Гробница Александра - Шон Хемингуэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Вот уж действительно шедевр. Я должен его заполучить», — сказал он сам себе, ожидая ответа Георгоса.
— Георгос, это Оскар. Карр сегодня вечером отплывает на Крит. Будет в Ситии завтра к полудню. Нужно действовать быстро. Ты готов?
— Мистер Уильямс, это невозможно. Реставраторша и ее приятель ночуют на раскопе. Слишком опасно. Я не могу рисковать, меня узнают. Это слишком маленький остров, а жить в другом месте я не смогу.
— В чем дело? Я недостаточно плачу? Могу добавить… — разозлился Оскар. Исходя из своего опыта, он знал, что почти всегда все упиралось в деньги.
— Послушайте, мне очень жаль. Когда мы с вами это обсуждали раньше, речь шла только о том, чтобы украсть ее с раскопа, когда никого не будет поблизости. А теперь ситуация совершенно другая. Дело не в деньгах. Я просто не могу: меня здесь слишком хорошо знают, и о моем участии рано или поздно станет известно.
— Ладно, Георгос, твои соображения я понял. Жаль, что не могу поручить эту работу тебе. До свидания. — Оскар разъединился. «Значит, теперь у них там по ночам остаются два человека, — подумал он. — Ну и что? Это не препятствие. Эти греки из всего делают драму. Конечно, риск возрастает, но если уж вознамерился что-то сделать — делай. Итак, план Б», — решил Оскар, листая Rolodex[29]. Найдя номер своего немецкого партнера, набрал его.
— Макс? Это Оскар. — Уильямс перешел на немецкий. — Я насчет того планчика, который мы с тобой как-то замышляли. Хочу его осуществить. Сделать это нужно в течение ближайших двух дней. Понимаю, что сроки слишком жесткие. Ты не раздумал? Отлично. Там два человека ночуют на раскопе в палатке, мужчина и женщина. Они не вооружены, но будь готов к тому, что они там. Нельзя допустить, чтобы они подняли шум. И помни, я не хочу никаких жертв. Это создаст ненужные осложнения. Хорошо? Надеюсь, мы поняли друг друга? Прекрасно. Дай мне знать, когда дело будет сделано.
14
На следующее утро Том встал рано и, выйдя на палубу, увидел, что паром входит в гавань Ираклиона — самого крупного города на Крите. Это — древнее поселение, согласно легенде, основанное самим Гераклом, сыном Зевса. В венецианский период, когда Ираклион был столицей острова и важным торговым пунктом на морском пути между Венецией и Константинополем, он пережил период бурного расцвета. В четырнадцатом-пятнадцатом веках Кандия[30] была красивым городом и благодаря пошлинам, которые взимались с судов, проходивших через нее, богатым, как и ее жители. Именно в тот период здесь была оборудована гавань и построен порт, который оказался единственной частью Ираклиона, не разрушенной массированными бомбардировками во время Второй мировой войны.
Топография Крита весьма примечательна. Остров состоит из гор и береговой линии, пунктирно прочерченной прекрасными пляжами. Гавань ограничена рукотворной дамбой, создающей тихую бухту, удобную для стоянки кораблей. Том вспомнил описание этого порта у Ивлина Во, когда в 1920 году тот совершил сюда короткий визит. Писатель рассказывал об оборванцах, перегружающих товары, в основном бочки и огромные бурдюки с местным красным вином, и тогда, и теперь представляющим собой весьма посредственный продукт, с маленьких набитых до отказа лодок на пристань. Сейчас, ранним октябрьским утром, когда паром входил в гавань, здесь было тихо; розовоперстая заря окрашивала все вокруг в красноватые тона.
Том с удовольствием провел бы утро в Ираклионском археологическом музее, разглядывая его бесценную коллекцию античных находок, но сейчас на это не было времени. С высоты палубы он наблюдал, как одни пассажиры сходили на берег, а другие поднимались на борт, чтобы проделать на пароме путь до Ситии. Пока корабль неторопливо следовал вдоль северного побережья острова, он смотрел на горы и думал о легендарной могиле Зевса. Легенда о могиле Зевса на Крите была одной из самых смутных легенд, связанных с богом-громовержцем. Архаические источники, повествующие о существовании здесь этой могилы, относятся ко времени не позднее шестого века до новой эры, когда ее посетил Пифагор из Самоса и даже написал эпиграмму под названием «Пифагор — Зевсу», которая была высечена на камне, установленном над ней. Поэт и ученый эллинистической эпохи Каллимах из Кирены, живший в третьем веке до новой эры, упоминает о могиле Зевса на Крите в своем «Гимне Зевсу». Он обвиняет жителей острова в величайшем обмане, поскольку боги не умирают. Вероятно, именно вслед за Каллимахом святой Павел также припечатал критян лжецами.
Некоторые ученые истолковывают «могилу» как указание на то, что, изначально являвшийся смертным человеком, Зевс благодаря своим выдающимся деяниям был обожествлен после смерти — так же как впоследствии Александр Великий. Другие придерживаются той точки зрения, что поклонение культу Зевса простирается назад, в минойские времена. В этом случае могила Зевса особой загадки собой не представляет и является не туристическим аттракционом, как кое-кто думает, а кенотафом[31], где в соответствии с освященной временем традицией проводились ежегодные ритуалы. В любом случае было странно, что монумент, который должен был быть весьма внушительным, с течением времени исчез без следа. Это навело Тома на мысль о семи чудесах света. Как мало осталось от них с древних времен — разумеется, если не считать пирамид Гизы. Висячие сады Семирамиды, храм Артемиды в Эфесе, статуя Зевса из золота и слоновой кости в Олимпии, Галикарнасский мавзолей, Колосс Родосский и грандиозный Фаросский, или Александрийский, маяк — все они либо исчезли совсем, либо от них остались лишь едва заметные следы.
Известно, что Александрийский маяк некогда находился на острове Фарос близ Александрии — первого и самого знаменитого города, основанного Александром Великим; в 332 году до новой эры от Александрии до острова была сооружена дамба, чтобы устроить безопасную портовую гавань. В некоторых версиях «Деяний» строительство маяка приписывается Александру Великому, хотя на самом деле оно скорее всего началось позднее, при его египетском преемнике. Вероятно, он был сооружен в то же время, что и Сома, мавзолей Александра в Александрии. Следы фундамента маяка недавно были найдены подводными археологами в александрийской гавани. Изображения на некоторых монетах римского периода позволяют составить представление о грандиозности сооружения. Однако они не передают ощущения чуда, которое маяк, как известно, внушал современникам. Огромный луч света от отраженного в системе зеркал живого огня являл собой потрясающее для
