Мать-и-мачеха (СИ) - Елена Валерьевна Соловьева

Он посмотрел на Пэтси так пристально, что ей стало не по себе.

— На что ты намекаешь?! — возмутилась она и нервно дернула плечом. — Уж не меня ли подозреваешь? Да, у меня аллергия на животных, но отравить… Неужели ты веришь всем этим работникам и даже не допускаешь мысли, что они могли солгать?

— Допускаю, — все так же спокойно, но уверенно произнес Владимир. Та холодность и отстраненность, с которой он это говорил, заставила Пэтси мысленно сжаться в комок. — Я много чего допускаю, Пэтси. Эти люди, садовники и экономка, работают в поместье уже много лет и не раз доказывали свою преданность. А если быть предельно честным, то тебя я знаю не так уж долго. Иногда мне кажется, будто не знаю совершенно.

Он посмотрел так пристально, как будто пытался заглянуть Пэтси в душу. Еще не зная того, что ему очень не понравится то, что можно там увидеть.

— Я бы никогда… — обиженно проговорила Пэтси. Поняв, что нужно срочно менять тактику, она притворилась глубоко уязвленной. — Никогда не сделала ничего плохого ни одному беззащитному существу. Даже тому, на кого у меня аллергия. Меня гораздо больше беспокоит другое: кто натолкнул тебя на эту ужасающую мысль? Это она, Марья?

Теперь уже Владимир изумленно вскинул брови. Как ловко Пэтси обвинила ни в чем не повинного человека и при этом сама улизнула от подозрений. Точнее, попыталась это сделать.

— Марья порядочная и скромная женщина, — с нажимом озвучил Владимир мысль, в которой был твердо уверен. — Она никогда никого не обвиняет понапрасну. Если бы ты была более внимательна, то заметила это.

— Говоришь так, как будто не равнодушен к ней. — В Пэтси вновь взыграла обида.

— Я восхищаюсь ей, — предельно честно обозначил Владимир. — Многими ее качествами, в том числе тем, как ей удается ладить с детьми. Кстати, раз уж ты хочешь стать хорошей матерью, можешь поучиться этому у Марьи. Она многое знает о беременности, родах и воспитании, того, что не пишут в твоих женских журналах.

Пэтси усилием воли подавила возрастающее раздражение.

— Хочешь, чтобы мы подружились? — предположила она.

— Почему бы и нет? — Владимир пожал плечами. — У тебя нет ни одной хорошей подруги. Я не беру в расчет тех безмозглых кукол, твоих приятельниц, проводящих дни и ночи на вечеринках.

Зубы Пэтси снова скрипнули. Она отчаянно искала способ остановить Владимира, не дать ему уйти. Эта паршивка Марья становилась по-настоящему опасной. Интересно, о ней, о Пэтси, Владимир когда-нибудь отзывался с таким же уважением и нежностью? Скорее всего, нет…

— Хорошо, я попробую подружиться. — Она попыталась улыбнуться. Положила ладонь на плечо Владимира и крепко сжала, как будто желая оставить на его теле след своих когтей. Метку, которая не позволит ему даже помыслить о другой женщине. — Все для тебя, любимый. Если обещал, конечно, иди. Я буду ждать тебя дома.

Показная мягкость на этот раз не обманула Владимира. Он все чаще и чаще замечал, что в Пэтси проявляется какая-то неестественность, наигранность во всем: в словах, улыбке, манере держаться. Идеи дочери перестали казаться ему полным бредом. Было в Пэтси действительно нечто такое, чего он не замечал раньше. Сама идея брака, того, чтобы провести с этой женщиной остаток дней, перестала выглядеть заманчивой. Да, он успел познакомить ее с друзьями, они начали подготовку к свадьбе, но…

Повернуть назад, пока не поздно? Или дать Пэтси еще один шанс?

— Если хочешь, пригласи Марью к нам на обед, — прощебетала она, снова улыбнувшись. Вот только улыбка больше походила на усмешку.

— Ты это серьезно? — не поверил Владимир.

— Почему бы и нет?.. — продолжила игру Пэтси и, приняв решение, отпустила его плечо. — Я закажу доставку из ресторана. Все только лучшее для нас и наших гостей.

Глава 32

Поступок Пэтси удивил Владимира, но он не подал вида. Сейчас для него было гораздо важнее другое: поговорить с Марьей. Он понятия не имел, как она восприняла его попытку поцеловаться. Может быть, считает его подлецом, решившим закрутить мимолетный роман перед браком? Или ей вообще не нужен мужчина? Вдруг, Марья все еще любит бывшего мужа или встречается с кем-то? Он так мало знал о ней, что теперь мог только теряться в догадках. Его мозг как будто раскололся надвое. Одна половина утверждала, что все надо оставить как есть, ведь Пэтси его невеста и будущая жена. А Марья…

Марья крепко засела в душу.

Вторая часть Владимира утверждала, что она — именно та женщина, с которой он хотел бы связать свою жизнь. В ней как будто слились воедино все качества, которые он ценил в женщинах. Заботливая, добрая, мягкая Марья покорила его взмахом золотистых ресниц. Но имеет ли он право оставить одну женщину и вот так просто, не взвесив все за и против, переметнуться к другой?

Пэтси заговорила о детях…

Этого Владимир меньше всего ожидал. Хотел ли он от нее ребенка? В этом Владимир сомневался. Он ни в чем уже не был уверен. Все его прежние выводы, решения — все раскалывалось и трещало, как хрупкий лед под ногами.

Добравшись до домика Марьи, Владимир вдруг резко остановился.

На пороге стояла она, женщина, о которой он думал всю ночь. В легком летнем платье цвета охры, с волосами, не скрытыми сегодня косынкой, она казалась ярким лучом света. Но сегодня ее улыбка предназначалась другому. Константин, поставщик, отчаянно флиртовал с ней. Кажется, рассказывал какую-то шутку, потому что Марья заливисто рассмеялась, приложив руку к груди.

Владимира больно кольнула ревность.

Он поймал себя на предательской мысли, что готов вот сейчас, в эту минуту, наброситься на Константина и слегка подрихтовать его физиономию. Чтоб не вошло в привычку приставать к женщине… Мог ли Владимир назвать Марью своей? Конечно, нет, их ничего не связывало кроме соседства и бизнеса. Успешного, кстати, бизнеса. Продукция Марьи за короткий срок стала пользоваться бешеной популярностью в городе. Едва товары появлялись на полках, как их тут же разбирали ценители. Семен Петрович,