Искра судьбы - Тесса Хейл

Лукас смотрел, как Холден уходит.

— Ты расскажешь мне, что произошло?

— Позже, — пробормотала я. — Итак, Криспин, сколько человек в каждой команде?

— Два.

Я оглядела людей вокруг нас, и мой взгляд упал на Кина, Энсона и Вона, разговаривающих на задворках толпы.

— Я возьму нам четвертого. — Я подошла и, не давая себе возможности задуматься о мудрости действий, взяла Вона за руку. — Криспин учит меня игре в бросание. Ты в моей команде. Энсон и Кин, вы можете поболеть за нас.

У Кина отвисла челюсть, когда он посмотрел на наши с Воном соединенные руки.

— Тогда ладно…

Я продолжала двигаться, таща Вона за собой. Он, наконец, высвободил свою руку из моей, хмуро глядя на меня.

— Ты любишь командовать, да?

— Думаю, я училась у лучших, — сказала я, пристально глядя на него.

Он покачал головой.

Глаза Криспина расширились, когда он увидел моего товарища по команде.

— Ты уверена, что тебе нужен Вон?

Я усмехнулась, глядя на мужчину, о котором шла речь.

— Вижу, репутация опережает тебя.

Хмурый вид Вона только усилился.

— Давай уже просто поиграем.

Криспин объяснил правила игры, и мы начали играть. Вскоре мы приняли участие в оживленном круговом турнире, в котором было много веселых разговоров. Я не могла вспомнить, когда в последний раз так сильно смеялась. Мы пили и ели, сменяя друг друга в разных командах. Я познакомилась с некоторыми друзьями ребят и дальними родственниками. Но Криспин был моим любимым.

Он дал мне «пять».

— Мы потрясающие!

— Так оно и есть.

— Криспин, — окликнул Сэм, подходя ближе. — Нам пора отправляться домой.

— О, пап. Я не хочу.

Сэм пригвоздил его взглядом, который я могла бы назвать только отцовским.

Плечи Криспина поникли.

— Хорошо. — Он заключил меня в крепкие объятия. — Ты ведь вернешься, правда?

— Обещаю. Мы должны продолжать практиковаться, если собираемся надрать Вону задницу.

Я посмотрела на Вона, ожидая увидеть еще один хмурый взгляд, но вместо этого выражение его лица было невероятно нежным, когда он оглядел нас с Криспином. От этого взгляда у меня в животе что-то странно сжалось.

Криспин сжал меня сильнее, а затем отпустил.

— Скоро увидимся.

— Еще раз спасибо, — сказал Сэм.

— В любое время.

Вон придвинулся ближе, когда Криспин и Сэм ушли.

— Тебе хорошо с ним. Ему это нужно.

Я посмотрела на Вона.

— Он вообще не упоминал о своей маме…

Вон сжал челюсти.

— Она была убита.

Волна боли и тошноты захлестнула меня.

— Бедный Криспин.

Вон не сказал ни слова, просто уставился в лес.

У меня в кармане зазвонил телефон, и я вытащила его.

Мама: Где ты?

Я упустила время. 7:30. Дерьмо.

Я: Прости. Я потеряла счет времени. Сейчас возвращаюсь домой.

Ответа не последовало. Двойное дерьмо.

— Кто-нибудь может отвезти меня домой? Я опаздываю, и мама злится.

Энсон бросил свой мешок с фасолью в другую лунку.

— Я отвезу.

— Спасибо. — Я поискал Холдена и его отца, чтобы поблагодарить их, но нигде их не увидела. — Лукас, ты можешь поблагодарить Мейсона от меня?

— Конечно, Ро.

Мы с Энсоном поспешили к его внедорожнику и забрались внутрь. Я знала, что мне придется жестоко поплатиться за это перед мамой, но даже зная это, по мне разливалось тепло, которого я не чувствовала с тех пор, как умерла Лейси. Я поняла, что это было ощущение семьи. Я просто надеялась, что это чувство будет сильнее предыдущего.

— 28-

Я откинулась на спинку сиденья, пока Энсон вел «Рейндж Ровер» по горным дорогам.

— Как прошел сегодняшний день? — Сегодня я не была для него лучшим другом. Слишком сосредоточилась на драме с Жасмин, а потом меня захлестнуло дневное веселье.

Энсон отбивал ритм на руле.

— Знаешь, это потрясло меня до чертиков, но на самом деле мне было весело.

Я подавилась смехом.

— Тебе правда не нравились Холден, Лукас и Кин, не так ли?

Постукивание Энсона замедлилось.

— Это сложно.

Я повернулась на сиденье так, чтобы полностью видеть его.

— Ты можешь сказать мне, почему?

Энсон открыл рот, а затем снова закрыл его.

— Пока не могу.

— Ребята, вы говорите мне, что есть вещи, которые мне нужно знать, но вы пока не можете мне сказать? Это чертовски бесит.

Его глаза чуть расширились.

— Дело не в том, что мы не хотим, но…

— Но что?

— Отец Холдена должен дать добро.

Я застыла.

— Серьезно?

Энсон кивнул.

— Ты многого не знаешь.

— Я в курсе, но ты не являешься частью сообщества Мейсона.

Мускул на его щеке дернулся.

— Моим донором спермы был член сообщества.

— Что? — Это слово прозвучало приглушенным шепотом. — Энсон, он был там сегодня?

— Нет, он давно ушел. Но он привязал меня к ним, и это сложно для меня.

Преуменьшение века.

— Они хотят, чтобы ты переехал туда жить или что-то в этом роде?

— Они бы хотели, чтобы я это сделал, но пока они не оказывают на меня слишком большого давления.

Я положила руку на колено Энсона.

— Тебе не обязательно делать то, чего ты не хочешь. Ты ведь знаешь это, верно?

— Это…

— Сложно. Я знаю, но они не имеют права диктовать тебе, как жить.

У Энсона дрогнули губы.

— Ты собираешься разобраться с ними вместо меня?

— Эй, однажды я ходила на занятия по самообороне. Я могу надрать кому-нибудь серьезную задницу, если захочу.

— Я запомню это.

— Хорошо.

Энсон затормозил перед моим домом.

— Ты будешь в порядке сегодня вечером один?

Он протянул руку и заправил прядь волос мне за ухо.

— Я привык быть одна, Ро.

Я обняла его, зарываясь лицом в его грудь.

— Не хочу, чтобы ты оставался один.

Энсон запутал пальцы в моих волосах.

— Все не так, как было раньше. Я не чувствую себя одиноким. Ты изменила это.

Мое дыхание участилось, когда я отстранилась, наши лица теперь были так близко. Я хотела сократить дистанцию, узнать, каково это — утонуть в этих губах. Над моей входной дверью вспыхнул свет, и я вздрогнула.

— Я лучше пойду.

— Напиши мне позже и дай знать, как все с твоей мамой?

— Конечно. — Я выбралась из «Ровера» и взбежала по ступенькам крыльца. Я попробовала открыть дверь, но она была не заперта. Когда я вошла внутрь, из кухни донесся чей-то голос.

— А теперь иди сюда, Роуэн.

У меня сжался желудок от жесткого тона мамы, но я заставила себя двигаться в направлении ее голоса.

— Мне действительно жаль, я совершенно потеряла счет времени и…

Я замолчала, когда завернула за угол и увидела лицо матери. Ярость была единственным словом, которым можно было это описать. Горячая ярость