ГКЧП: Следствием установлено - Валентин Георгиевич Степанков

На следующем совещании операцию по задержанию обсуждали уже применительно к Архангельскому. Начальник 7-го Управления Евгений Расщепов получил задание провести разведку на даче Ельцина.

— 18 августа, обследовав вместе с Карпухиным Архангельское, — вспоминал он, — мы обратили внимание, что в поселке много вооруженных милицейских нарядов, в том числе и подвижных милицейских групп. Это указывало на то, что идет подготовка к встрече высокопоставленного гостя.

О результатах я доложил заместителю председателя КГБ СССР Грушко. После приземления самолета, когда Служба наружного наблюдения убедилась в том, что Президент России отправился в Архангельское, я доложил об этом Грушко. Он приказал мне держать наготове группу «Альфа» и ждать распоряжений от Крючкова…

Ту-154 № 85658 с возвращавшимся из Алма-Аты Ельциным приземлился во Внуково 18 августа в 21 час 39 минут. Наблюдение за Председателем Верховного Совета РСФСР осуществлялось по всему маршруту следования с пяти стационарных постов, в том числе в аэропорту Внуково, на Киевском, Можайском и Калужском шоссе. Около 23.00 служба наблюдения доложила: «Ельцин прибыл в Архангельское, здесь остановится на ночь».

Утром Ельцин беспрепятственно покинул дачу на глазах шестидесяти бойцов «Альфы». Очевидно, что запланированная в Архангельском «встреча Ельцина с представителями руководства страны» была отменена. То, что она планировалась, подтверждается многими свидетелями, в том числе и Карпухиным.

Более того, перед «Альфой» первоначально была поставлена задача после «обсуждения» с Ельциным «вопросов нормализации обстановки в стране» доставить его, проявляя «доброжелательность», в охотничье хозяйство «Завидово», расположенное на границе Московской и Тверской области, для чего «Альфе» даже выделили правительственную «Чайку», она прибыла к Архангельскому в составе боевой колонны.

Следственная бригада, сопоставив эти факты, пришла к выводу, что в процессе подготовки и реализации планов захвата власти в стране, участники заговора держали под контролем Президента России Ельцина, рассчитывая на возможность достижения компромисса, но одновременно приняли меры, позволяющие в любой момент, в случае необходимости, изолировать его.

Но почему в 3 часа пополуночи, когда Крючков отправлял «Альфу» к Ельцину, встреча еще стояла в планах КГБ, а уже в 5 утра необходимость в ней вдруг отпала?

То, что Павлов оказался не в состоянии выполнить возложенную на него миссию, — факт, не вызывающий сомнения. Не только в ходе следствия, но и значительно позже, в своих мемуарах «Личное дело», Крючков подтвердил это.

«Утром 19 августа произошел первый сбой в работе ГКЧП: заболел Павлов. Дело в том, что 18 августа условились на следующий день провести встречу с Российским руководством, а точнее, с Ельциным. Встречу намеревались провести или в загородной резиденции Ельцина, или на его рабочем месте — в зависимости от того, как сложатся обстоятельства. Полагали, что на встречу пойдут Павлов и еще два представителя ГКЧП — Бакланов и Язов. Однако Павлова свалил тяжелый гипертонический криз, и утром 19 августа он был практически неработоспособен».

По мнению следствия, обсуждение с Ельциным «вопросов нормализации обстановки в стране» не состоялось не из-за «гипертонического криза», случившегося у премьера. Ведь на встречу с Ельциным вполне могли отправиться Язов и Бакланов. Они-то были здоровы. «Первый сбой в работе ГКЧП» случился гораздо раньше болезни Павлова — заговорщики не уложились в предварительно намеченные сроки. На полет в Форос, безуспешные переговоры с Горбачевым о передаче полномочий Президента СССР Янаеву, возвращение делегации ГКЧП в Москву и состоявшийся затем затяжной разговор в Кремле ушло значительно больше времени, чем предполагалось. Но не только и не столько отставание от ранее разработанного графика повлияло на изменение планов в отношении Ельцина.

Решающие коррективы в тактику заговора внес Лукьянов. Уверовав в способность спикера легализовать ГКЧП в парламенте, заговорщики перестали рассчитывать на радикальный вариант переворота как единственно возможный. Замысел превентивного ареста Ельцина, если тот не поддастся на уговоры, посулы и угрозы, уже не казался таким заманчивым, как раньше.

Открытая Лукьяновым и гарантированная введенными в Москву танками парламентская перспектива позволяла не горячиться с Ельциным, дать ему время «проявиться», а народу — понять, что демократический лидер России против наведения порядка в стране. Российское руководство должно было «созреть» для мотивирования расправы с ним. А пока следовало до конца решить проблему с уже посаженным под замок Горбачевым, добиться от кремлевских врачей подтверждения диагноза, «поставленного» ему ГКЧП. Очень важно было рассеять любые сомнения в полной недееспособности отстраненного Президента СССР.

К первоочередным задачам чрезвычайной власти заговорщики относили и кадровые перестановки в Москве, Санкт-Петербурге, других крупных городах, где к руководству пришли представители «Демократической России». При мощной поддержке армии, КГБ, МВД «оздоровление» власти не представлялось слишком трудным делом. Ядро ГКЧП состояло из людей, твердо веривших в то, что танки, если ими правильно распорядиться, способны устранять любые политические затруднения. В 1968 году советское танковое вторжение остановило «Пражскую весну». Властные структуры братской страны были очищены от «контрреволюционных элементов», после чего обновленный ЦК компартии и не менее обновленное правительство ЧССР узаконили «временное» присутствие советских войск. В официальных кругах Советского Союза эта операция получила самые высокие оценки за четкость проведения и стопроцентную результативность. Когда на рассвете 19 августа 1991 года ГКЧП двинул танки на Москву, заговорщики наверняка имели в виду опыт чехословацкого похода. Модель силового решения, опробованная в Праге, казалась по-прежнему работоспособной.

Вот поэтому ко времени «героического» ельцинского прорыва с дачи в столицу, о котором впоследствии «прорывавшиеся» напишут и расскажут много всякого разного, ни самому Ельцину, ни его сподвижникам никакая реальная опасность не угрожала. Но наверняка знал об этом один лишь Крючков.

«Альфа» ждала сигнала. Если бы Крючков приказал задержать Ельцина, его бы задержали. Но такого приказа не было. И когда кортеж Президента России на предельной скорости промчался мимо сидевших в засаде бойцов, их командир Карпухин вовсе не требовал его остановить, как утверждает бывший телохранитель Ельцина Александр Коржаков. Карпухин и его подчиненные просто молча проводили взглядом персональную президентскую «Чайку» с трехцветным штандартом на капоте.

«Слышали о перевороте?»

Киев. 19 августа. 5.00–10.00

19 августа, на рассвете, генерал армии Варенников вызвал к себе офицера для особых поручений полковника П. Медведева и приказал ему «слушать и записывать важное правительственное сообщение». Радио и ТВ еще не работали, так что подчиненный успел изготовиться к исполнению поставленной задачи — достать бумагу и ручку, а также расположиться у молчащего радиоприемника. Но поспеть полковнику за диктором, читавшим «Заявление Советского руководства», было непросто: он недостаточно хорошо владел скорописью, к тому же новость была неожиданной и оттого не дающей сосредоточиться… Но главное он понял. Создан ГКЧП! Горбачев болен! До начала передачи