Дно разума - Алексей Атеев

– Есть кто дома?! – громко произнес Сергей Александрович.

– Сюда иди, – услышал он откуда-то сбоку и пошел на голос.

На кухне за столом сидел мужчина неопределенных лет в линялой сиреневой майке и свежевал собаку. И стол, и пол были залиты кровью. Отвратительное зрелище вызвало у профессора новый позыв к рвоте. Желудок заходил ходуном. И только глубокий вдох поставил его на место.

– Здорово! – весело произнес «мясник». – Ты кто?

– Сергей Александрович, – представился Севастьянов.

– Из ментовки, что ли?

– Нет, я не из милиции… если вы имеете в виду именно милицию. Я по другому вопросу.

– А я вот собачку потрошу, – сообщил хозяин квартиры. – На обед и на ужин…

– Вы что же, есть ее будете?! – опешил Севастьянов.

– А как же! Любимая моя закуска. На суп, правда, не тянет. Вонючая больно. А на жареху – самое то! С уксусом, лучком да чесночком – пальчики оближешь. И пельмешки можно слепить. Вкуснятина, доложу тебе.

– Я не знал, что собак едят, – сообщил несколько обескураженный Севастьянов.

– Еще и как! Ты прикинь: мясцо на базаре – два рублика, а то и два с полтиной. Да где ж такие бабки взять? А тут – даром. По улицам бегают, заразы. Поймал – и на сковородку. Так чего тебе надо, мил человек? – внезапно сменил тему хозяин, не прекращая своего занятия.

Севастьянов взглянул на испачканные кровью руки, ловко орудующие ножом, представил, что они так же сноровисто могут и человека отправить на тот свет, и, превозмогая тошноту, сказал:

– Я пришел навести справки по поводу недавнего инцидента, случившегося в вашей квартире.

– Чего-чего?! – изумился хозяин. – Инцидента?.. Какого еще инцидента?!

– Арестовали здесь одного голубчика.

– Так ты все же из ментовки…

– Я профессор педагогического института и руководитель местного отделения Всесоюзного общества «Знание», – твердым тоном сообщил Севастьянов и достал удостоверение.

– Профессор?!! – Хозяин вытаращил на пришельца глаза. – Вот профессоров здесь отродясь не водилось. Тут одна шпана околачивается. Босота всякая…

– И среди них некий Седов, – заметил Сергей Александрович.

– Седов?

– Баня.

– А, этот… Да бывал, бывал… И чего тебе из-под него надо?

– Меня интересуют обстоятельства его ареста.

– Зачем тебе? Ты же не из ментовки.

– Надо.

– А раз надо – ставь пузырь, тогда и колоться буду.

– Пузырь – это водку?

– Точно. Ее, голубушку.

Севастьянов немного подумал. Хозяин квартиры неторопливо продолжал потрошить пса. «Придется пойти ему навстречу», – решил Сергей Александрович.

– А где тут у вас водку продают? – спросил он.

Хозяин охотно объяснил, и профессор направился в гастроном. Как оказалось, водка стоила 2 рубля 87 копеек. Об этом факте профессору сообщила удивленная продавщица. Севастьянов купил бутылку, возможно, первый раз в жизни. Он совершенно не пил, а если уж слишком настойчиво предлагали, едва пригубливал налитую рюмку. Взяв бутылку, он повертел ее в руках, зачем-то встряхнул, потом принялся изучать бело-зеленую этикетку. В голову ему пришло следующее соображение: водку обычно закусывают. Но чем? Об этом он спросил продавщицу. Та и вовсе вытаращила глаза на странного покупателя.

– Да чем придется, – сообщила она. – Колбасой, сыром, картошкой жареной… Консервами можно. Вон, в рыбном отделе купите «леща в томатном соусе», а на улице у бабки зеленого лучка. Да хлебушка не забудьте… А вы что, гражданин, неужели никогда водки не пили? – изумленно спросила продавщица.

Сергей Александрович отрицательно покачал головой.

– Вот бы мне такого мужика, – вздохнула женщина. – А коли не пили, так зачем бутылку взяли?

– Нужно же когда-нибудь попробовать, – отшутился профессор.

Он купил рекомендованные продукты и пошел к потрошителю собак. По дороге он размышлял, что сегодня удалось узнать много нового о жизни простого люда в родном городе.

К приходу Севастьянова хозяин закончил свое занятие. На кухне было прибрано, на столе стояла кастрюля, из которой торчали задние лапы несчастного животного.

– А, это ты, – обрадовался пожиратель собак. – А я думал, не придешь. Купил пузырь? Молоток! И закуску? И вовсе центровой. «Лещ в томате»… И лучок! Ну ты, в натуре, уважил! Так пойдем в залу.

– Садись, гостюшка, – промолвил он, ставя перед Севастьяновым граненый стаканчик.

– Я пить не буду, – твердо произнес профессор.

– А я тогда рассказывать не буду, – спокойно заявил хозяин, ловко раскупорив бутылку и налив сначала гостю, а потом себе. – Ну давай, братан, за знакомство! – Он выпил и принялся хрустеть луком. – Нет, так дело не пойдет. Или пей, или уматывай.

Севастьянов поднял свой стаканчик, зачем-то понюхал его содержимое, потом стал пить обжигающую горло жидкость мелкими глотками, как чай.

– Ну ты даешь, фраер! – захохотал хозяин, следивший за действиями гостя. – Закусывай, закусывай…

Сергей Александрович подцепил алюминиевой вилкой прямо из банки кусок леща и отправил его в рот, а дальше, по примеру хозяина, взял луковое перо, потом хлеб… Хлеб оказался свежий, почти теплый. Вкусно было невероятно. «Почему же я раньше никогда не покупал «леща в томатном соусе», – размышлял Севастьянов. – Нужно будет прихватить две-три банки».

– Тебя как звать? – спросил хозяин.

Севастьянов назвался.

– А меня Дохлым, – сообщил тот.

– Дохлый – это кличка?

– Ну….

– А по имени?

– Иван.

– А отчество?

– Ему еще и отчество подавай. Ну, Федорович. Так чего же тебе надо, Серега?

– Про Седова расскажите.

– Это про Баню-то? А чего про него толковать? Урод, он и есть урод.

– В каком смысле урод?

– Да в прямом. Своего брата, блатного, замочил. Не за хрен собачий. Барахло, видишь ты, поделить они не смогли.

– Барахло – это монеты?

– Ну да!

– Нет, вы, Иван Федорович, пожалуйста, с самого начала давайте…

– Чего тебе давать?

– Как все происходило.

– Покаместь выпьем.

– Я больше не хочу.

– А я не хочу рассказывать.

– Тогда наливайте.

– Вот и ладненько. Только по отчеству меня не величай. Я к этому не привык. Можешь просто Иваном, а лучше – Дохлый. Так чего тебе про Баню рассказать?

– Про тот день, когда его арестовали. Как пришел? Что делал?

– Пришел обыкновенно. Хотя не то чтобы обыкновенно, а с понтами. Залетел, как к себе домой, чмошник сраный, и с ходу: «Я – блатной, я – блатной!»

– Что значит: блатной?

– Ну деловой – по-другому. Вор, короче. Вот. Заскакивает он, а у меня в сей пор еще люди сидели. Два евоных кореша, этого, значит, Бани, и еще один. Скок кликуха. Баня на этого Скока наехал. Кто такой?! Почему не знаю?! Одним словом, вел себя как коренной. Сучий потрох! Я говорю: это свой блатной кореш. Недавно «от хозяина», поэтому ты его и не знаешь. И вообще, падло, чего ты тут варежку разеваешь? У него три ходки, а у тебя ни одной. Да я, орет, сам деловой! Вчерась мокруху слепил. Какую мокруху? Чего ты туфту гонишь? А это вы видели? Достает из штанов монету – и хлоп на стол! Ну монета и монета.