Способность любить - Аллан Фромм

На ребенка это производит сильное впечатление, и он не спрашивает: «А что если он тоже меня ударит и все рав­но отберет лопатку?» Он не думает об этой проблеме, пока на следующий день в песочнице на нее ему не указывают ударом по голове его собственной лопаткой. И когда это происходит, отец начинает искать тренера по джиу-джитсу, даже если ребенку еще всего четыре с половиной года.

Конечно, мир не предназначен для хрупких людей. Мы должны научиться защищаться. Но, учась защищаться, мы одновременно учимся не любить. Слова «Если ты возьмешь мою лопатку, я ударю тебя по голове» — совсем не прояв­ление любви. Таким проявлением было бы: «Если тебе очень нужна моя лопатка, возьми ее».

Но это был бы весьма непрактичный подход к жизни. Мы закрываем машину и дважды проверяем, закрыли ли, прежде чем уйти. Мы закрываем дом и квартиру, мы дер­жим деньги в банке, а ценности помещаем в сейф. Мы про­сим адвокатов внимательно прочесть наш деловой контракт, чтобы убедиться, что нас не обманывают.

Таково общество, в котором мы живем. И если мы хо­тим научить своих детей в нем жить, то должны им объяс­нить, что есть такие люди, которые попытаются у них ото­брать или украсть вещи. Дети должны научиться защищаться от таких людей, как научились в свое время мы сами. Ко­нечно, это необходимо. Но нужно также сознавать, что это обучение не любви, а нелюбви.

Нас учили и мы учим своих детей, что необходимо идти вперед, если хочешь чего-нибудь добиться. «Идти вперед», конечно, означает опережать других. Мы учим, что нужно стараться раньше других получить то, что хочешь, потому что то, чего хотим мы, хочет и множество других людей. Хорошие места в театре, хороший столик в ресторане, хо­рошая покупка на ежегодной распродаже — надо торо­питься, чтобы опередить других, которые тоже этого хо­тят. А кроме того, есть хорошие колледжи, хорошие сти­пендии для продолжения обучения, хорошая работа, хо­рошие деловые возможности. Куда ни повернешься, чего ни захочешь, везде нужно опередить других, чтобы полу­чить желаемое.

Мы призываем своих детей, как нас призывали родите­ли, получать хорошие отметки, стараться, чтобы приняли в спортивную команду, привлекать внимание, завоевывать почести, затмевать других. Так принято не во всех культу­рах. Как невежливо монополизировать разговор за обеден­ным столом, так же среди некоторых индейских племен считалось плохими манерами в день состязаний выигры­вать больше одной гонки. Но в культуре, в которой мы живем, все основано на соперничестве. И развивающиеся при этом качества — качества нелюбви.

Нелегко быть одновременно агрессивным и склонным к соперничеству — и любящим и уступчивым. Часто отец, который весь день напряженно сражается с деловыми кон­курентами, вечером не может быть мягким и нежным с женой и детьми. Мы не можем переключать эти проти­воположные чувства, как перекрываем горячую и холод­ную воду. Настроение борьбы в чем-то проникнет и в настроение любви. Когда нас учат быть агрессивными, честолюбивыми, не уступать никому, это необходимая часть подготовки к жизни, но это не помогает научиться любить.

Недоверие к сексу

Взаимоотношения секса и любви — еще одна сфера люб­ви, в которой возможно множество отрицательных качеств. В нашем обществе мы учимся не доверять сексу, и причи­ны этого нетрудно обнаружить. Мы поневоле испытываем тревогу перед тем, что без всяких объяснений передается от поколения к поколению.

Поразительно, какую изобретательность проявляют ро­дители, уходя от обсуждения этого вопроса с детьми, при­чем делают они это невольно. На определенном этапе жиз­ни, а скорее всего на нескольких этапах и в разных формах ребенок интересуется этим вопросом. Он может начать с того, что удивится отличиям своего тела от тела сестры. Может спросить, откуда взялась маленькая сестра. Позже, услышав от друзей по играм различные обрывки искажен­ной информации, он спросит, правда ли то, что он слы­шал, и какова вообще правда.

Мы вне всяких сомнений знаем, что подобное любо­пытство возникает у каждого ребенка. Дети интересуются всем и вряд ли могут избежать любопытства и к этому. Однако многие родители убеждают нас, что их дети никог­да подобных вопросов не задавали.

Это просто означает, что они, родители, сумели не ус­лышать вопросы, которые были им заданы, или постара­лись не понять, о чем их спрашивают.

Дети очень быстро понимают, что родители не хотят го­ворить на эту тему. Есть еще несколько тем, которые не­гласно признаются табу. Одна из таких тем — смерть. Но ничто не распространено так широко, как молчание отно­сительно секса.

Поскольку секс обсуждать нельзя, дети начинают чувство­вать, что с ним связано нечто плохое. И, как бы подтверждая это их заключение, многие родители очень сдержанны в про­явлениях на людях даже самых скромных аспектов физичес­кой привязанности. Многие дети никогда не видели, чтобы их родители обнимали и целовали друг друга. Поцелуй, пусть даже сексуальный, вполне позволителен в присутствии дру­гих, и однако бывают дети, которые никогда не были свиде­телями этого небольшого сексуального поступка.

Мы еще больше усиливаем смятение в детских душах, ког­да дело касается тела, особенно тех его частей, которые связа­ны с сексом. Гениталии становятся для ребенка фокусом все­возможных затруднений. Приучая его к горшку, мы требуем, чтобы он сказал нам, когда хочет в туалет. Мы демонстрируем свое недовольство, когда он об этом забывает, можем даже наказать его или отшлепать. И вдруг однажды он обнаружи­вает, что не должен этого делать. Возможно, он привел в за- мешательство маму, громогласно объявив в автобусе о своем желании. Она быстро и, может, чересчур резко заставляет его замолчать. Люди вокруг странно улыбаются, мать тоже вы­глядит необычно, она может даже покраснеть. И объясняет ребенку: «Мы не говорим об этом в присутствии других лю­дей». И даже если она так не говорит, он улавливает идею. Мы не говорим в присутствии других, что хотим в туалет. Если он выбегает из туалета со спущенными штанишками, их сразу заставляют надеть. Мы не показываем эти части тела.

Наше отношение к мастурбации за последние годы не­сколько либерализовалось. Родители, читающие книги о воспитании детей, больше не наказывают их и не пугают историями о том, что будет с ними, если она будут мастур­бировать. И все же родителю, обнаружившему, что его ре­бенок мастурбирует, чрезвычайно трудно удержаться от проявления своего неодобрения или неудовольствия. А ре­бенок опять улавливает идею: мы не притрагиваемся к этим частям организма.

Когда некоторые части тела заклеймены психологичес­ки, их очень трудно впоследствии снова освободить, чтобы использовать для секса, приносящего удовлетворение. Мно­гочисленные истории болезни со всей несомненностью показывают, что преодоление подобных запретов на исполь­зование тела для выражения любви становится важнейшим элементом счастья в браке.

Когда дети достигают возраста свиданий, родительское беспокойство принимает новые формы. Предметом беспо­койства особенно становятся дочери. Матери, а в еще боль­шей степени отцы не отрывают от дочерей взгляда, как кор­шуны, следят за их уходом и приходом. И хуже всего то, что в некоторых семьях об этом не говорят ни слова. У девушки нет возможности поговорить о своих проблемах, об отноше­ниях с парнем, который, возможно, чересчур агрессивен, даже на ее вкус. Ей бы очень хотелось посоветоваться с матерью, как справиться с этой чувствительной проблемой, как конт­ролировать молодого человека, не обижая его. Она хотела бы поговорить об этом и с отцом. В конце концов, он муж­чина, со своей особой мужской точкой зрения. И когда-то был молодым. Он может дать дочери полезный и разумный совет. Но нет. Эта тема по-прежнему табу. Атмосфера с обе­их сторон насыщена тревогой, но никто не знает, что делать, чтобы очистить ее.

Таким образом, в период непосредственно перед браком детский опыт снова подкрепляется: секс — это не выраже­ние любви. В лучшем случае это нечто такое, что любовь может разрешить в рамках брака. Но это нехорошо и ни­когда не бывает хорошим, не бывает здоровым наслажде­нием, разделяемым с любимым. Секс всегда поверхност­ный, тайный, это способ не давать, а брать запретное удо­вольствие. И это печально, потому что секс может стать одним из величайших выражений любви.

Недостойные любви

Наиболее тонкий и трудноуловимый элемент в неспо­собности любить — ощущение собственной недостойности и чувство вины. Эти чувства также основаны на детском опыте. Бывают времена, когда родители, даже любящие родители, резко и грубо отвергают ребенка. Они слишком заняты, слишком устали, или кончились пределы их терпе­ния. Иногда родители хотят наказать ребенка — в порыве гнева или, что еще хуже, хладнокровно и расчетливо. Из-за своих собственных внутренних переживаний, постоянно­го напряжения и постоянной неудовлетворенности роди­тели невольно набрасывают на ребенка плащ неодобре­ния. И этот плащ ребенок будет носить до конца жизни.