Вдохни океан (СИ) - Обр Ольга

— Представь, что то, что ты хочешь больше всего, всегда в недосягаемости.

Он расстегивает лифчик и мучительно медленно стягивает его по плечам.

— Представь, что ты не можешь даже сделать себе чашечку кофе.

Он прижимается ко мне сзади, все еще полностью одетый, и накрывает руками грудь.

— Представь, что тебе надо попасть в какое-то новое место, но ты даже не можешь найти самостоятельно дверь. Ты не найдешь ее даже в этой комнате.

Он раскручивает меня и предлагает найти вход в ванную. Я ступаю медленно, маленькими шажками, вытянув перед собой руки. И, естественно, вместо искомой двери натыкаюсь на стену. Кир прижимает меня грудью к стене, его рука скользит вниз и сдергивает на пол все еще не упавшее до конца платье.

— Представь, что ты не можешь найти свою одежду. А если и найдешь, то не узнаешь, как она выглядит и идет ли тебе.

Он привычно разрывает на части неизвестно какие по счету трусики.

— Представь, что ты даже не можешь выбрать себе партнера на ночь. Это кто-то сделает за тебя.

Он проводит пальцами по низу моего живота, сводя с ума, заставляя выгнуться назад.

— Представь, что ты не можешь узнать, хочет ли тебя по-настоящему тот, кого ты любишь.

Разворачивает меня лицом к себе.

— Представь, что ты даже не можешь сесть за руль и уехать, куда глаза глядят, когда тебя раз за разом отвергает любимый человек.

Он склоняется к моему лицу, дышит мне прямо в губы, но не целует. Когда я сама тянусь к нему, резко отдаляется.

Мне надоела эта чертова игра и я протягиваю руки в попытке поймать его. Но там, где он только что был уже пустота. Я хочу сорвать дурацкий галстук, но Кир уже тут как тут и перехватывает мои запястья.

— Подожди, еще рано, — шепчет на ухо. — Я здесь, я твой и никуда не ухожу. Но что теперь? Ты сможешь получить то, чего сейчас хочешь?

На этот раз он не уворачивается. Я легко справляюсь с его футболкой. С брюками приходится повозиться подольше, но и это мне удается.

— Отведешь меня в кровать? — спрашивает Кир, оставшись в одном белье. В этот раз он позволяет мне легко найти его руку, и я делаю нерешительный шаг туда, где по моим расчетам должна быть кровать.

— Неверно, — шепчет он на ухо. Разворачивает меня на девяносто градусов и подталкивает вперед. С его помощью я все же нахожу край кровати. Сажусь и тяну его за собой. Он укладывает меня на спину, чувствую, как нависает сверху, но не имею понятия, что собирается сделать дальше.

— Угадай, где я тебя поцелую, — говорит хрипло, явно сам едва сдерживаясь от возбуждения.

— Губы, — шепчу в ответ.

— Не угадала, — и он целует грудь, резко втягивая сосок. От неожиданности и того, что не вижу его, все ощущения в десятки раз острее.

— А теперь? — спрашивает настойчиво.

— Шея? — говорю полувопросительно. Меня захватила эта странная игра.

— И снова мимо.

Чувствую его обжигающее дыхание в промежности. Он нежно проводит языком по складочкам и я почти взрываюсь от такой простой ласки. Он разводит мои ноги в стороны, и я ожидаю продолжения такого волшебного поцелуя. Но вместо этого он резко входит в меня на всю длину. Задохнувшись от внезапности и полноты ощущений, я ловлю полноценный оргазм с одного лишь движения. Задыхаюсь в его руках, кричу его имя. А он продолжает разрывать меня на части, даря невероятные по своей силе эмоции. Когда кончает, не спешит выходить из меня, просто перекатывается на спину, устроив меня сверху.

— На ощупь почти невозможно найти свое счастье, Мари. А если уж нашел, то не выпускай из рук.

— Я люблю тебя, Кир, — шепчу неожиданно даже для себя. Но это не значит, что смирюсь со всем, продолжаю уже мысленно.

КИРАМ

Стягиваю с Мари уже ненужный галстук. Нежно целую в местах, где остались следы от слишком тугой повязки.

— Я не могу ничего изменить в ситуации с Алией, пойми, пожалуйста, — говорю ей тихо. — Эти традиции сильнее меня. Нам просто не дадут жизни в противном случае.

— Даже твой собственный отец?

— Особенно мой отец, — вздыхаю я.

— Это очень удобно, прикрываться традициями, — говорит с горечью.

Закрыв глаза, выдыхаю. Как же ей доказать, что мне нужна она одна. Понимаю с запозданием, что большую роль в этом недоверии сыграла разыгранная мной же ситуация с ее женихом. Она боится доверять. Тем более, когда все, что она считает изменой, происходит прямо перед ее глазами.

— У меня не получится дружить с твоей женой, — говорит резко. — Точно нет. Сначала она заберет наши ночи. Потом она забеременеет и привяжет тебя к себе ребенком. Ты сам не заметишь, как она проникнет в твое сердце. А я не могу этого видеть, не хочу. Я сдохну от ревности еще до окончания весны, Кир.

Признание, что она ревнует, как бальзам на сердце. Но я не хочу, чтобы ей было больно и выхода из ситуации не вижу.

— Как только Алия забеременеет, я отправлю ее жить в риад. Подальше от нас.

— Разве твой отец допустит такой позор в своей семье? — ее голос наполнен едкостью. И она как всегда права. Это недопустимо с точки зрения общепринятых норм.

— Отпусти меня, — просит уже в который раз за сутки. А я прижимаю ее к себе еще сильнее.

— Дай мне шанс, — прошу с надрывом в голосе. — Мы справимся, Мари.

— Мы можем уехать вдвоем. В Арану, в Кио. Неважно. Только ты и я. Ты оставишь все ради меня?

Я молчу, потому что это не так. Я не готов поставить на карту всю свою жизнь, свои отношения с семьей.

— Ты просишь от меня того, на что сам не готов, Кирам.

Мое полное имя в ее устах режет слух. За этот год она ни разу не назвала меня так, даже когда злилась. И это как удар под дых. Она все решила.

29

МАРИ

Каждый из нас так и остается при своем. Мы из разных миров, не могли и не должны были встретиться, но вот уже год как вынуждены делить кров. Он хочет оставить меня в своей золотой клетке навечно. И чем сильнее он этого хочет, тем больше я горю желанием вырваться. Пусть этим и сделаю больно нам обоим. Беда в том, что нам уже больно. Так какая тогда разница?

Новый человек в доме разрушает понемногу все, к чему мы привыкли за год. Вместо ресторанных доставок на нашей кухне теперь пахнет домашней едой. Я отказываюсь от ее стряпни: либо все так же заказываю свой обед, либо питаюсь овощами и фруктами. Кир же рад и не видит ничего страшного в том, чтобы есть приготовленное женой. Сложно признаться даже себе, что это ранит. Как еще одно крошечное предательство. Алие всего семнадцать, но она хитра как лиса и твердо решила добиться расположения мужа. Она постоянно отвлекает его внимание на себя, щебечет тонким голоском милые глупости и то и дело просит о помощи. А он сам не замечает, как попадает в эту ловушку, все больше позволяя ей.

И мне бы радоваться, в надежде, что, выбрав ее, Кир отпустит меня. Но я не могу. Это больно. Да, он больше не посещает ее спальню, но видеть, как она каждый день увивается вокруг него, невыносимо. Остается лишь одна запретная для маленькой нахалки территория — моя «Линия». И я стараюсь как можно больше времени проводить там.

Март уходит, унося с собой прохладу и бури, и я снова могу вернуться в океан, что так приветливо распахивает свои волны. Кир неизменно составляет мне компанию. Наша такая грустная любовь, словно натянутая струна, которая вот-вот порвется. Неважно, плаваем ли мы, разговариваем, занимаемся сексом — между нами пропасть.

В один из дней, Кир возвращается из офиса гораздо более злой, чем можно было ожидать. Сегодня он виделся с Самиром. Меня они отключили от трансляции и, о чем шла речь, я не знаю, но эта беседа явно вывела моего мальчика из себя.

Увязавшись за ним в ванную, пытаюсь вызнать, что случилось. Он затягивает меня к себе под тропический душ и долго целует, прежде чем хоть немного успокоиться.

— Помнишь, ты напилась, и разделась прямо в душе? — спрашивает, отвлекая меня. — Мне так хотелось поймать тебя. Это было гадко с твоей стороны, так дразнить бедного меня.