Подходящий покойник - Хорхе Семпрун

С первыми чуть более слаженными аккордами Зак напомнил мне о ночи, которую я провел в Revier в декабре 1944 года.

В понедельник вечером, когда я занял свое место в главной картотеке в Arbeitsstatistik, в конце барачного коридора из Schreibstube появился Зак.

— У меня завтра встреча с лейтенантом СС в Politische Abteilung, — сообщил он мне. — По поводу тебя!

— Я даже знаю почему!

Он удивился, я рассказал ему свою не слишком длинную историю: запрос из Берлина, решение партии, с которым я не был согласен, ночь, проведенная рядом с Франсуа Л. Я довольно долго рассказывал ему о Франсуа. И чем все закончилось — история про подозрения Бартеля его позабавила.

— И ведь он совсем не идиот, далеко не идиот! — воскликнул Зак. — Заметь, его удивление по поводу того, что испанского посла волнует твоя судьба, вполне понятно!

— Его не волнует, — возразил я. — Он просто сослужил службу человеку из противоположного лагеря! Но этот противоположный лагерь скоро выиграет войну…

В общем, я объяснил ему конкретные обстоятельства. Зак остановил меня:

— Да брось ты! Что я, не понимаю, что ли? Конкретные обстоятельства, что тут непонятного!

Двадцать пять лет — четверть века — спустя в Праге нас интересовали другие вопросы.

— Ты не знаешь, что сталось с Эрнстом Буссе и Вальтером Бартелем?

Он мрачно посмотрел на меня и вдруг словно языка лишился.

Время шло, молчание начало меня тяготить. Я хочу сказать, молчание между нами, потому что kavárna уже была полна народу, дыма, музыки.

— Ты не знаешь? — наконец спросил он.

После очень долгой паузы.

Нет, я не знал, откуда мне было знать?

В начале пятидесятых годов Эрнста Буссе и Вальтера Бартеля засосала убийственная круговерть последних сталинских процессов. После того как в Праге Йозефа Франка приговорили к смертной казни, снова были открыты процессы бухенвальдских коммунистов. Советские чиновники, рассматривавшие подобные дела в «братских странах», признали выживших в лагере виновными. Главным пунктом в официальном обвинении шло «сотрудничество с врагом». Так, Йозефа Франка заставили «признаться», что в Бухенвальде он сотрудничал с гестапо. Однако эти люди были виновны в другом преступлении: в европейских движениях Сопротивления, начиная с гражданской войны в Испании, они жили, боролись, совершали поступки на свой страх и риск, без советов Москвы.

Эрнсту Буссе не повезло. Процесс вели советские оккупационные власти. Он признал военные преступления против русских заключенных, которые совершил, воспользовавшись своим положением в санчасти. Он был осужден, отправлен в ГУЛАГ. Умер в Воркуте в 1952 году.

Вальтеру Бартелю повезло больше. Прежде всего потому, что его процесс вели не советские власти, а органы госбезопасности ГДР. А главное, потому, что Бартель упрямо отказывался сотрудничать со своими обвинителями, партийными инквизиторами. Он последовательно защищал свои политические взгляды, соглашаясь, что допускал ошибки, но не признавая ни одного преступления, в которых его обвиняли.

— А сейчас, — сказал мне в заключение Юрий Зак той весенней ночью в Праге 1969 года, — он преподает современную историю в Университете Гумбольдта!

И тогда в шуме и сигаретном дыму джазового кабачка мы подняли стаканы и чокнулись за здоровье Вальтера Бартеля.

— Рот фронт! — воскликнул Юрий Зак.

И я ответил ему:

— Рот фронт!

«Красный фронт»! Когда-то, в великую и жалкую пору восторженности и фанатизма, это был лозунг немецких коммунистов, призыв к последнему и решительному бою, апокалиптический приказ: класс против класса!

За соседним столиком очень молодая девушка, очень белокурая и очень красивая, бросала на нас возмущенные взгляды. Она обратилась к Заку. Тот ответил ей спокойным, медленным, хорошо поставленным голосом педагога, бойца, выжившего в Бухенвальде. Наверно, он объяснил ей, почему мы кричим «красный фронт».

И она подняла свой стакан и чокнулась с нами. Правда, настоящая красавица.

Гораздо позднее, когда мы уже изрядно набрались — а музыка становилась все лучше, исполнение все более мастерским и одновременно более спонтанным, — Юрий Зак, с которым так приятно выпить и повспоминать, наклонился ко мне:

— Вот ты писатель, написал бы продолжение «Долгого пути»…

Он, естественно, произнес «Grosse Reise» — мы говорили по-немецки. И книгу мою он читал по-немецки.

— Рассказал бы об этой ночи в Revier, которую ты провел рядом со своим мусульманином. И обо всем, что происходило вокруг… И про Буссе с Бартелем тоже!

Может быть, я много выпил тогда, но мне показалось, что это мысль.

Примечания

1

Внутренняя полиция лагеря, выбранная из заключенных-немцев. (Здесь и далее примеч. переводчика).

2

Невероятно (нем.).

3

Невероятно (исп.).

4

Санчасть (нем.).

5

Рабочая статистика (нем.).

6

В 1939 году в связи с возобновлением массовых арестов количество лагерей было увеличено за счет создания так называемых «вспомогательных лагерей» или «внешних командировок», административно подчинявшихся главным лагерям. К Бухенвальду было приписано около 80 лагерей. Вспомогательные лагеря часто находились довольно далеко от главного.

7

Анри Фраже в декабре 1942 года создал ячейку «Жан-Мари Аксьон» в сети «Букмастер», которой руководил до своего ареста 2 июля 1944 года. Отправлен в Бухенвальд, расстрелян 4 октября 1944 года.

8

Одна из ячеек «Букмастера». В 1940 году по предложению Черчилля было создано «Исполнение спец-операций» (Special Operation Executive, SOE) — организация, которая должна была организовывать саботажи и помогать партизанам на оккупированных нацистами территориях. «Букмастер» — французское отделение SOE, которым руководил полковник Морис Букмастер.

9

«Букмастер», в свою очередь, подразделялся на три типа ячеек — «действие», «информация» и «побег».

10

MOI (Main d’Oeuvre Immigrée) — объединение коммунистов-иностранцев во Франции.

11

Авторитет — лагерный термин по отношению к тем, кто добился привилегированного положения (нем.).

12

Морис Хальбвакс (1877–1945) — французский математик и социолог.

13

Анри Масперо (1883–1945) — французский синолог.

14

Строки из стихотворения в прозе Рембо из цикла «Proses évangéliques», пер. Е. Кассировой.

15

Склад одежды (нем.).

16

Артюр Рембо, «Воспоминание».

17

Строки из «Лесного царя» Гете, «Лорелеи» Гейне и «Манифеста Коммунистической партии».

18

Испанский поэт и художник (р.1902).

19

У. Фолкнер, «Авессалом, Авессалом!», пер. М. Беккер.

20

Ночь с 9 на 10 ноября 1938 года, когда по всей Германии прокатилась волна спровоцированных нацистами еврейских погромов.

21

Иоахим Патинир (или Патеньер, ок. 1480–1524) — нидерландский художник.

22

Я со смертью встречусь прежде, / Чем увижу башни Кордовы. Кордова / одна на свете.

23

Хоть известен путь, а все же / Не добраться мне до Кордовы. (Ф. Г. Лорка, «Песня всадника», пер. Я. Серпина).

24

Гражданская гвардия — жандармерия, созданная в Испании в 1844 году для поддержания порядка в сельской местности.

25

Тоска цыганского сердца, / Усни, сиротство изведав. / Тоска заглохших истоков / И позабытых рассветов… (Ф. Г. Лорка, «Романс о черной тоске», пер. А. Гелескула).

26

Празднество с раздачей подарков у американских индейцев.

27

Игра слов: распространенные французские фамилии, произошедшие от цветов: noir — черный, brun— коричневый, blanc — белый, roux — рыжий, gris — серый.

28

Манифест, опубликованный 1 января 1977 года гражданами Чехословакии в защиту прав человека в стране.