Итальянская свадьба - Ники Пеллегрино

Потом он поднял голову, увидел меня и просиял улыбкой, разом преобразившей его лицо.

— Bella Катерина, вот ты и здесь. — Он звонко расцеловал меня в обе щеки. — Я так рад, что ты пришла. Я до последнего момента немного переживал — вдруг ты не придешь.

— Итак, где же эта выставка? — спросила я.

— Нам придется подъехать туда на метро. Не беспокойся, это совсем несложно.

Он настоял, чтобы заплатить за мой билет, и, в то время как поезд, грохоча и раскачиваясь, мчался по туннелям, взял меня за руку, но очень нежно, и я почувствовала, что в любой момент смогу отнять ее, если захочу.

Мы сошли с поезда на станции «Эспозиционе».

— Это «выставка» по-итальянски? — поинтересовалась я.

— Да, правильно, — кивнул он, снова ослепив меня своей улыбкой.

Я думала, он поведет меня в какой-нибудь музей или картинную галерею, но, когда мы вышли из метро, я немного растерялась. Это была современная часть города, с широкими проспектами и новыми многоэтажными домами. Музеев там и в помине не было.

Он провел меня в небольшой скверик и остановился у скамейки возле фонтана. Потом, картинно взмахнув рукой, он достал что-то из кармана, развернул и положил на скамейку. Я очень удивилась, увидев, что это была карта мира.

— Ну вот, готово. Пожалуйста, садись, — произнес он галантным тоном, но с улыбкой от уха и до уха.

— Я что-то не поняла. Где же выставка?

— Мы с тобой на «Эспозиционе», и я показываю тебе мир. Видишь? — Он показал на карту и начал хохотать, но, увидев выражение моего лица, сразу перестал: — Прости, Катерина, это была шутка. Но тебе она не показалась смешной, да?

— Нет, не очень. — Сначала я хотела повернуться и с возмущением удалиться, но не была уверена, что сама найду дорогу обратно. — Из-за тебя я чувствую себя дурой.

— Прости, — повторил он. Он уже больше не улыбался. — Мне так хотелось провести с тобой этот день. Джанфранко говорил мне, что я не должен этого делать. Он предупреждал меня, что ты рассердишься. Но я был уверен, что мне удастся тебя рассмешить.

— И все-таки я не понимаю. Почему мы не пошли к Колизею или к Испанской лестнице?

Он состроил гримасу:

— Ну, туда все ходят, все туристы. И я решил придумать что-нибудь более оригинальное, чтобы убедить тебя провести со мной время и понравиться тебе.

Не придумав ничего лучшего, я села на его карту мира. Беппи пристроился рядом со мной. Я видела, что ему не терпится снова взять меня за руку. Его пальцы тихонько поползли вдоль карты по направлению к моей руке. Я наблюдала за тем, как они остановились и безнадежно застыли посреди синего пятна, обозначавшего морское пространство. Тогда я не выдержала и расхохоталась. И уже не могла остановиться. Беппи некоторое время терпел, а потом тоже начал смеяться. Мы хохотали, пока по нашим щекам не потекли слезы, и прохожие не начали старательно отводить глаза.

— В следующий раз я поведу тебя к Колизею, — пообещал он, когда мы наконец отсмеялись. — Или к Испанской лестнице.

— Но больше никаких выставок.

— Идет, — согласился он.

Я снова позволила ему взять меня за руку, и мы говорили, говорили — до тех пор, пока не проголодались. Тогда мы пошли в небольшую закусочную, купили там бутербродов, а потом вернулись в сквер, чтобы еще поговорить. Он рассказал мне, что его отец умер совсем молодым, что его матери пришлось одной воспитывать их с сестрой. Беппи покинул дом, когда его призвали в армию, а потом остался в Риме, работая в отеле вместе с Джанфранко и посылая большую часть заработанных денег матери и сестре.

В свою очередь, я рассказала ему о своей жизни. Она казалась мне ужасающе скучной, — пока, разумеется, я не добралась до того места, где началось мое путешествие автостопом в Италию.

А потом он меня поцеловал — так же нежно, как держал мою руку. Это было чудесно. Потом он обнял меня, и я знала, что, как благовоспитанная барышня, должна отстраниться со словами: «Нет-нет».

Когда начало смеркаться, он отвел меня обратно на станцию, а потом мы еще раз прогулялись вокруг Пьяцца Навона, таращась на богачей за столиками уличных кафе.

— Знаешь, я не такая, как они, — заверила я его.

Он улыбнулся и поцеловал меня в щеку.

— Пока нет, а там кто знает, — сказал он.

С тех пор я только и говорила что о Беппи, и Одри в конце концов заявила, что я просто невыносима. Весь день, пока я в одиночестве шила у нас в комнате, я думала только о нем и только о нем и говорила, едва у меня появлялся собеседник. И дело было даже не в его внешности, а в том, что никогда прежде я не чувствовала себя с парнем так легко. Может, его глупая шутка сломала между нами лед, но я чувствовала себя так, будто могу говорить с Беппи так же легко, как с Маргарет или Одри. В свой следующий выходной он собирался показать мне Римский Форум, и я все время думала: возьмет ли он снова меня за руку, когда мы с ним будем бродить по развалинам?

— Откуда он так хорошо знает английский? — подозрительно вопрошала Маргарет. — Кажется, он говорил, будто родом из какой-то маленькой горной деревушки? Что-то тут не сходится.

Я бросилась защищать его:

— Но ведь он достаточно долго прожил в Риме, так ведь? Может, он много времени проводил с англичанами.

Маргарет вытаращила глаза:

— Держу пари, так и есть.

— Ну и что это, по-твоему, значит?

— Ей-богу, Кэтрин, какая же ты наивная. Неужели не ясно? Ты — не первая англичанка, которой твой ненаглядный Беппи «показывал мир».

— Ладно, тогда я больше с ним не увижусь, если вы так о нем думаете, — заявила я, почувствовав, что вот-вот разревусь.

Одри вздохнула:

— Мы этого не говорили. Просто постарайся не влюбляться в него по уши после первого же свидания, только и всего.

Я пообещала, что не буду, хотя, конечно, было уже слишком поздно. Беппи очаровал меня, и я проводила большую часть времени в воспоминаниях о нашем первом свидании, а оставшуюся часть — в мечтах о втором.

Так что, когда я пришла в назначенное время к фонтану на Пьяцца Навона и увидела там еще и Джанфранко, это меня очень огорчило. Я надеялась, что Джанфранко выпьет с нами кофе, а потом уйдет по своим делам. Но он остался: бродил с нами по развалинам Форума, а потом потащился и в Колизей.

— Надеюсь, ты не против, — сказал Беппи, когда Джанфранко отошел за мороженым, оставив нас на несколько минут наедине. — У него сегодня тоже выходной, и мне не хотелось, чтобы он провел его в одиночестве.

Чем ближе я узнавала Джанфранко, тем меньше он мне нравился. Что-то в его отношении к Беппи меня беспокоило. Он будто смотрел на своего друга свысока. И любил порисоваться, напоминая нам о том, что у него куда более высокая должность и он намного больше зарабатывает. Я не сомневалась, что в их отношениях он играет первую скрипку. Но, похоже, Беппи это не трогало, или, может, он этого просто не замечал.