ГКЧП: Следствием установлено - Валентин Георгиевич Степанков

«Где документы о том, что Горбачев болен?» У меня сразу возникло подозрение, что это дело нечистое. Тогда же утром был передан текст Заявления Лукьянова — текст скользкий, в сторону мощного государства. Среди красивых слов в этом тексте было забыто вообще о суверенитете, о Конституции, о законах республик, то есть все было похоронено…

На «Заре»

Форос. 19 августа. Первые двенадцать часов изоляции Президента СССР

Была полночь, но Горбачев не спал. Безудержно звенели цикады. Было слышно, как стоящий в море сторожевой корабль периодически запускал двигатель.

Все родные президента знали о его разговоре с посланцами ГКЧП. Им тоже не спалось.

Первым, кому из своего служебного окружения обо всем рассказал Горбачев, был помощник Анатолий Черняев. Черняев прилетел в Крым, чтобы помочь подготовить президенту выступление на церемонии подписания Союзного договора и статью о ситуации в стране. Он жил в санатории «Южный», расположенном по соседству с «Зарей». В момент прибытия парламентариев ГКЧП Черняев на свою беду оказался на президентской даче.

— Вскоре после отъезда делегации ГКЧП Горбачев через охранника вызвал меня к себе, — рассказал следствию Черняев. — Вижу, все Горбачевы, кроме маленькой внучки, стоят у Главного дома. Раиса Максимовна, дочь Ира, зять Анатолий. Горбачев в шортах и еще в фуфайке. Я говорю: «Михаил Сергеевич, вы не запаритесь?» Он отвечает: «Тут запаришься!» И стал рассказывать мне, что произошло: «Явилась вот эта публика — сволочи. Особенно этот мой Болдин, уж от него такого не ожидал. Предъявили мне фактически ультиматум — либо я передаю полномочия Янаеву и им вообще, либо подписываю Указ о чрезвычайном положении. Если не то, не другое — в отставку!»

Так Черняев узнал о возможном введении ЧП в стране. Охрану в курс событий ввел Генералов, оставшийся на «Заре» главным. Вскоре после отъезда посланцев ГКЧП он зашел в дежурку, чтобы отчитать сотрудников за то, что те недружелюбно встретили прибывших с ним важных людей: вооружились автоматами и чуть было не преградили им дорогу.

Из показаний сотрудника личной охраны Президента СССР С. Гомана

Генералов сказал, что мы все читаем газеты и слышали, что Ельцин неслучайно встречался с лидерами шести республик перед подписанием Союзного договора, что Центру они ничего не оставляют, никакой роли. Сказал, что, когда народ Румынии стал громить Чаушеску, его личная охрана выступила за него, а потом ее за это судили. Все сводилось к тому, чтобы мы, то есть охрана, — «не дергались».

Генералов также сказал, что всем нам обещает, что мы все спокойно доработаем до пенсии, работать будем на своих должностях, при тех же окладах, а если будут по линии КГБ прибавки — то и нам добавят, обещал для нас бытовые улучшения.

Из показаний сотрудника личной охраны Президента СССР И. Савосина

То, что уже 18 августа Генералов знал, что положение Горбачева как президента должно измениться, я утверждаю категорически. Хотя, как мне запомнилось, прямо в разговоре это не прозвучало, однако вел Генералов речь к этому. В частности, он сказал, что дача остается за президентом, чтобы мы не беспокоились. Для такого человека, как Генералов, формулировка «дача остается за президентом» являлась свидетельством того, что Горбачев как президент уходит. А как иначе? Если бы Горбачев продолжал быть президентом, то не возник бы вопрос, что за ним «остается дача». Это однозначно указывает на то, что Генералов вел речь о предполагаемом уходе президента с поста.

Генералов упомянул и о судьбе охраны Чаушеску: «Вы не шутите, а то может получиться как в Румынии, когда спецслужбы схватились с народом и армией, а потом их перестреляли».

Генералов успокаивал нас, что мы остаемся при президенте, оклады нам оставят, баню нам строят.

Из показаний сотрудника личной охраны Президента СССР Б. Голенцова

Вел Генералов речь и о возможных оскорблениях со стороны президента. Он сказал примерно так: «Возможно, президент будет высказывать в ваш адрес оскорбления, но вы на это не отвечайте, спокойно реагируйте». Генералов все это вел к тому, чтобы из нас — личной охраны- сделать конвоиров президента. Он именно к этому подводил, то есть он понимал и нас «вразумлял» таким образом, что наше положение меняется — мы становимся конвоирами.

После разговора с Горбачевым Черняев, задавшись целью проверить, насколько серьезен запрет на выход с «Зари», решил «отпроситься домой» у Генералова, тем более что с новым шефом «Зари» был давно знаком. Генералов вежливо разъяснил, что «с дачи никто не выйдет», что «связь отключена из Москвы», он рад бы выпустить Черняева с дачи, но его все равно задержат пограничники, которые прибыли «для усиления охраны» и стоят вторым кольцом вокруг «Зари».

На замечание Черняева о том, что он является народным депутатом и Генералов своими действиями нарушает Закон о депутатской неприкосновенности, тот столь же вежливо разъяснил, что он «человек военный и выполняет приказ».

К утру 19 августа «Заря» напоминала крепость, изготовившуюся к отражению штурма. Ворота с внешней стороны дачи были, в соответствии с распоряжением Плеханова, заблокированы военными машинами. На вертолетную площадку во избежание приземления авиации подогнали тяжелые грузовики.

Не только Черняева — весь работавший 18 августа персонал: рабочих бассейна, горничных, поваров, кладовщиков, кухонных рабочих, садовников — с дачи не выпустили. Сотрудники «Зари» остались без связи и возможности сообщить, где они. У горничной Завитаевой остались дети в садике, она волновалась, передало ли вчера начальство мужу весточку, чтобы тот забрал детвору домой.

Водители машин, доставившие к Горбачеву на дачу посланников ГКЧП, а затем — на аэродром Бельбек, были возвращены на объект. На «Заре» застряли служащие фельдпочты, обслуживающие президента. Начальник отдела фельдсвязи А. Осипов попросил предоставить возможность связаться с Москвой, проинформировать родных, что его подчиненные задерживаются в Крыму. Но Генералов, кто бы к нему ни подходил, повторял одно: «Никто отсюда не выезжает и сюда не въезжает. Когда будет связь, тогда и позвоните».

На ночлег разместились, кто где мог. В спортзале, гостевом домике. Водители спали в своих машинах. Для Черняева охранники принесли кровать — на ночлег его разместили в комнатушке по соседству с его кабинетом.

В 6 утра маленький радиоприемник «Sony» донес до президента новость о создании ГКЧП.

В 9.00 Генералов на совещании-инструктаже поставил сотрудников охраны в известность, что президент не может исполнять свои обязанности «по состоянию здоровья».

Вот как Черняев описывает в мемуарах «Шесть лет с Горбачевым» политические настроения президента на рассвете 19 августа:

«Когда я наутро вошел в помещение дачи, то долго не мог найти человека, чтобы спросить, где Михаил Сергеевич. Наконец подбежала внучка Настя и