Пруденс (Чужой мужчина) - Джилли Купер

— Спорю, звонит Коуплэнду, — сказала Мэгги и добавила с иронией: — Только в нем одном она находит утешение.

Еще через десять минут мы увидели, как Роза в белой норковой шубке и огромных темных очках выбежала из дома. Потом мы услышали, как хлопнула дверца автомобиля и зашуршал гравий под колесами отъезжающей машины.

Ланч превратился в кошмар: меня бил озноб, по телу ручьями лил холодный пот, и я не могла втиснуть в себя ни кусочка пищи. К счастью, все за столом были заняты жаркими спорами и не заметили моего состояния.

После продолжительной перебранки Пендл уговорил всех поехать покататься верхом.

— А Пру с нами поедет? — спросила Мэгги.

— У вас лошадей на всех не хватит, — быстро сказала я.

— Ничего, ты такая легкая, что тебя выдержит и пони, — сказал Туз.

— Я думаю, она будет гораздо счастливее, если останется дома и поможет мне приготовить этот чертов доклад, — заявил Джек.

Туз просверлил меня тяжелым взглядом.

— Я бы предпочла поехать покататься, — твердо сказала я, только чтобы его успокоить.

— Надеюсь, сегодня у вас получится лучше, чем вчера, — сказал Туз, помогая мне забраться в седло.

Он протянул руку и снял с моего лица солнцезащитные очки.

— Не надо ездить в очках, — добавил он, запихивая очки в карман куртки. — Это может быть опасно, в том случае, если вдруг вы упадете с лошади. — Потом он внимательно посмотрел на меня и спросил: — Вы хорошо себя чувствуете? Вы выглядите ужасно.

— Ничего, пройдет, — холодно отозвалась я.

Мэгги в отличие от своего обычного полулетаргического состояния скакала на лошади как цыганка. Она ни секунды не раздумывала, стоит ли ей спускаться по отвесному склону в овраг или перемахнуть через полутораметровое препятствие.

Погода стояла чудесная, правда, на горизонте зловеще собирались черные тучи, а пронзительный холодный ветер гнал рябь по водяной глади озера. Высоко над нами, в горах брели по своим древним маршрутам стада овец.

Примерно через полмили от дома мы выехали на ровную травяную площадку. Мэгги тут же дала шпоры своей гнедой кобыле.

— Давай, Пен, — пронзительно закричала она. — Догоняй меня. Устроим скачки. — Она взяла хороший старт, Пендл устремился за ней. Лошадь Туза шла легким галопом, а мой пони, как маленький мячик, подскакивал рядом с ней.

Мэгги гиканьем подбадривала кобылу и все еще лидировала, но Пендл, подгоняя свою лошадь хлыстом, ее догонял. Им оставалось проскакать совсем немного до конца ровной площадки. Мэгги пыталась оторваться, но Пендл как привязанный держался за ней на одном и том же расстоянии. Вдруг гнедая кобыла резко остановилась. Мэгги перелетела через ее голову и осталась лежать на траве бесформенной кучей. Пендл так подхлестнул свою лошадь, что она в мгновение ока доскакала до места падения. Пендл пулей вылетел из седла и склонился над Мэгги. Его лицо посерело от волнения.

— Мэгги, Мэгги, дорогая, — хрипло проговорил он, — ради Бога, ну скажи что-нибудь! Ты не можешь так поступить со мной!

Внезапно Мэгги открыла глаза и счастливо улыбнулась Пендлу.

— А вот это очень приятные слова, дорогой Пен. Наверное, мне следует почаще падать в обморок, чтобы выслушивать такие речи.

Лицо Пендла исказилось от ярости.

— Ах ты, сука! — заорал он и со злобой ударил Мэгги по лицу. Мэгги застонала и разразилась слезами. Пендл сразу обнял ее и начал страстно целовать.

— Пендл, ради Бога, немедленно прекрати! — прорычал Туз.

Пендл посмотрел на него с таким бешенством и вызовом в глазах, что можно было ужаснуться при его виде.

— Пусть все катится к черту! — заявил он. — Я люблю ее, она моя!

Я не стала разыгрывать драматических сцен, а просто развернула моего пузатого пони и поехала домой по той же дороге, по которой мы приехали сюда. Моя грудь разрывалась от рыданий, непрерывным потоком текли крупные слезы. Начался дождь, и скоро я насквозь промокла. Уже наступили сумерки, когда я наконец добралась до дома. В дверях меня встретил Джек.

— О, бедняжка, — проговорил он с испугом. — Туз караулит тебя снаружи. Иди, просушись, я позабочусь о твоем пони.

Я заставила себя подняться по лестнице, сейчас я чувствовала себя по-настоящему больной. В своей комнате я кое-как содрала с себя мокрую одежду и, оставшись в трусиках и лифчике, тяжело опустилась на кровать. Мои зубы стучали от озноба, как кастаньеты.

Раздался стук в дверь, и в комнату ввалился Туз.

— Что еще ты собираешься делать в таком виде? — резко спросил он.

— Катись отсюда, — огрызнулась я, поднимаясь на ноги. Я потянулась за халатом и внезапно покачнулась.

Туз поддержал меня.

— Сядь, — сказал он гораздо мягче и положил руку мне на лоб.

— Через минуту со мной будет все в порядке.

Туз потрогал простыню на моей кровати и поморщился.

— Сырая, конечно. — Он накинул мне на плечи халат и под руку вывел меня из комнаты. — Иди, ляг на мою кровать. По крайней мере она сухая.

В его комнате я улеглась на кровать и начала разглядывать фотографии, развешенные на противоположной стене. Наверное, это были фотографии Элизабет. Нежное улыбчивое лицо и густые темные волосы — не удивительно, что он так любил ее.

Скоро пришел Туз с термометром в руках.

— Да, сегодня ты, пожалуй, будешь не в состоянии уехать, — сказал он. — У тебя явно высокая температура.

Он заставил меня взять термометр под мышку.

— Перестань надо мной издеваться, — огрызнулась я, порываясь выбраться из кровати.

— Посмотри на себя и на это, — сказал Туз, показывая мне термометр.

Тридцать девять и три.

— О Боже, помоги мне! — простонала я, падая обратно на подушки. — Я умираю!

Туз протянул мне две таблетки.

— Выпей, это поможет тебе заснуть. — В дверь кто-то постучал. Это оказался Пендл. Его лицо все еще было серым, но сам он был удивительно спокоен. Туз вышел, оставив нас наедине.

Пендл подошел, присел на кровать и взял меня за руку.

— Мне так жаль, что ты заболела.

Я отвернулась от него, чтобы скрыть слезы.

— Мне не следовало привозить тебя сюда, — продолжал Пендл. — Конечно, все получилось чертовски несправедливо по отношению к тебе, но когда живешь в таком отчаянии, любой способ кажется подходящим. Ты мне очень нравилась, Пру, но Мэгги… Мэгги — это для меня как наркотик.

— Я тебя понимаю, — сказала я, чувствуя себя, как святая Тереза на смертном одре.

Пендл выглядел таким несчастным, что мне внезапно захотелось как-то помочь ему.

— Пожалуйста, забери меня с собой, — прошептала я.

— Нет, — ответил он. — Туз присмотрит за тобой. А я вернусь в следующую пятницу и тогда заберу тебя отсюда.