Одержимый - Мэтт Рихтел

Напа-Вэлли. Центр виноделия северной Калифорнии, в трех часах езды от того места, где мы сейчас находились.

— Во «Временах года» предлагаются горячие грязевые ванны, чтобы усилить контакт целебной грязи с кожей. Саймон называл эти ванны «грязевой рубашкой». Я же говорила тебе, что Саймон виртуозно владел словами. Лживый сукин сын. Он три месяца не говорил мне, что давно уже женат.

Эрин рассказала, что они познакомились, едва она начала работать в кафе. Он приходил чуть ли не каждый день, заказывал кофе с молоком, работал на ноутбуке и проверял котировки акций на одном из трех подключенных к Интернету компьютеров, которые стояли в кафе.

Он подружился со всеми. Людей притягивали к нему обаяние и богатство, пусть о последнем он говорил вскользь, лишь давая понять, что деньги у него есть. Не последнюю роль для Эрин сыграли его остроумие и уверенность в себе.

Свой роман они не афишировали. Он никогда не приглашал ее к себе. Если они проводили уик-энд вместе, то далеко от Сан-Франциско. В Напа-Вэлли, пили вино и купались в грязи. Как потом выяснилось, в эти самые уик-энды жена Андерсона возила их сына-аутиста в специализированный центр при Калифорнийском университете Лос-Анджелеса. Со временем жена его поймала (так Андерсон, во всяком случае, говорил), и он порвал с Эрин. А потом она поняла, что для него это привычная схема.

— Он был закоренелым грешником, — вынесла она приговор.

Энди появился после ее разрыва с Саймоном. Ее сразу потянуло к нему, но совсем не так, как к Андерсону. И такой сильной привязанности она более ни к кому не испытывала.

— Он первый дал мне почувствовать, что в моем образе жизни нет ничего зазорного. Уезжая из Мичигана, я знала, что обязательно встречу такого, как он.

Они тоже прошли через постель, но с этим как-то не сложилось, и потом их связывала исключительно дружба, глубокая и платоническая.

— А шесть месяцев тому назад он начал от меня отдаляться.

Примерно в это же время Саймон и Энди стали близкими друзьями. Оба любили поговорить о книгах и писательстве. Энди начал сидеть с детьми Саймона. Ему хотелось завести собственную семью.

— И какое отношение имеет все это к тебе, Эрин? Выкладывай. — Я заполнил возникшую паузу. — Ты заревновала? В этом все дело?

— Нет.

— Он был твоим лучшим другом, ваши отношения стали более напряженными, потом он умер. Так легко обвинить во всем Саймона.

— Ты не понимаешь.

— Так просвети.

— Ты, наверное, и не сможешь понять. Саймон поступил так жестоко.

— Он убил Энди?

— Я в этом не уверена.

— Почему ты думаешь, что такое возможно?

— Саймон был соблазнителем и манипулятором. Он заворожил Энди. У того началась депрессия. Он чувствовал себя таким одиноким.

— И решил избавиться от одиночества. Покончив с собой?

— Я должна посмотреть его дневник.

Зазвонил мобильник. Дэнни. Связь оставляла желать лучшего.

— Включи… новости. Радио… новости.

Я мог разобрать лишь каждое третье слово. Попросил его перезвонить. А Эрин — найти какой-нибудь выпуск новостей.

Я увидел съезд к небольшой бухте рядом с набережной Санта-Круса. Именно отсюда я наблюдал, как флотилия катеров и водолазы пытаются обнаружить останки Энни. У съезда поставили щит с надписью: «ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОМОБИЛЕЙ „СКОРОЙ ПОМОЩИ“ И ПОЖАРНЫХ». Я свернул с шоссе.

Может, хотел притвориться, будто последних четырех лет и не было. Может, хотел вернуться в прошлое. По крайней мере в тот временной период, когда меня не мучили головные боли. Возможно, сказался морской воздух, но у меня вдруг сложилось ощущение, что мозг начал распирать череп. А те футболисты, что отплясывали танец маленьких лебедей на моем позвоночнике, подкачались стероидами. Глаза вылезали из орбит, ноги сводило судорогой.

Эрин нашла выпуск новостей.

«Расследование взрыва в сан-францисском кафе значительно продвинулось вперед».

Я нажал на тормоз и схватил Эрин за руку, чтобы она не повернула ручку настройки и не поменяла радиостанции. Мы как раз добрались до того места, где проселочная дорога переходила в пляж. Перед нами расстилался великолепный синий океан.

«Источники в Управлении полиции Сан-Франциско сообщают, что в связи со взрывом, унесшим пять человеческих жизней, разыскиваются двое. Полиция хочет допросить одного жителя Сан-Франциско и сотрудника кафе, которые уцелели при взрыве. Полиция отказывается говорить, считаются ли эти люди подозреваемыми и какими могли быть их мотивы. Мы будем передавать новые подробности расследования по мере их поступления».

Двое возможных подозреваемых сидели в моей машине — официантка кафе и житель Сан-Франциско. Не могло возникнуть ни малейших сомнений, что в информационном выпуске речь шла именно о них.

И я лучше всех знал, что не взрывал кафе.

Могли копы придерживаться иного мнения?

Голова от боли просто раскалывалась. Мигрень, подумал я. Казалось, череп на затылке раскрывается и в зазоре воет жуткий ветер. Дверцу я открыл очень вовремя. Меня вырвало.

Я разогнулся и посмотрел на Эрин. Она сидела с каменным лицом.

— Это ты?

— Что я? — переспросила она. — Что я?

Свет резал глаза. Я их закрыл.

— Я про Мичиган, Эрин. Пожар. Черт побери, что еще ты мне не рассказала?

В ответ она открыла свою дверцу, вылезла из автомобиля, направилась к воде.

— Эрин!

Я не мог ни продолжить, ни идти за ней. Уж не знаю, какая гадость прицепилась ко мне, но она победила. Я вновь согнулся пополам. Меня еще раз вырвало. Уже одной желчью.

Через какие-то секунды (а может, минуты) я услышал шум. Поднял голову, открыл глаза. В зеркале заднего обзора увидел мигающие красно-синие огни. Повернул голову, чтобы посмотреть, кто пожаловал. Позади моего автомобиля стояла патрульная машина, блокируя проселочную дорогу.

Глава 35

Когда коп вылез из машины и направился к нам, я вытирал подбородок и прикидывал, что можно предпринять. Согласно сообщению, услышанному по радио, меня разыскивали в связи со взрывом в тихом районе Сан-Франциско. Если патрульный это знал, меня, несомненно, арестовали бы и препроводили в камеру. Не самый лучший способ провести этот чудесный день или последующие сорок лет.

У меня оставались два варианта: лгать или пуститься в бега. Вероятность успеха оставляла желать лучшего.

— Вы в порядке, сэр?

«Сэр!»

— Выезд на берег здесь запрещен. — Он уже подошел к водительской дверце. — Штраф — восемьдесят пять долларов. Но, судя по вашему виду, вам необходим глоток чистого воздуха.

Я поднял голову и увидел гигантские усы и уши. Рост копа не превышал пяти с половиной футов. Зато усы обрамляли подбородок, а круглые уши торчали по обе стороны фуражки.

— Съехать сюда с шоссе — большое искушение. Но вот что я вам скажу: при высоком приливе здесь все заливает.

Я залепетал, что сбился с дороги, но он принялся говорить о том, какой прекрасный выдался день, и восхищаться открывающимся с берега видом. В Сан-Франциско привыкаешь к тому, что все куда-то спешат, но ушастый патрульный не возражал против того, чтобы пяток минут поболтать, сидя на бордюре и потягивая холодный лимонад.

Я справился с тошнотой и попытался воспользоваться его благодушием. Сказал, что четыре года назад здесь в результате несчастного случая на яхте у меня погибла подруга и теперь вот решил выяснить подробности. Спросил, если ли возможность ознакомиться с результатами полицейского расследования.

Он ответил, что, согласно закону о свободе информации, я могу подать соответствующее заявление, если согласен ждать пару месяцев. Или могу попытаться поговорить с копом, который вел расследование. Для этого нужно обратиться в архив Управления полиции Санта-Круса. Сказал, что я могу сослаться на него.

По пути в полицию я сделал еще одну остановку. Прямо на обочине. Включил ноутбук Энди и вывел на дисплей дневник. Пролистал страницы вроде бы с безобидными записями, обычно короткими, охватывающими период в пару лет. Правда, дату и год Энди нигде не ставил, ограничивался днем недели и временем.

Четверг, 10:10; посмотрел фильм с Э. (игривый). Я вас спрашиваю: моральная двусмысленность — непременный атрибут хорошего фильма… еще одна встреча с заведующим кафедрой. Должность эту он занимает по одной и единственной причине: никому она не нужна. Статус — не эквивалент мудрости.

Воскресенье, полночь или около того. Сна ни в одном глазу. Терпеть не могу принимать лекарства. Но что теперь делать. Поработал в «Солнечном свете», вздремнул с часок в машине, поиграл в боулинг с С.

Большую часть дневника я проглядел мельком, быстро приближаясь к концу. Мое внимание привлекла короткая запись: