Искра судьбы - Тесса Хейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лукас смотрел, как Холден уходит.
— Ты расскажешь мне, что произошло?
— Позже, — пробормотала я. — Итак, Криспин, сколько человек в каждой команде?
— Два.
Я оглядела людей вокруг нас, и мой взгляд упал на Кина, Энсона и Вона, разговаривающих на задворках толпы.
— Я возьму нам четвертого. — Я подошла и, не давая себе возможности задуматься о мудрости действий, взяла Вона за руку. — Криспин учит меня игре в бросание. Ты в моей команде. Энсон и Кин, вы можете поболеть за нас.
У Кина отвисла челюсть, когда он посмотрел на наши с Воном соединенные руки.
— Тогда ладно…
Я продолжала двигаться, таща Вона за собой. Он, наконец, высвободил свою руку из моей, хмуро глядя на меня.
— Ты любишь командовать, да?
— Думаю, я училась у лучших, — сказала я, пристально глядя на него.
Он покачал головой.
Глаза Криспина расширились, когда он увидел моего товарища по команде.
— Ты уверена, что тебе нужен Вон?
Я усмехнулась, глядя на мужчину, о котором шла речь.
— Вижу, репутация опережает тебя.
Хмурый вид Вона только усилился.
— Давай уже просто поиграем.
Криспин объяснил правила игры, и мы начали играть. Вскоре мы приняли участие в оживленном круговом турнире, в котором было много веселых разговоров. Я не могла вспомнить, когда в последний раз так сильно смеялась. Мы пили и ели, сменяя друг друга в разных командах. Я познакомилась с некоторыми друзьями ребят и дальними родственниками. Но Криспин был моим любимым.
Он дал мне «пять».
— Мы потрясающие!
— Так оно и есть.
— Криспин, — окликнул Сэм, подходя ближе. — Нам пора отправляться домой.
— О, пап. Я не хочу.
Сэм пригвоздил его взглядом, который я могла бы назвать только отцовским.
Плечи Криспина поникли.
— Хорошо. — Он заключил меня в крепкие объятия. — Ты ведь вернешься, правда?
— Обещаю. Мы должны продолжать практиковаться, если собираемся надрать Вону задницу.
Я посмотрела на Вона, ожидая увидеть еще один хмурый взгляд, но вместо этого выражение его лица было невероятно нежным, когда он оглядел нас с Криспином. От этого взгляда у меня в животе что-то странно сжалось.
Криспин сжал меня сильнее, а затем отпустил.
— Скоро увидимся.
— Еще раз спасибо, — сказал Сэм.
— В любое время.
Вон придвинулся ближе, когда Криспин и Сэм ушли.
— Тебе хорошо с ним. Ему это нужно.
Я посмотрела на Вона.
— Он вообще не упоминал о своей маме…
Вон сжал челюсти.
— Она была убита.
Волна боли и тошноты захлестнула меня.
— Бедный Криспин.
Вон не сказал ни слова, просто уставился в лес.
У меня в кармане зазвонил телефон, и я вытащила его.
Мама: Где ты?
Я упустила время. 7:30. Дерьмо.
Я: Прости. Я потеряла счет времени. Сейчас возвращаюсь домой.
Ответа не последовало. Двойное дерьмо.
— Кто-нибудь может отвезти меня домой? Я опаздываю, и мама злится.
Энсон бросил свой мешок с фасолью в другую лунку.
— Я отвезу.
— Спасибо. — Я поискал Холдена и его отца, чтобы поблагодарить их, но нигде их не увидела. — Лукас, ты можешь поблагодарить Мейсона от меня?
— Конечно, Ро.
Мы с Энсоном поспешили к его внедорожнику и забрались внутрь. Я знала, что мне придется жестоко поплатиться за это перед мамой, но даже зная это, по мне разливалось тепло, которого я не чувствовала с тех пор, как умерла Лейси. Я поняла, что это было ощущение семьи. Я просто надеялась, что это чувство будет сильнее предыдущего.
— 28-
Я откинулась на спинку сиденья, пока Энсон вел «Рейндж Ровер» по горным дорогам.
— Как прошел сегодняшний день? — Сегодня я не была для него лучшим другом. Слишком сосредоточилась на драме с Жасмин, а потом меня захлестнуло дневное веселье.
Энсон отбивал ритм на руле.
— Знаешь, это потрясло меня до чертиков, но на самом деле мне было весело.
Я подавилась смехом.
— Тебе правда не нравились Холден, Лукас и Кин, не так ли?
Постукивание Энсона замедлилось.
— Это сложно.
Я повернулась на сиденье так, чтобы полностью видеть его.
— Ты можешь сказать мне, почему?
Энсон открыл рот, а затем снова закрыл его.
— Пока не могу.
— Ребята, вы говорите мне, что есть вещи, которые мне нужно знать, но вы пока не можете мне сказать? Это чертовски бесит.
Его глаза чуть расширились.
— Дело не в том, что мы не хотим, но…
— Но что?
— Отец Холдена должен дать добро.
Я застыла.
— Серьезно?
Энсон кивнул.
— Ты многого не знаешь.
— Я в курсе, но ты не являешься частью сообщества Мейсона.
Мускул на его щеке дернулся.
— Моим донором спермы был член сообщества.
— Что? — Это слово прозвучало приглушенным шепотом. — Энсон, он был там сегодня?
— Нет, он давно ушел. Но он привязал меня к ним, и это сложно для меня.
Преуменьшение века.
— Они хотят, чтобы ты переехал туда жить или что-то в этом роде?
— Они бы хотели, чтобы я это сделал, но пока они не оказывают на меня слишком большого давления.
Я положила руку на колено Энсона.
— Тебе не обязательно делать то, чего ты не хочешь. Ты ведь знаешь это, верно?
— Это…
— Сложно. Я знаю, но они не имеют права диктовать тебе, как жить.
У Энсона дрогнули губы.
— Ты собираешься разобраться с ними вместо меня?
— Эй, однажды я ходила на занятия по самообороне. Я могу надрать кому-нибудь серьезную задницу, если захочу.
— Я запомню это.
— Хорошо.
Энсон затормозил перед моим домом.
— Ты будешь в порядке сегодня вечером один?
Он протянул руку и заправил прядь волос мне за ухо.
— Я привык быть одна, Ро.
Я обняла его, зарываясь лицом в его грудь.
— Не хочу, чтобы ты оставался один.
Энсон запутал пальцы в моих волосах.
— Все не так, как было раньше. Я не чувствую себя одиноким. Ты изменила это.
Мое дыхание участилось, когда я отстранилась, наши лица теперь были так близко. Я хотела сократить дистанцию, узнать, каково это — утонуть в этих губах. Над моей входной дверью вспыхнул свет, и я вздрогнула.
— Я лучше пойду.
— Напиши мне позже и дай знать, как все с твоей мамой?
— Конечно. — Я выбралась из «Ровера» и взбежала по ступенькам крыльца. Я попробовала открыть дверь, но она была не заперта. Когда я вошла внутрь, из кухни донесся чей-то голос.
— А теперь иди сюда, Роуэн.
У меня сжался желудок от жесткого тона мамы, но я заставила себя двигаться в направлении ее голоса.
— Мне действительно жаль, я совершенно потеряла счет времени и…
Я замолчала, когда завернула за угол и увидела лицо матери. Ярость была единственным словом, которым можно было это описать. Горячая ярость