Способность любить - Аллан Фромм

Поэтому мужчина более женщины уязвим перед соблаз­нами богатства и статуса — просто из-за своей традицион­ной роли. Но к этой цели его ведут и более глубинные пси­хологические силы.

В раннем детстве мальчик чувствует, как его место зани­мает отец. Мальчик дома с мамой, играет с ней или, может быть, она его кормит. Все ее внимание принадлежит ему. Но неожиданно приходит отец, и все в доме меняется. Мать встает, здоровается с отцом, разговаривает с ним, отправ­ляется на кухню посмотреть, готов ли обед, который она для мужа приготовила. До этого момента мальчик безраз­дельно владел мамой, она целиком принадлежала ему. Те­перь он больше полностью ею не обладает, да и отцом тоже. Теперь они уделяют внимание друг другу.

Конечно, у маленьких девочек тоже есть такой опыт. Но позже опыт мальчиков и девочек начинает различать­ся. Мальчик обязательно ввязывается в соперничество с отцом. Однако собственный гнев его пугает, потому что он и любит отца, и хочет, чтобы этот сильный защитник его любил. И поэтому он постепенно заменяет свое ревнивое соперничество соревнованием, более удобным и выгодным. Он старается сравняться с отцом, а если получится, то и превзойти его.

Психоаналитики отмечают также, что мальчик остро осознает разницу в размерах и силе между собой и отцом, и это осознание распространяется на все его увлечения и занятия. Вскоре он обнаруживает, что в школе и в спорте физическая сила и выносливость дают большие преиму­щества, а это опять связано с размером и умением владеть своим телом. Герои мальчика — это те, кто бежит быст­рей, дальше всех посылает мяч в бейсболе, ведет за собой команду и выигрывает матч. Быть первым, бить рекорды — вот идеалы для мальчика, когда он думает о том, каким бы хотел стать.

К этому времени опыт мальчиков и девочек уже значи­тельно различается, как обнаруживает отец, когда его дети дорастают до получения водительских прав. Как только сын начинает водить машину, страховые выплаты неимоверно возрастают, потому что риск аварий у подростков-водите- лей самый высокий. Характерно, что мальчики ведут ма­шину гораздо быстрей девочек. Они обгоняют на дороге другие машины, стараются двинуться обязательно первы­ми, когда загорается зеленый свет, идут на любой риск, лишь бы быть первыми и самыми быстрыми.

Во все времена: от игр Древней Греции до игровых по­лей Итона[26] молодежь всегда стремилась к первому месту. Первое правило любой игры — нужно выигрывать. Награ­ды распределяются далеко не поровну. Их получают только победители. Удовлетворение от игры определяется тем, выиграна ли она. Восхищение других определяется тем, насколько успешен ты был в игре. Возможно, это не самая чистая форма любви, но тем не менее это ее распростра­ненный заменитель.

Женщины тоже не могут быть полностью исключены. Де­вочка соперничает с мамой, позже соперничает с однокласс­ницами — из-за отметок, из-за того, в какой колледж посту­пит, за кого выйдет замуж. Конечно, она хочет любить мужа, но хочет также удачно выйти замуж, а это означает выйти за человека с прочным положением, возможно, богатого.

Заговор против любви

Все это приводит к тому, что в каждом из нас — и в мужчине и в женщине — возникают значительные психо­логические силы и стремления к соревновательности и че­столюбию. Эти силы больше действуют на мужчин, но наше общество меняется, и женщины все чаще ищут возможнос­ти удовлетворить свои стремления к соперничеству. Мы уже говорили о том, какую роль играют родители в зарождении этих стремлений в детях, и видели, что семья самим своим устройством поощряет чувства соперничества и соответству­ющее поведение. Это соперничество из-за любви одного из родителей, соперничество с братьями и сестрами из-за ро­дительской любви и даже родительской нелюбви в форме наказания. Соперничество поощряется на детской площадке для игр, в школе и на спортивном поле. В подростковом возрасте стремление к достижениям и почестям неизбежно и часто преувеличено, и никто из нас полностью от него не свободен.

Во взрослой жизни подобные желания усиливаются. За ними не только история, традиции и до определенной сте­пени религиозное воздействие кальвинизма, но также са­мые очевидные «достижения» нашей изобильной культуры. Реклама играет на нашем стремлении к приобретениям и использует это стремление для продажи товаров. Газеты рассказывают об обычном человеке, только если он убил или ограбил кого-то или сам был убит или ограблен, но мы ежедневно читаем о самых мелких событиях в жизни бога­тых и известных людей на следующий день после того, как эти события произойдут, а когда такие люди умирают, мы снова читаем о них в длинных некрологах.

Мы изучаем бизнес, овладеваем профессиями, чтобы раз­вить способности к приобретению богатства и статуса, но курсов по развитию способности любить не существует. Есть Гарвардская школа управления бизнесом, но нет Гарвард­ской школы любви, и если бы какой-нибудь эксцентрич­ный миллионер, бывший студент Гарварда, пожертвовал деньги на открытие такой школы, он поставил бы попечи­тельский совет университета в трудное положение.

Мир не оказывает почести за достижения в любви. Ког­да человек счастлив в любви, друзья о нем говорят: «Как ему повезло!» Когда мы видим очень удачный брак, то го­ворим: «Им повезло, что они нашли друг друга». Мирские достижения мы считаем признаком выдающихся способно­стей, а вот достижения в любви — случайностью: два чело­века просто случайно встретились и у них все получилось хорошо. Нет никаких предположений о мудрости выбора, о том, что, выбирая друг друга, мы сделали значительные уси­лия и проявили высокое мастерство в достижении гармо­нии, счастья и осуществленности друг в друге.

Учитывая, какое огромное давление оказывается на лю­дей, чтобы они повернули в другую сторону, поразитель­но, что любовь все еще остается одним из наших главных идеалов. Должно быть, вещи, их приобретение и статус не ликвидируют одиночество, тревогу, потребность в любви и совместном счастье.

Чрезвычайно трудно избежать привязанности к приоб­ретению, когда оно занимает такое большое место. Успех важен для нас, а наиболее очевидным его показателем яв­ляются финансовые достижения. Почти все имеет свою дену, и люди начинают считать, что деньги — самый простой и универсальный способ определения ценности. В приобре­тении мирских вещей они видят удовлетворение, безопас­ность, статус, рост своего «я», подтверждение своих спо­собностей и достоинства. Как ребенок, наконец добравший­ся до сливы, они думают: «Какой я хороший мальчик!»

Вещей недостаточно

Все это было бы превосходно, если бы не два соображе­ния. Во-первых, всегда существует постоянная, неослабная забота о своем «я», которая скорее напоминает инфантиль­ную любовь к себе, чем более зрелые выражения такой любви. Почему человек, чье состояние в полной безопас­ности, продолжает лихорадочно следить за колебаниями рынка ценных бумаг? Почему человек с таким статусом продолжает заниматься делами даже в выходные дни и во время отпуска? Безопасность должна как будто приносить свободу от необходимости постоянного самоутверждения, она должна принести уверенность в себе и спокойствие.

Второе соображение сводится к тому, что мы живем в мире людей. Сколько бы богатства мы ни накопили, на эмоциональную настроенность нашей жизни в первую оче­редь влияют те, кто к нам близок, и то, как мы на них реагируем. Разумеется, мир наделяет нас почестями и ста­тусом, но в глубоком личном смысле для нас наиболее цен­но наше положение в собственной семье. А члены семьи реагируют на нас не в соответствии с социологическими прин­ципами. Дома они раскованы, да и нас видят без всех укра­шений социально-экономических достижений, И миллионер, и самый обычный человек смотрят на своего шестилетне­го ребенка да и на всякого близкого человека с той же самой обнаженной способностью любить. Рано или по­здно, но истина проявится. Не все можно купить. Людей ничем заменить нельзя.

Любовь к материальным богатствам и любовь к людям часто вступают в противоречие. Однако в человеческой при­роде или обществе нет такого закона, который делал бы это необходимостью. У каждого из нас обязательно много раз­новидностей любви, и одна из самых больших жизненных трудностей — добиться их совместимости. Идеальное ре­шение не требует, чтобы мы чем-то жертвовали. Очень мно­гие сумели объединить преимущества обоих видов любви и убедились, что они могут гармонично сосуществовать. При­обретения и достижения совсем не обязательно должны делаться за счет другого человека. Совместные усилия — не только мечта. Известно, что люди достигают большего, когда работают совместно, а не друг против друга. Даже деловые отношения оставляют место для достоинства, уважения и любви. Чем больше эти качества проявляются в нашем по­вседневном поведении, тем более совместимыми становят­ся работа и любовь. Отношения с другими людьми прино­сят большее удовлетворение, мы становимся менее насто­роженными, материальные символы статуса меньше нас привлекают, чем глубокие внутренние ценности, которые готовы разделить с нами окружающие.