Цепочка вечных ценностей - Александр Агеев

Завоевания Чингисхана потрясли европейцев: «Искры разлетелись во все стороны, и зло простерлось на всех…

Оно (нашествие) шло по весям как туча, которую гонит ветер… По всему пространству шевелится варварская масса скрытых до сих пор племен, внезапной силой сорванная со своих мест». Это важно подчеркнуть – мерой оценки событий был отнюдь не успех сражений, гибель или покорность народов и государств.

На просторы Евразии пришел тот, кто обладал не только исключительными личными дарованиями, харизмой, поддержкой тех или иных кланов, тайной силой алтайского посвящения или пророческим знаком от христианского епископа накануне поражения хорезмшаха Мухаммеда II. Все это было щедро дано миродержцу. Но для успеха той средневековой попытки глобализации по-темучински этих ресурсов было мало. Ведь Евразия содрогнулась от тектонически мощного удара, последствия которого мы ощущаем и поныне и смысл которого мы все еще пытаемся разгадать!

Строго говоря, ответ станет очевидным, если понять, во-первых, источник этой мегаэнергии и, во-вторых, поле ее проявления. Начнем со второго.

Какой принцип был общим для племен и народов в начале XIII века? Подобно дунху, кочевникам Центральной Азии еще VII-VI веков до н. э., они «все были рассеяны по горным долинам, имели собственных вождей и… не сумели объединиться в одно целое». Такой же была и Русь в начале XIII века, такими же были и бескрайние пространства Великой Азии. Рассеянная, рваческая, эгоистичная социальная масса, лишенная гармонии с природой и предавшая заповеди своей веры, погрязшая в чудовищных распрях и междоусобицах, с преобладанием «черной кости» – людей подлых, эгоистичных, трусливых. Отдельные подвиги героев или праведников не намного смягчают этот исторический диагноз. Суд свершился: «Из-за гордости и высокомерия князей допустил Бог такое… Дошел вопль греховный до ушей Господа… и напустил Он на землю нашу такое пагубное наказание». Ясно понимал современный летописец ту эпоху, эпидемию оскотиневания человеков!

Орда, по сути, выросла из компетенции прекращать междоусобицы и массовое духовно-психологическое загнивание! А «люди длинной воли», не очень-то и многочисленные, но прекрасно организованные, представлявшие не сословия и не господствующее племя, а отчетливый психологический тип, сфокусированный на «мы», а не на «я», консолидированный единой устремленностью, мировидением и следованием жестким правилам Ясы, исполнили, без сантиментов, санитарную, очистительную волю Неба. «Они овладели этим делом в совершенстве и достигли в нем предела. Это стало их ремеслом, торговлей, наслаждением, гордостью, предметом их разговоров и ночных бесед»…

Стартовый импульс

Но пораженья от победы

Ты сам не должен отличать.

Борис Пастернак

Давно подмечено,

что русская жизнь имеет два течения:

одно – правительственное, другое – народное.

Василий Кокорев

«Не знаю» – пожалуй, один из самых честных ответов на свете. Но, кажется, именно он труднее всего дается лидерам. Ведь они потому и лидеры, что знают путь. Или убедили в наличии такого знания тех, кто за ними – по воле долга, принуждению, безальтернативности, личной преданности, совпадению принципов и т.п. Лидеры возникают и из готовности принять на себя ответственность, иными словами – снять с других плеч некое бремя. Просканировав, что это за бремя, мы обнаружим: оно в итоге тоже сводится к выбору пути. Лидер предлагает стратегию. Не столь важна форма этого предложения – набор лозунгов, образов или директив, – сколь важен сам спрос на стратегию. Он маркирует готовность сообщества лиц к выходу за пределы устоявшегося порядка или беспорядка. Либо потому, что он их перестал устраивать, либо подспудно вызрели мечты о лучшем устройстве жизни – в стране, регионе, фирме или семье.

Современная нам жизнь, однако, усложнилась, обрушив на нас изобилие траекторий в будущее, отнюдь не самых благодатных. Даже такая вроде бы отжившая ипостась будущего, как ядерная зима, вдруг снова ожила как легко считаемая и совсем не малая вероятность. После десятилетий борьбы с колониализмом незаметно в обиход вошло понимание изощренности неоколониализма. За достигнутой кое-где социальной стабильностью рванули грозные всполохи антибуржуазных, антиглобалистских, антивсяких, но весьма массовых инициатив. Справедливости ради стоит добавить и обратные ситуации, самая яркая из которых для России – опровержение истины 1990-х гг., свернутой в гордую творческую формулу «Ума много – денег нет». Теперь – о чудо! – с полным правом Президент объявил стране: «Деньги у нас есть». Повезло. Не о том ли три века назад удивленно проговорил Миних: «Россия имеет то преимущество перед другими государствами, что она управляется Самим Богом. Иначе невозможно объяснить ее существование?» Повезло и с тем, что лидер страны наметил, без сомнения, правильный ориентир для образовавшихся по счастливой сырьевой конъюнктуре ресурсов – жители нашей страны, пока почему-то не самые долгоживущие на свете, но заслужившие, говоря словами уже первого Президента России, «счастья и спокойствия».

В сложности нынешних исторических обстоятельств риск предпочтения пути, предложенного – пусть даже искренне – лидером, даже если ему удалось увлечь за собой, но на путь ошибочный, колоссален. И его самое опасное следствие – исчезновение общественного спроса на стратегическое лидерство, на качественный рывок вперед.

Если же лидер дискредитировал саму миссию лидера, не выдвинув надлежащей стратегии в ответ на требование общества, то как могут возникнуть мощные социальные энергии преображения? Общество в лучшем случае ответит формальному начальству видимостью согласия, имитацией деятельности, а в худшем – чем-то беспощадным, по принципу «чем хуже, тем лучше»… Как «с глубочайшим благоговением» писал великому князю Владимиру Романову в 1887 г. замечательный русский предприниматель Василий Кокорев, «постигшие русскую жизнь провалы не были последствием неотвратимых бедствий, а произошли единственно от невнимания к современным сердобольным предупреждениям людей, близко знавшим народную жизнь… Все бедствия произошли от духоугашения здравых народных мыслей…Только то может развить в жизни жизнь, что исходит прямо из самой жизни, а не из губительных канцелярских измышлений».

Даже блестящие тактические успехи на неверном стратегическом пути могут всего лишь частично компенсировать накапливающийся исподволь ущерб стратегического провала, но не наращивают мощности будущего благосостояния.