Крылья - Игорь Рыжков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Н-н-ет! – Выкрикнул лейтенант и упал на колени. С ним происходило, что- то страшное. Похожий на разлаженный механизм он менялся на глазах, переходя из одной трансформации в другую.
Гребень то поднимался, то опускался, крючья выползли из запястий на половину и вздрагивали, истекая золотистым ядом. Броневые пластины топорщились в стороны.
– М-милости… – Прошептал один из ошеломленных охранников.
– Милости…– Добавил второй.
Уиллисис выпрямился, глубоко и с сожалением вздохнул.
– Нет другой веры, Барт, сын Виолы и Лиона. Ты хотел свободы и покоя.
– Упокойся с миром. – Он нарисовал в воздухе длинным сухим пальцем знак Крыльев – смешную птичку-галочку.
Лейтенант судорожно выгнулся и затих с нежной улыбкой на губах.
Уиллисис перевел тяжелый взгляд на Солдат, по-прежнему стоявших у двери в Сердце Храма.
– Я надеюсь, теперь у вас нет причин задерживать меня? – Охранники прижали руки к груди и склонились в глубоком поклоне.
– Ты можешь идти, Настоятель, благородный Уиллисис, Высший служитель Храма и советник Династов. – Проговорили они в унисон. – Королева будет рада тебе – Уиллисис склонил голову в ответном приветствии.
– Передайте Бегунам, что Солдаты погибли с честью. Пусть Химики возьмут их тела и окажут соответствующие почести. Теми, кто остался в живых – пусть займутся Лекари, преданные Солдаты нужны Королеве.
– Простите, Настоятель. – Выпрямился один из охранников. Качнул обломанной пластиной в своем гребне.
– Слушаю тебя, Свирет сын Тарины и Ифаса.
– Уотервей будет стараться убить тебя снова – Уиллисис снисходительно улыбнулся.
– Я знаю, рядовой. Он за этой дверью.
– И ты пойдешь? – Выпрямился второй Солдат. – С ним сорок воинов.
Уиллисис удивленно поднял надбровные складки все еще иссиня бледные с мелкими частыми пятнами. Сокрушенно покачал головой.
– Мне их жаль – И больше не произнося ни слова, толкнул невысокую в витиеватой резьбе дверь.
# # #
– Значит вот как? Значит вот как? – Мотал я головой из стороны в сторону.
– Болезнь это такая. Просто болезнь и ничего больше. Видения всякие в голову лезут и не остановить их и не передумать.
–Нет. Придется с ними остаток своей жизни прожить. А чего делать?
– Конечно, придется. Вот только одному не охота на тот свет отправляться.
– Ох, как не охота то! Да и вдвоем не охота. Веру то за что? Веру то?
– Ладно, я дуралей, уже сколько лет по коридорам мотаюсь. Сколько всего пересмотрел хорошего и плохого.
– Хотя, если разобраться так и не было ничего особенно хорошего в моей жизни. Ну, родился. Кто – то же меня я родил, в конце концов. Ел, что мог пил, что давали. Рос и вырос.
– Тимоша меня уму-разуму учил. Вот Тимоша хороший. С этим можно даже не спорить. Только, какой – то… Странный…
– По нему сразу было видно, что ничего у него хорошего в жизни не было и быть не может. Словно кто – то заранее для него такую судьбу придумал. Меня учить, а потом ряхнуться с платформы, и умереть тихо под Верунины песенки.
– Верунь! – Окликнул я свою спутницу. – А, Верунь! – Ответа не было. Я развернулся всем телом. Девушка стояла на коленях совсем далеко от меня и смотрела прямо перед собой.
Я, увлекшись, топал и топал вперед, а про нее забыл совсем.
– Вера! – Крикнул я. – Ты чего? – Вера не отвечала. Я в раскачку (Давил на расползающуюся по спине коросту рюкзак) добежал до нее и присел рядом. Тронул ее за щеку.
– Светлячок мой, милый. Что с тобой? – Она, очнулась и посмотрела мне в глаза глубоко и страшно.
– Он убил их всех, Самсон. – Вера ухватила меня за руку.
– Он их убил. Он вырвал им пластины на груди. А лейтенанта словами убил. У него яд на языке, Самсон. Он просто говорил и все. Как же так? А? Он же нас защищал. Гулять водил. Сказки рассказывал?
– Ты про Храмовника? – Насупился я.
– Да… – Выдохнула Вера. Улыбнулась мне грустно.
– Это от болезни, наверное. Видения и все такое. Нам же идти надо, Самсон.
– Нам же надо идти. У нас же с тобой времени совсем мало осталось. Если не успеем на небо посмотреть, так можно сказать, что мы с тобой ничего в жизни не успели. Так?
– Так… – Кивнул я головой согласно.
– Правильно, говорит она. Правильно. Это я чего – то расслабился. У каждого цель должна быть в жизни. Тогда она смысл имеет. А когда этого смысла нет, то и жизни нет. А так совсем непонятно чего и получается. Не жизнь, а тоска просто.
– Вот мы до Крыши с Верой дойдем и на Небо посмотрим. Увидим это чудо невиданное, и умирать будет не так уж и страшно. А если и не успеем, так ведь шли. Изо всех сил старались до Крыши добраться. И упрекнуть нам друг друга будет не в чем.
– Пошли, Верунь. Пошли. – Вера оперлась на мою руку и поднялась на ноги. Поправила скатку на плече. Скривилась от боли и обиды. Росла и у нее мозоль на шее. Больно стало скатку шевелить.
– Самсончик, а Самсон… – Посмотрела она на меня вдруг почти весело.
– Чего счастье мое, ясноглазое? – Улыбнулся я ей в ответ. Одна у нас с ней судьба и не понять хорошо это или плохо.
– А давай думать, что Гаст тебе спьяну лишнего наболтал?
– Как это? – Удивился я. – Спьяну правду говорят, это трезвыми врут.
– Но, Гаст, же старый совсем.
– Старый – Согласился я, не понимая – куда клонит Вера.
– Пусть он по старости перепутал.
– Пусть Татьяна с Вирмом в Город вернулись. Ладно? Пусть они поболели немножко и вернулись? Хорошо? Пусть они успели и на Крышу подняться и на Небо посмотреть.
– Пусть, Самсончик?
– Пусть – Согласился я и кивнул головой.
– Конечно же. Как же это я сразу не подумал. Гаст же старый совсем. Может быть, он напутал чего. Он же не стал дожидаться того когда Вирм с Татьяной совсем умрут.
–Ну, обросли они каменной кожей. А может быть эта болезнь не смертельная? Полежат они так немножко и выздоровеют. А?
Я встал на ноги. Тряхнул на себе снаряжение, развернулся и ровно затопал дальше. Вера бодро зашагала вслед.
– Самсон, а Самсон! – Тормошила она меня дальше.
– Я тебе не все рассказала, что видела. Я ведь не только Храмовника видела, ну, того который с Солдатами дрался.
Я передернул плечами как от кислого, я тоже это видел, и не очень мне понравилось то, что я видел. Знал я конечно, что Храмовники Искусством владеют, но чтобы вот так словом Солдата убить