Ведьма - Сергей Асанов

Он будет спать как младенец. Все будет хорошо.

На другом конце города панический ужас сжимал горло другого человека. Человеку было очень страшно. Сильнее, чем обычно.

Агнесса Мкртчяновна-или-бог-ее-знает-как Шипилова уже довольно долго валялась дома на больничном. Случилась с ней неприятность: она поссорилась с соседом Петром Ивановичем Суслопаровым. Она решила поиграть на его и без того дряблых нервах. Она отводила душу за то, что он невольно прознал о ее грехопадении. Мы всегда ненавидим тех, кто знает о нас какую-то нелицеприятную правду, и Агнесса отдалась ненависти всей душой и сердцем. Короче, Петру Ивановичу не повезло с отличным слухом, и теперь ему придется дорого заплатить за свое легкомысленное любопытство.

Но Агнесса просчиталась. Платить пришлось ей.

Племянник Суслопарова, тридцативосьмилетний разведенный философ по имени Степан, стал свидетелем грязной психологической атаки, устроенной Агнессой в самый неподходящий момент. Он собирался попить пивка, закусить рыбкой и поговорить с дядькой на какие-нибудь отвлеченные философские темы, но когда через стену доносится такое…

Словом, закончилось все довольно быстро. Степан устроил Петру Ивановичу допрос, получил всю необходимую информацию и решил действовать.

«Иначе она никогда не остановится, – сказал он, выходя в тапочках на лестничную площадку. – Это надо пресекать в зародыше. Эти недотраханные разведенные суки… С ними надо построже, дядь Петь! Или ты ей сам впердолишь, чтобы из ушей вылезло, или ты ее погасишь хуком справа. Что выбираешь?»

Петр Иванович пришел в ужас от одной мысли, что ему придется кому бы то ни было «впердоливать», поэтому дал согласие на хук. Потом он, правда, немного жалел, что подключил к этому грязному делу своего интеллектуального племянника, но в следующие несколько дней из-за стенки действительно не раздавалось никаких звуков.

Вообще никаких.

Петр Иванович отказывался думать о том, какой ценой был достигнут консенсус. Степан в тот вечер вернулся в квартиру задумчивый, почесывая подбородок. Только после первой кружки светлого пива он начал травить анекдоты, но к теме Агнессы они больше не возвращались.

И вот теперь сама Агнесса валялась дома на больничном и боролась с паническим ужасом.

Она стала слышать голоса.

Сначала ей показалось, что просто стало что-то со звукоизоляцией в их и без того почти прозрачном доме. Конечно, громкая музыка, работающие телевизоры и прочие прелести цивилизации были слышны и раньше, но разговоров, если только не повышали голос, она никогда не слышала. Теперь же она могла в деталях разобрать, кто с кем и о чем беседует. Когда она поняла, что именно слышит, ужас объял ее всю с ног до головы. Она накрылась одеялом, забилась в угол спальни и намеревалась просидеть так до тех пор, пока призраки ее не оставят.

Одеяло не спасло. Она по-прежнему слышала.

«Слушай меня, дура, – бубнил какой-то мужик у нее почти над ухом, словно сидел тут же на кровати, – слушай и не отворачивайся, когда я с тобой говорю! Ты слышишь меня?»

Она автоматически кивнула. Под одеялом было душно и довольно жутко, но она не могла высунуть голову.

«Молодец, – ответил голос. – Так я тебе и говорю: впусти его вечером, когда он придет, и оттопырься по полной программе. Понимаешь?»

Возникла пауза. Голос явно ждал ответа, но Агнесса все-таки не до конца была уверена, что вопрос адресован именно ей. С другой стороны, вдруг мужик обидится за долгое молчание? Бед не оберешься.

«Чего молчишь, идиотка? – поторопил голос. – Понимаешь, что я говорю?!»

Агнесса сделала глубокий вдох и…

…– Да, понимаю, – выдохнула!

Все, теперь уже отступать некуда! Она вступила в диалог с потусторонним миром. Она стала медиумом, как Вупи Голдберг в том фильме с Патриком Суэйзи… Как его там… А, «Привидение»! Иными словами, то, к чему она стремилась всю свою сознательную жизнь, о чем втайне грезила и чему безумно завидовала, глядя в телевизор, наконец-то свершилось, и свершилось практически без приложенных ею видимых усилий. Чтобы начать плотное взаимодействие с ребятами из потустороннего мира, достаточно получить по башке от племянника вздорного соседа. Ох, если бы она знала раньше, подставила бы башку с радостью!

Правда, голова до сих пор гудит и кружится…

«Поздравляю, – протянул довольный голос. – Добро пожаловать в наш клуб. То ли еще будет».

Агнесса нервно сглотнула. Она до сих пор сидела под одеялом и не спешила выглянуть наружу. Ей казалось, что разговор не закончен.

Спросить – не спросить?

Спрошу!

– В какой… кхм… в какой клуб? – выдавила она и замерла в ожидании скорого ответа.

Но мужик молчал.

«Может, я недостаточно твердо настроена? – подумала Агнесса. – Может, надо как-то дать понять, что я готова к большой работе?»

– Вы сказали «добро пожаловать», – повторила она громче. – А куда «добро…»?

«А добро с собой, красавица, – хмыкнул мужик. – Все свое добро тащи с собой. Ты мне нравишься».

Несмотря на очевидную нелепость ситуации, она зарделась. Господи, неужели это возможно? Чтобы кто-то мужского пола сделал ей комплимент? Да ну, так не бывает…

Но она рано радовалась. Мужик ждал ответного комплимента.

«А я тебе нравлюсь?» – спросил он негромко, но твердо.

Агнесса прикусила губу. У нее гулко стучало в висках, стучало в груди, в ногах – стучало уже везде. Она чувствовала себя барабаном.

Нет, пожалуй, для первого раза достаточно. Надо бежать. Она набралась храбрости и сбросила одеяло с головы. Свежий воздух взял ее в свои объятия.

– Мамочки! – выкрикнула Агнесса, сбрасывая одеяло на пол. Несмотря на яркий солнечный свет, бьющий в окно, в окружающем мире теперь таилось что-то ужасное. Женщину охватил страх. – Мамочки, что же это делается…

Кажется, у нее окончательно поехала крыша.

22. Старший товарищ

К съемкам следующей программы приступили через три дня. Но сначала Михаил Поречников стал звездой. Нет, еще не в масштабах города или страны, а в отдельно взятом учебном заведении – точнее, в педагогическом университете, в котором он преподавал историю.

Первым его приветствовал охранник при входе в главный корпус. Сидящий в стеклянной будке седой дедок даже привстал и, не сводя восторженного взгляда с Михаила, начал быстро что-то говорить. Миша успел разобрать лишь несколько слов:

– Мы… Всей семьей… Жена в восторге… Обалдеть… В нашем вузе… Поздравляю… Так страшно было…

Миша вежливо кивнул, но не стал останавливаться. Он примерно представлял, что его может ждать на каждом следующем этаже, и не считал возможным бурно реагировать на каждое проявление восторга.

Ощущал ли он себя звездой? Пожалуй. Это были непривычные, но весьма приятные ощущения. Впрочем, яркому термину «звезда» он предпочитал более ироничное «звездун».

Он не видел эфиров со своим участием – ни первого, где проходил кастинг, ни своих приключений в лесу. Поначалу он боялся смотреть, опасаясь увидеть себя в глупом свете, но, когда ему позвонил приятель и коллега Вовка Капустин, сомнения отпали.

– Ты был просто супер, старик! – верещал Вовка, едва не повизгивая в трубку. – Теперь ты понял, как это круто? Только попробуй сказать, что я совершил ошибку, уговорив тебя поучаствовать в этом цирке! Только попробуй!

– Не буду, – улыбнулся Миша. На самом деле сомнения в удачности затеи у него до сих пор оставались. – Как оно все прошло, нормально?

– Да не то слово! Ты выглядел убедительнее всех. Конечно, есть там еще парочка фруктов, с которыми тебе придется пободаться как следует, но ты их сделаешь, я тебе точно говорю! С твоими-то данными…

– Так, оставь мои данные в покое, латентный гомик. Ты дело говори.

– Что тебя интересует?

– Кто тебя еще зацепил?

– Ну… – Капустин подумал немного, потом затараторил с прежним пылом: – Короче, серьезная дама эта ваша… Как ее там… Кремер, кажется. Я видел два предыдущих сезона, и ты можешь поверить моему чутью. Я фаворитов вижу сразу и пятерку или даже тройку финалистов могу предсказать почти со стопроцентной точностью.

– Ну и?..

– Ну так я же и говорю: Кремер – раз! Баба та еще, мозги вам выест. Так, еще этот мужичок в кепке поборется, я уверен, тоже крепенький парень…

– Рустам Шайдуллин?

– Да, он. Еще могу дать гарантию, что споткнетесь об эту узбекскую бабушку Фатиму. Вот вроде все, остальные – статисты, которых сольют по ходу дела. А, ну и ты еще, старик, совсем забыл про тебя!

Они посмеялись. А Миша подумал, что выводы его проницательного приятеля в точности совпали с его собственными. Значит, на экране все выглядит так же, как и происходит в действительности. Значит, респект и уважуха создателям шоу, сумели удачно смонтировать.

И вот теперь Михаил Поречников шел по коридорам родного университета и не узнавал коллег и студентов. Молва о его участии в съемках популярной программы, разумеется, давно облетела все три корпуса, и теперь, когда Мишка засветился наконец в ящике, он начал приобретать статус небожителя.