Выхода нет - Уппалури Кришнамурти

В.: Чем больше находишь, тем больше получаешь… У.Г.: Если пытаешься разрушить чей-то авторитет, ты сам становишься авторитетом для других. Как избежать этого [превращения в авторитет] – для меня настоящая проблема. Но в каком-то смысле это не такая уж и проблема.

В.: Но Вам следует принять их [ищущих]. У.Г.: Нет. Я не могу, потому что мне совершенно ясно, что я им никак не могу помочь и что они не нуждаются ни в какой помощи. То, что их интересует, они могут получить где-нибудь в другом месте. Такое множество людей продается на базаре. Их интересуют продажные утешители. Вот куда им надо идти, а не околачиваться рядом со мной.

В.: Можете Вы сказать что-нибудь о дисциплине? Например, Япония построена на дисциплине. У.Г.: Правда. Вся религиозная мысль построена на фундаменте дисциплины. Для меня дисциплина означает своего рода мазохизм. Все мы мазохисты. Мы терзаем себя, потому что думаем, что страдание – это средство достижения наших духовных целей. Это печально.

В.: Жизнь трудна?

У.Г.: Жизнь трудна. Так что дисциплина кажется людям очень привлекательной. Мы с огромным уважением говорим: «Он много страдал». Мы восхищаемся теми, кто много страдал, чтобы достичь своих целей.

По сути дела, все религиозное мышление построено на фундаменте страдания.

В.: Оно у нас на кресте. У.Г.: На кресте. Если вы страдаете не ради религии, то ради своей страны, во имя патриотизма…

В.: Ради своего города, своей семьи. У.Г.: Те, кто навязывает нам такого рода дисциплину, садисты. Но, к сожалению, принимая ее, все мы являемся мазохистами. Мы истязаем себя в надежде добиться чего-то… мы рабы наших идей и верований. Мы не готовы отбросить их. Если нам удается отбросить их, мы заменяем их другим набором верований, другой формой дисциплины. Те, кто отправляется строем на поля сражений, готовые быть убитыми сегодня во имя демократии, во имя свободы, во имя коммунизма, ничуть не отличаются от тех, кто бросал себя на растерзание львам на арене. Римляне наблюдали эту забаву с большим удовольствием. Чем мы отличаемся от них? Ничем. Нам это нравится. Убивать и быть убитыми – вот основа нашей культуры.

Надстройка секса и любви

В.: Человеческие отношения стали своего рода товарообменом – в том смысле, что «Если ты мне что-то дашь, я тебе что-то дам». Не могли бы мы рассмотреть это?

У.Г.: Да. Это факт. Мы не хотим признать его, потому что он разрушает миф о том, что человеческие отношения – это нечто удивительное и выдающееся. Мы недостаточно честны, порядочны и благопристойны, чтобы признать, что все отношения построены на такой основе: «Что я извлеку из этих отношений?» Это не что иное, как взаимное удовлетворение. Если оно отсутствует, отношения невозможны. Вы продолжаете отношения по социальным причинам, или ради детей, имущества, защищенности. Все это неотьемлемая часть бизнеса отношений. Но когда он не удается и не дает нам того, чего мы на самом деле хотим, мы накладываем на него то, что мы называем «любовью». Просто невозможно иметь отношения на какой-либо основе, кроме как на уровне взаимного удовлетворения.

Вся культура, по своим собственным причинам и посредством своей системы ценностей, создала для нас эту ситуацию. Система ценностей требует, чтобы отношения были построены на любви. Но самый важный элемент – это защищенность и затем чувство собственности. Ты хочешь обладать другим человеком. Когда твое влияние на другого человека по тем или иным причинам ослабевает, ваши отношения изнашиваются. Вы не можете все время поддерживать «телячьи нежности».

Отношения между мужчиной и женщиной основаны на их образах друг друга, которые он и она создают для себя. Так что фактически отношения между двумя индивидами – это отношения между двумя образами. Но твой образ продолжает меняться, так же как и образ другого человека. Просто невозможно удержать образ неизменным. И вот когда все остальное терпит неудачу, мы используем последнюю карту в колоде, «любовь», со всеми ее чудесными и романтическими измышлениями.

Для меня любовь подразумевает двоих. А где есть разделение, будь то в тебе или вне тебя, там есть конфликт. Эти отношения не могут длиться долго. Что касается меня, то отношения формируются и затем немедленно растворяются. Обе эти вещи происходят в одном кадре, если можно так сказать. Это действительно проблема. Вы можете подумать, что я очень грубый человек, но если кто-нибудь говорит со мной о любви, для меня это «слово из шести букв». Это единственные основополагающие отношения между мужчиной и женщиной. Но для нас это социальная проблема – то, какие отношения ты должен иметь. Даже в годы моей молодости брахманы не могли жениться, если пара не принадлежала к одной и той же подкасте. Это было хуже, чем расистская дребедень в других странах. У них была странная идея поддержания семейных традиций. Что такое традиция в конце концов? Это нежелание меняться вместе со временем. Мы меняемся, но чуть-чуть, когда нас вынуждают к этому обстоятельства. Но факт в том, что перемены не интересуют механизм нашего мышления.

К сожалению, мы чрезмерно раздули эту тему секса. Это всего лишь простая биологическая потребность живого организма. Тело интересуют лишь две вещи: выжить и произвести себе подобных. Его больше ничего не интересует. Но секс стал для нас огромной проблемой, потому что мы превратили это основополагающее биологическое функционирование тела в движение удовольствия. Видишь ли, если нет мысли, нет и секса.

Вторая проблема в том, что [нам] важен не только сам половой акт, но и надстройка, которая присутствует при этом, романтическая структура, которую мы возвели вокруг любовной игры. Если ты смотришь на красивую женщину, например, в момент, когда ты говоришь, что это женщина, ты уже создал проблему: «Красивая женщина!». Тогда приятнее держать ее руки, чем просто смотреть на нее. Приятнее обнимать, еще приятнее целовать ее и т. д. Вся проблема в надстройке. Как только ты говоришь, что эта женщина красива, на первый план выходит культура.

Здесь [указывая на себя] надстройка абсолютно отсутствует, потому что они [указывая на свои глаза] никоим образом не могут быть непрерывно сфокусированы на каком-то определенном объекте. Не исключено, что, когда красивая женщина откроет рот, у нее будут самые ужасные зубы, какие только могут быть у женщины. Итак, взгляд переместился оттуда сюда и снова отсюда на что-то еще, скажем, ее движения. Они [глаза] постоянно меняют свой фокус и ты никак не можешь поддерживать эту надстройку. Есть только физическое влечение. Ты никогда не сможешь освободиться от него. Всех этих людей – этих святых – мучает идея о контроле над этим естественным влечением. Но естественное влечение не следует осуждать. Не уверяй себя, что ты богочеловек, реализованный, просветленный или святой, и что тебе не следует иметь таких мыслей. Проблема на самом деле в этом [убеждении себя]. Они недостаточно честны, чтобы признать это. Так что каждый раз, когда ко мне приходит святой или практикующий воздержание, я беспощаден к нему. Я спрашиваю его: «Ты действительно хочешь сказать, что у тебя не бывает поллюций?» Я говорю ему: «Практиковать воздержание во имя твоей духовной цели – преступление против природы». Если мужчина страдает импотенцией или женщина по какой-то причине оказывается бесплодна, тогда другой вопрос. Почему религиозное мышление человека выделило отказ от секса как средство духовного достижения, этого я не могу понять. Возможно, потому, что так вы можете контролировать людей. Секс – это самый мощный стимул.

В.: Итак, секс – это естественное явление, и в нем нет ничего грязного.

У.Г.: Правильно. Секс – это очень естественное явление. Если ты не занимаешься сексом, семя, наверное, будет выходить с мочой или каким-то другим способом.

Ведь половые железы должны функционировать. Если они не функционируют нормально, ты становишься ненормальным. Но мы не готовы признать эти факты, потому что они подрывают сам фундамент человеческой культуры. Мы не можем признать тот факт, что мы всего лишь биологические существа и не более. Это сродни утверждению, будто в сфере экономики ты не подвластен законам спроса и предложения. Но на самом деле подвластен. Точно так же в области политики нас контролируют законы политики. Но мы не готовы признать основополагающий факт, что мы – всего лишь биологические существа и все, что происходит с телом, – это результат гормональной активности. Если есть какая-то проблема там [в теле], с моей стороны слишком самонадеянно говорить об этом тебе, врачу-сексологу. Проблемы в этой области нельзя решить иначе, чем пытаясь изменить химию всего тела. Я думаю, все наше мышление должно быть направлено в другое русло. Я не знаю; я только предполагаю. Я могу ошибаться. Я недостаточно компетентен.