я… — тот поперхнулся от моего спокойного тона, но, к счастью, мозги у него были на месте, и он недовольно ответил, — Стражники говорили, что его у наместника в сгоревшем замке нашли, в темнице.

— У Вайкула?

— Ну да, а что, у нас тут ещё наместники есть?

Я пропустил его наглость мимо ушей.

— А почему он Ефима упоминает?

Ответить мне он не успел, потому что заскрипела дверь в темницу, и внутрь вошли усатый десятник… со старшим магом Ефимом. Лёгок на помине.

А он был всё такой же, одетый в бежевую мантию. Моложавое гладкое лицо, длинные волосы, чуть тронутые сединой, и длинный шрам на щеке.

— Анатоль, сожги тебя Око Яриуса! — взгляд мага пробежался по нашим лицам, а потом задержался на сумасшедшем, — Я просил тебя посадить его в отдельную!

— Ну так нет отдельных-то, господин старший маг! Сколько переловили-то народу, сами знаете, чего было-то два дня назад…

В этот момент взгляд Ефима вернулся к моему лицу и отметился узнаванием.

— А ведь я тебя помню, бросс.

Глава 21

— Ты должен понимать, бросс, кто в этом городе имеет реальную власть, а кто лишь подъедает объедки со стола, — говорил Ефим, ведя меня по улице.

Прошло всего минут десять, как ошалевший десятник Анатоль закрыл за нами дверь своего околотка. Он ждал, когда люди Сидора придут платить за меня, но никак не ожидал, что заберёт меня старший маг из магической школы Тремалы. Мало того, что он меня забрал, так Анатоль ещё радовался, что сам чудом не остался должен…

Сейчас я шёл за ним по полуденному Солебрегу. Ефим размеренно шагал чуть впереди, сложив руки за спиной. Встречные прохожие кивали ему, старший маг явно пользовался уважением в городе.

Одна его рука была скрыта атласной перчаткой нежно-голубого цвета, отороченной изящными кружевами. Кажется, на перчатке красовался какой-то герб.

С нами больше никто не шёл, нас не сопровождала охрана, и просьба старшего мага Ефима следовать за ним действительно звучала, как просьба. Но я чувствовал ветер изменений, и понимал — пока что лучше подчиниться.

Маг не излучал опасность, даже казался дружелюбным, но я чуял, что это до тех пор, пока я веду себя, как кроткий ягнёнок. Можно было бы и проверить, что будет, если ослушаться, но у меня тоже были вопросы. Краткая беседа с тем сумасшедшим в темнице — подарок судьбы, и будет глупо не воспользоваться этим.

Тем более, мне без проблем вернули дубину, да и поддельное разрешение тоже. От меня не укрылось, как старший маг несколько секунд удивлённо таращился на мою руку, где на пальце чётко виднелось чёрное кольцо, вросшее в кожу.

Кстати, готов поклясться, там в темнице глаза Ефима скользнули и за цербером, когда я приказал ему как можно скорее вернуться в топорище. Вот же смердящий свет, этот старший маг вызывал у меня опасения, и я не знал, почему. Неизвестность не пугала меня, но позволяла держать интуицию в тонусе.