Блок-шот. Дерзкий форвард (СИ) - Екатерина Беспалова

— Есть что-то ещё, — не своим голосом произнёс Рустам. — Что это? О чём ещё эта мразь знает?

В глазах Ани заблестели слёзы. Страх душил, сковывая связки, но она должна сказать. Лучше она, чем кто-то другой.

— Фото.

Рустам изменился в лице. По спине начал расползаться холод.

— Нет… — нервно усмехнулся он. — Нет, Ань. Неужели ты была настолько… — подобрать слова, чтобы закончить начатое, не смог.

Вдох. Выдох.

— Спасибо.

— Прости, — бледная, как полотно, прошептала она.

Ничего не говоря, Рустам прошёл мимо и направился к выходу, а через несколько секунд в прихожей с грохотом захлопнулась входная дверь. Безжизненно девушка опустилась на диван. Он больше никогда её не простит. Никогда. Руки затряслись от избытка эмоций. Из груди вырвался стон, и она разрыдалась, закрыв лицо ладонями. Больше не простит…

Выйдя на улицу, Рустам крепко зажмурился и обхватил голову руками. Внутри полыхало пламя: жаркое, неистовое, неконтролируемое. Ненависть, обида, боль, отчаяние, безысходность — весь спектр чувств, мать их, как лава в вулкане, кипя, рвался наружу, раздирая грудную клетку на части. Часто дыша, он пытался успокоиться.

— Дёмин подходил ко мне.

— Не знаю, что он сказал ей, но она была дико напугана.

Проведя руками по лицу, Рустам направился к машине. Включив зажигание, он посмотрел на время — сорок минут в запасе. Воскресный трафик позволил ему добраться до места за четверть часа. Бросив «Хёндай» посреди стоянки, Рус пошёл к главному входу.

КПП.

Фойе.

Длинный коридор.

Тренерская.

Раздевалка пустовала, но в спортивном зале уже кто-то был.

Оказавшись в огромном помещении, Рустам прямиком двинулся к тому, кто в очередной раз, по-видимому, возомнив себя Богом, пытался испортить им жизнь. Едва только поравнялся с ухмылявшимся ублюдком, нанёс сильный удар в челюсть.

— Подойдёшь к ней ещё раз — я тебя убью. Ты понял?

Застигнутый врасплох, Игорь упал. Не давая ему возможности подняться, Рустам склонился и стал бить его, выплёскивая злость наружу. Кисть свело дикой болью. К чёрту! Он прекратил наносить удары, только когда Чупрунов оттащил его от друга. Прилетевший кулак Дэна остудил пыл. Рус потерял равновесие, но на ногах удержался. Благо, что команда «Разящих» тоже была почти в полном составе.

— Слушайте, мне надоело разнимать вас как пятилетних мальчишек, — прорычал Тимофей, подскочив к другу.

— А ты разберись сначала, в чём сыр-бор, — оскалился Дёмин, лёжа вытирая кровь. — Кто знает, может, тебе самому захочется ему вмазать.

— Заткни свою пасть!

— Теперь понимаешь, что я чувствую, когда вижу вас вместе? — надменно влез в разговор Дэн. — Неприятно, когда твою девушку трахают другие, да?

Лицо исказилось гримасой ненависти. В горле зародился протяжный гортанный рык и, вырвавшись из рук друга, Рустам бросился на Чупрунова:

— Сука! — Удар вышел сильным. Настолько, что Дэн свалился с ног. — Ты ни черта не знаешь, а потому закройся!

— Хватит, Рус! — рявкнул Матвеев, оттаскивая его от Дениса.

— А Гущина в курсе, что ты спишь с сестрой? — продолжал лить желчь Дэн.

— Что он несёт? — хватка Тима ослабла.

— Тедеев! Чупрунов! Дёмин! Матвеев!

Громким раскатистым эхом в зале раздался голос тренера.

— Констатирую факты, а про детали спроси у своей девушки, — хохотнул Дэн. — Или у его девушки. Хотя чёрт их знает, кем они друг другу приходятся! Но важно другое. — Он стал серьёзным. — Гущина пошлёт тебя сразу, как получит интересные файлы, а «Разящие» — прямо сейчас.

— Что тут происходит? — зарычал Самарин, подбежав к истекавшим кровью спортсменам. — Кто начал драку, вашу мать?

— Тедеев, — отозвался Дёмин.

— Тимофей? — Мужчина перевёл взгляд на потрясённого протеже. — Кто начал драку?

То, что услышал, не укладывалось в голове. Безумные обвинения и реакция Руса на них… Мозг выстраивал причинно-следственные связи, но общая картинка приводила к когнитивному диссонансу.

— Кто начал драку, я спрашиваю?!

— Рустам, — ответил Тим на автомате, всё ещё переваривая услышанное. — Но…

— Да не парься ты, Тимох, — улыбнулся Игорь. — Туда ему и дорога, ведь он всех использовал.

Рустам стиснул челюсти.

— Твой друг не может быть полноценным игроком. У него были серьёзные проблемы с кистью. Ты не разу не задавался вопросом, почему он не снимает гловелетты?

— Тедей самоутверждался благодаря «Разящим», — подвёл итог Чупрунов, — а на твою победу ему начхать.

Убитый вид Тимофея и задумчивый тренер окончательно выбили почву из-под ног. Только оправдываться смысла не было.

— Рустам… — начал Самарин, но, не дожидаясь продолжения, мертвенно-бледный парень пошёл прочь.

На полпути в кармане пискнул телефон, оповестив о входящем сообщении с неизвестного номера. Рустам разблокировал экран и увидел фотографии: те самые, которые сейчас, наверное, получили Вася и Тимофей, а возможно и остальные студенты, состоявшие в университетском сообществе ВК, ведь группа поддержки «Отважных» работала оперативно.

Он с силой сжал челюсти, ощутив, как скулы свело болью. Мобильный хрустнул в руке и тут же полетел в ближайшую стену. Всё — конец истории. Точка. Когда вернулся домой, было уже поздно. Свет горел только на кухне. Швырнув ключи на полку, Рустам зажёг бра. Прихожая наполнилась тёплым светом. Раздевшись, он сразу направился к себе в комнату на второй этаж, но затравленный голос Ани остановил на полпути:

— Рустам…

— Не трогай меня сейчас. Не подходи ко мне, не зови, не смотри — просто исчезни, чтобы я тебя не видел.

По щекам девушки покатились слёзы.

— Некоторое время, — тут же добавил он и продолжил идти наверх.

— Звонил Тимофей.

Занесённая на ступеньку нога замерла.

— Тебя оставили в команде. Самарин оставил, но после игры, если «Разящие» выиграют, на место лёгкого форварда будет открыта вакансия.

Его губ коснулась болезненная улыбка. Это нормально.

— Что-то ещё?

— Тим видел фото.

— И не только Тим. — Левая рука Рустама с силой сжалась в кулак. — Они все должны знать правду: в правде сила.

Говорить больше не было ни сил, ни желания. Что бы она ни собиралась сказать, его не волновало. Его не волновали ни её эмоции, ни чувства, ни переживания — пустота.

— Рус, а Вася…

— Не трогай Василису! — остановившись, ощетинился он. — Сделай вид, что её нет, что никогда не было. Не лезь! Ты поняла? Поняла меня?

— Да..

Оставив её одну, он двинулся дальше. Пусть будет больно и ей! Она стала его личным проклятием. Проклятием, из-за которого всегда страдали люди, которых он посмел полюбить, кроме неё. Она несла одни несчастья. Она обрекала его на одиночество. Отнимала всё и всех, оставляя только себя. Но и без неё тоже не мог. Она была частью жизни: с самого детства и по сей день. Он любил её. Парадокс, мать его!

Рустам поднялся в комнату и, не включая свет, упал на кровать. Добро