Повелитель Огня - Александр Бабицкий

Миновав верхние медные ворота, также охраняемые отрядом гвардейцев, почтительно приветствовавших Ширела, волшебник знакомил спутников с обстановкой:

— Вот это — личные покои Эбенора и Мирелы. В здании напротив живут придворные: от влиятельных сановников, приближённых короля, до мелких лизоблюдов, которые стараются превзойти друг друга в лести королю и королеве и благодаря этому урвать кусок пожирнее.

— Ты, я смотрю, не особенно уважаешь придворную жизнь, — заметил Зихий.

— А за что их уважать? За безделье? За спесивость, раздувающих их, будто они съели что-то негодное? За способность ради почётной должности при каком-нибудь советнике короля подсыпать противнику яду?

— Подожди, подожди, подожди… Тебя послушать, так здесь ещё хуже и опаснее, чем в Тартаре. Получается, нужно поскорее поворачиваться и как дать дёру с этого холма, чтобы и не вспомнили, что мы здесь появлялись, — насмешливо сказал Зихий.

— Что-то мне подсказывает, что там, где появляется власть, тут же прорастают зависть, жадность, спесивость и ненависть. И так дело обстоит не только в Миноре, — задумчиво проронил Лейрус.

— Мудрые слова, Нерождённый, — с горечью согласился Ширел.

— А что здесь? — спросил Зеникс, указывая на серо-коричневый дом.

— Это помещение для челяди.

— А это кто такие? — Зеникс кивнул в сторону застывших у входа в королевские покои воинов с обнажёнными мечами в серебристых просторных одеяниях.

— Телохранители Эбенора. В дружину телохранителей отбираются лишь самые искусные и отважные воины королевства, среди них немало представителей знатных родов, в том числе и отпрыски вождеских кланов.

Когда Ширел приблизился ко входу, телохранители дружно шагнули ему навстречу.

— Приветствуем тебя, Великий Маг!

— В чём дело? — нахмурился Ширел.

— Ты можешь проходить, у тебя есть право свободного входа к Их Величествам. Но эти люди, — один из гвардейцев повёл головой в сторону Лейруса, Зихия и Ширела, — не смогут пройти внутрь без разрешения главы нашей дружины, Торвуса Бесстрашного.

— Что ж, ты прав, воин, — кивнул Ширел и повернулся к своим подопечным. — Ждите здесь, сейчас я встречусь с королём, или, если он занят, поговорю с Торвусом, и вас пропустят внутрь.

— Мы подождём, — спокойно произнёс Лейрус, одёргивая Зеникса, который недобрым взглядом рассматривал одного из телохранителей, который, как показалось богатырю, не очень-то почтительно на него смотрел. Великан неохотно отвернулся от «наглеца», снова неуютно поёживаясь в сдавливающем чёрном костюме, который, нагреваясь на всё выше подымающемся солнце, заставлял Зеникса обильно потеть, неловкими движениями пытаясь смахнуть со лба пот.

Пока Зеникс страдал, Зихий и Лейрус осматривались вокруг. Наконец сын Урсуса тихо, чтобы не услышали телохранители, сказал Лейрусу:

— Дворец, конечно, дворцом, и снаружи смотрится вроде бы неплохо. Вот только зря они на виду сараи конюшни построили — какая разница, что деревянный сарай в Дроке, что на Королевском Холме. Не чувствуется размаха.

Лейрус пожал плечами.

— А ты чего ждал? Что дворец тут из золота, жильё прислуги из отборного барута, а конюшни белокаменные, или, на худой конец, из атроца?

— Ну, не то чтобы прямо так…

— Столица всегда меньше, грязнее и не так красива, как о ней рассказывают в Дроке по вечерам за сытным ужином и кубком вина.

— Но торговцы рассказывали про Минору такое…

— Верить торговцу — дело опасное.

Во время беседы друзей из королевских покоев вышел молодой человек в одежде из красиво переливающегося бархата, что привозят с берега Океана. Статный, с длинными каштановыми волосами, он мог бы показаться симпатичным, если бы не вызывающее какое-то гадливое чувство лицо. Скошенный внутрь подбородок, цепкие недобрые глаза и брезгливо-жестокое выражение физиономии наталкивали на мысль, что человек этот подлый, перед сильными раболепствующий, над слабыми издевающийся. Сейчас, выйдя из кролевского дворца поутру и узрев троицу юношей, в костюмах пусть и приличных, но явно не слишком богатых, этот придворный (хотя скорее всего он был из тех «лизоблюдов», о которых недавно говорил Ширел) сделал вывод, что перед ним какие-нибудь мелкие сошки, явившиеся на Холм к одному из знатных господ с нижайшей просьбой. Скуки ради и из-за непреодолимого стремления унижать любого, кто был ниже его по положению, этот царедворец напустил на себя ещё больше надменности, и сделал пару шагов в сторону наших героев. Сперва он опасливо покосился на возвышающегося глыбой Зеникса, но, увидев его неловкие движения и напряжённость, решил, что этот могучий человек — простоватый увалень, который место себе не находит вблизи дворца, и обязанный робеть перед любым, появившемся из королевских хором.

— Эй, вы!

Зеникс сначала попросту не услышал грубого окрика: он был слишком озабочен тем, чтобы неловким движением не разорвать натянутую на него одежду. Лейрус окинул беглым взглядом наглеца и отвернулся, подав знак Зихию последовать его примеру. «Лизоблюд» начал злиться.

— Эй, вы, сброд! Я вам говорю!

Зеникс наконец обратил внимание на шумящего человека в броском костюме и раздражённым рыком спросил:

— Чего тебе?

Придворный опешил, явно не ожидая от «сброда» такой наглости. По выработанной привычке он стал быстро перебирать в уме известных ему царедворцев, опасаясь, не забыл ли он кого из влиятельных людей, имеющих право так небрежно с ним разговаривать. Однако стоящие перед ним юнцы (примерно его возраста) среди известных ему вельмож не значились, поэтому он попытался вернуть себе свою самоуверенность и с ещё большей спесью продолжил:

— Как ты смеешь, ничтожество, так со мной разговаривать? Моли о прощении!

Великан, который ни разу в жизни не слышал обращённых к себе слов «моли о прощении», несколько растерялся и уставился на «лизоблюда». Но Зеникс быстро пришёл в себя и начал было уже поднимать правую руку, чтобы прихлопнуть назойливого человечка. Последнего от увечий спас Лейрус, подошедший к горлопану и тоном, каким разговаривают с нашкодившими на кухне котами, произнёс:

— Пошёл вон!

«Лизоблюд» побелел и отшатнулся от Нерождённого. В этот миг на улицу вышел Ширел в сопровождении коренастого бочкообразного воина с седыми усами и чёрными короткими волосами, и окликнул ожидавших его друзей. Спесивый придворный, воспользовавшись моментом, практически растаял в воздухе, перед исчезновением одарив своих обидчиков злопамятным взглядом.

Вышедший с волшебником воин был Торвусом Бесстрашным, предводителем королевских телохранителей. Внимательно осмотрев подошедших юношей, он отрывисто приказал страже: