Одержимый - Мэтт Рихтел

Обед с магом за мостом. Собрал вещи для поездки.

Неделей позже:

Пятничный вечер в Сан-Лнсельмо за счет мага. Съел лобстера, шоколадное суфле, одно вело к другому. Ты шутишь, спрашиваю я? Ответ — нет. Проснулся в 8 и не вылезал из кровати до 2.

Потом:

Сделал копии магу, за что мне улыбались и меня благодарили. Позанимался в тренажерном зале по бесплатному пропуску. Договорился с Э. встретиться за обедом, все отменил. Сроки, сроки поджимают.

Я вернулся назад. Нашел первую запись, где упоминался маг.

Среда, 6:00 — покупал книги в «Амазоне». Вторую половину дня провел в «Солнечном свете». Встретился с автором книги, детской фэнтези. Он отредактировал мой реферат. Сказал, слишком много прилагательных. Полезный маг-грамотей.

Я прокрутил прочитанное в голове. «Э» — скорее всего Эрин. Маг? Саймон Андерсон? Он был детским писателем. Что-то произошло между Энди и магом? Это очевидно?

Компьютер пискнул. Аккумулятор садился и требовал подзарядки.

Я перескочил к концу дневника. Записи подтверждали слова Эрин.

Магу тоже нехорошо. Болит голова. Или это связано с его новой пассией? Кто такая Тара? Что бы ни, что бы ни, ЧТО БЫ НИ.

Компьютер вновь пискнул. Я посмотрел на часы. Мне еще предстояла поездка в Управление полиции Санта-Круса. Так что не оставалось ничего другого, как отложить завершение знакомства с личной жизнью Энди.

Голова у меня кружилась. Я не мог избавиться от дрожи в руках и ногах, подавить тошноту. Никаких диагнозов, помимо крайней усталости, в голову не приходило. Говорят, что адвокат, представляющий себя в суде, круглый дурак. Также говорят: врач, излечись сам. Почему профессионализм врачей, когда дело касается их самих, выше профессионализма юристов?

Сотрудницу архива Управления полиции Санта-Круса, наверное, донимала жажда: на столе стояли пять пустых банок из-под диетической колы. Может, благодаря кофеину она и выслушала меня очень внимательно. Или выглядел я таким же жалким, каким себя чувствовал, вот и вызывал желание оказать мне всемерную помощь. Может, мне на руку сыграло и появление патрульного с большими ушами. Он пришел буквально через минуту после меня и помахал мне рукой. «Обслужи этого парня по высшему разряду», — попросил патрульный сотрудницу архива и улыбнулся. Она выслушала мою просьбу, но ответила, что без номера дела скорее всего не сможет назвать фамилию копа, который вел расследование. Я же мог сообщить ей только день гибели Энни. Она вошла в базу данных, но тут же предупредила, что такой поиск может занять много времени. Еще через пять минут предложила оставить мне номер телефона и обещала перезвонить, если что-то найдет. Я продиктовал ей номер моего мобильника.

Развернув автомобиль в сторону Сан-Франциско, я позвонил Дэнни. Сухо и формально он сообщил, что полиция хочет меня допросить. Поинтересовался, нет ли у меня желания встретиться, чтобы он сопроводил меня в полицейский участок. Я обещал подумать. А потом услышал от него самое главное: полиция знает, что я нашел Эрин, и вот тут могут возникнуть проблемы.

— Они обнаружили в квартире Эрин следы взрывчатого вещества, — сказал Дэнни.

— Кто-то хотел взорвать ее квартиру?

— Кто-то использовал ее квартиру для изготовления бомб.

Несколькими минутами позже, когда я уже отъехал от Санта-Круса на пару миль, зазвонил мобильник.

— Ты где? — спросила Эрин. — Или ты собирался оставить меня здесь?

— Ты должна сдаться полиции.

— Я не взрывала кафе. Клянусь тебе. Натаниэль. Пожалуйста. Заклинаю тебя. Ты должен мне верить.

— Они обнаружили следы взрывчатки в твоей квартире.

— Нет. — Она заплакала.

— На кого ты работаешь? С кем ты работаешь?

— Пожалуйста, возьми меня с собой. — Теперь она рыдала. — Я все объясню.

Глава 36

Я позвонил Саманте и попросил ее и Яблочко встретиться со мной в студии акупунктуры в Дейли-Сити через полтора часа, объяснив, что мне понадобится их помощь.

Потом поехал на автовокзал Санта-Круса, где, по ее словам, ждала Эрин. И действительно, она стояла перед главным входом и выглядела так, словно терять ей уже нечего. Я попросил ее снять куртку, изображая охранника аэропорта, и только после этого впустил в машину.

— Начинай говорить.

— Чего ты от меня хочешь?

— Энни жива?

— Клянусь тебе, не имею ни малейшего понятия. Я никогда не встречалась с Энни. Никогда ее не видела. Я думаю, ты сходишь с ума, Натаниэль.

— «Ромп студиос».

На мгновение — молчание. Потом резкое:

— Как ты узнал?

Я вытащил бумажник, достал из него распечатку, которую получил от Дэнни.

Эрин снова заплакала, потом начала говорить.

— Третий год моей семейной жизни действительно был ужасным, — вот как начала она свою историю.

Речь не о том, что ее бил муж (действительно, поколачивал, но не так чтобы часто), а о будущем: вечности в чистилище. Он хотел детей, а она тайком принимала противозачаточные таблетки.

— Его род обрывается на нем.

Она перестала разговаривать с матерью и подругами, которые могли пристыдить ее. Часто ходила в церковь, где познакомилась с двумя женщинами. У одной было пятеро детей, приторно-сладкий голос, но внутри кипела злость. Женщина во всем винила искушения, разрушающие традиционный семейный уклад.

— Не знаю почему, но я ей доверилась. Рассказала обо всем — и о противозачаточных таблетках, и о неладах с мужем. Стремилась получить отпущение грехов или хотела, чтобы меня поймали.

Женщина пригласила Эрин принять участие в крестовом походе: ночью проникнуть на территорию порнографической студии и поджечь ее. Поначалу только просила, потом пригрозила рассказать мужу о противозачаточных таблетках, если та откажется.

— Так тебя заставили?

— Если бы я могла так сказать! Я взяла канистру бензина и разлила его по студии. Я обезумела. Говорила себе, что мужчины, которые нанимают женщин для съемок секс-фильмов, такие же, как мой муж.

Когда ее поймали, она сразу признала себя виновной и пошла на сделку с прокуратурой, стала главным свидетелем обвинения.

— После этого я еще сильнее себя возненавидела, — добавила Эрин. — Я превратилась в пешку в играх других. Перестала существовать как личность.

Мое чутье подсказывало, что она не лгала. Ее это не обеляло, получалось, что она способна на насилие. Может, и в кафе что-то вывело ее из себя.

— Расскажи мне о Саймоне и Энди.

— Ты поможешь мне спастись?

— За свои действия приходится отвечать, Эрин.

— Я ничего не сделала. Копы подозревали меня. Аравело звонил каждый день. Но, клянусь тебе, я ни в чем не виновата.

Значит, Аравело подозревал Эрин. Само собой. Хотелось только знать почему.

— У Саймона с Энди была любовная связь?

Эрин кивнула. Моя догадка подтвердилась.

Поначалу Энди сидел с детьми Андерсонов. Эрин думала, что мужчины сошлись на почве писательства. Она убеждала себя, что Энди не может тянуть к Андерсону… потому что видела, Саймон — такой говнюк, а Энди — славный парень. Но постепенно до нее дошло, что Энди, возможно, гей. Этим и объяснялся тот факт, что период их физической близости закончился, едва начавшись. В конце концов, он ей признался и насчет Саймона, и насчет того, что для него это не первый контакт с мужчиной. Для Саймона это было очередное мимолетное увлечение. Энди же страдал из-за того, что с какого-то момента Саймон полностью вычеркнул его из своей жизни. Эрин сказала, что и она почувствовала себя преданной.

— А потом он начал злиться, быстро уставал.

— Саймон тоже страдал от головных болей? Вел себя странно?

Она пожала плечами:

— Думаю, да. Возможно. Энди говорил, что у Саймона какие-то проблемы со здоровьем. Не знаю.

— В кафе работала или приходила женщина по имени Тара?

— Нет. О ком ты говоришь?

— Мне нужно это знать.

— Он спал со многими. Ни о какой Таре я не слышала.

Похоже, она действительно ничего не знала о женщине, упомянутой Энди в его дневнике.

— Ты рассказываешь мне не все.

— Что еще ты хочешь узнать? — вскинулась Эрин. — Энди был моим лучшим другом. А потом вдруг перестал быть. Превратился в незнакомца.

— И ты обвинила в этом Саймона.

— А как еще можно такое объяснить? Как еще твой лучший друг мог обозлиться на тебя, стать врагом? Он был первым и единственным человеком, который понял, к чему я стремлюсь, кем хочу стать. Он позволял мне быть слабой. Не давил, не использовал меня в своих целях. А потом вдруг заболел, стал другим и… умер.

— Вот почему ты это сделала.

— Нет.

— Ты устроила взрыв в кафе и пожар в доме Саймона, не так ли?