Тихая гавань - Андрей Бармин

- А то, что я служу в полиции, тебя не останавливает? Не пугает?

- Тем лучше для всех, меньше подозрений вызовешь, а значит выживешь и пользы от тебя больше будет.

Чертов селянин ударил в сердце, но мягко, с любовью. Станислав и сам не был в восторге от того, что служил в полиции: успокаивал себя, что в основном занимался переводом с немецкого на польский и обратно, но все же пару раз ему пришлось пострелять. В первое время не все охотно собирались делиться провизией с Рейхом добровольно: иногда в ход шли обрезы или вилы, приходилось использовать оружие.

- Хорошо, - ответил он, -и это «хорошо» длилось уже больше года. Он собирал информацию любыми способами, привлек даже русского старика уборщика. Только с госпиталем получалось скверно: доступа внутрь полицаи не имели, так что все было на уровне слухов и рассказов санитарок и медсестер из местных. К нескольким местным докторам, которых немцы оставили работать, он подобраться не мог: до войны их пути не пересекались, а сейчас набиваться в друзья стало бы очень подозрительно. А потом немцы заменили их своими врачами. Некоторое время Станислав думал, что делает большое дело для победы над нацистами, но по роду службы знал, что восточнее их округа партизаны и подполье постоянно наносили удары по комендатурам и коммуникациям оккупантов. Иногда эти удары были очень эффектны: то поезд с техникой сойдет с рельс, то несколько офицеров взорвутся на дороге, но от Петра больше не поступало никаких иных указаний. Так что его иногда одолевали сомнения в пользе своей дополнительной "работы".

Телега закатилась во двор, и они обнялись:

- Все в порядке?

- Все в порядке, - ответил Станислав и закрыл ворота. - Есть хочешь?

- Не откажусь.

- Маришка, - он позвал жену, - накрой нам.

- Сейчас, - ответила супруга с кухни, а Петр, приобняв его за плечи, отвел подальше от открытых окон дома.

- Пока не сели за стол. А то потом, поговорить спокойно не получится...Дело серьезное: надо найти и устранить того, кто убивает немцев.

- В смысле? - растерялся Станислав.

- «Безглазики» раздражают немцев.

- «Раздражают» немного не то слово.

- Не важно, суть ты понял.

- Ладно. Что я должен сделать?

- Прекратить эти убийства.

- Петр, ты серьезно? Кто-то убивает немецких псов, и я должен это прекратить?

- Да.

Станислав сделал шаг назад и еще раз посмотрел на своего брата: высокий здоровый крестьянин с ухоженной бородой никак не походил на шпиона, ведущего сложную игру.

- Вольно или невольно этот убийца делает за нас работу. Приближает поражение Рейха.

- Этот человек привлекает много внимания к городу и округу. Немцы же встревожены?

- Более чем! - невесело усмехнулся Станислав. - Их тревога вылилась в казнь двадцати человек.

- А нам это не нужно. У нас тут тихое место, - усмехнулся Петр, - ни партизан, ни подполья. Рай земной.

- Эта покорность меня бесит! - выпалил Станислав.

- Ну, возьми гранату и брось в комендатуру, - брат откровенно потешался над ним. - Заявишь всем, что не любишь фюрера.

- Не смешно. А вот ты предлагаешь помогать немцам.

- Не предлагаю. Требую.

- Приказы не обсуждаются?

- Обычно да, но ты мне брат, брат по крови, брат по борьбе, поэтому вкратце так: госпиталь здешний не совсем простой: сюда иногда лечиться прибывают наши товарищи с поддельными документами. Товарищи в немецкой форме и с немецким языком, хрен докопаешься, но если со здоровьем беда, то в обычную больницу не обратишься, а тут их принимают и на ноги ставят.

- То есть, немцы лечат партизан и шпионов?

- Не на потоке, но...да. А из-за этих «безглазиков» нацисты в архивы полезли, ты же сам докладывал. А там много лишнего увидеть можно, лавочку прикроют. Да и заложников не жалко?

Станислав поморщился: пока его миновало счастье участвовать в расстрелах местных, но обстановка накалялась.

- Жалко. Но я даже примерно не представляю, где искать этих героев, которые ковыряют немцам глаза.

- Ты местный и знаешь, кто как относится к оккупантам.

- В этом городе нет людей, способных на такое: немцы сами режут своих.

- Вряд ли. Но это не важно, важно то, что они начали копаться в архивах госпиталя, а там есть документы, которые им не нужно видеть.

- Нельзя было эти документы сразу уничтожить?

- Видимо, нет.

- Ну, а сейчас кто мешает сжечь их к хренам собачьим?

- Вызовет подозрение. Начали проверять архивы — и архивы исчезли. Это сразу вызовет подозрение.

- Брат, я уже давно понял, что ты человек очень умный, не спорь со мной, я не примазываюсь, но посоветуй тогда, как мне этих душегубов искать, если гестапо их поймать не может и даже Берлинский сыскарь. А у Зайберта с информаторами полный порядок.

- Они — пришлые, а не местные. Ты же всех знаешь.

- Ну, не всех, и местные вряд ли.

- А если дебилы...Ну психи....

- Ты,как столичный немец, рассуждаешь, только вот не осталось психов у нас. Ликвидировали их быстренько. Почему сразу психи-то?

- Станислав, а нормальный человек станет у трупа глаза вырезать?

Станислав промолчал, не зная, что ответить.

- Я, конечно, попробую разобраться, но это невыполнимая задача.

- Она главная, самая важная. Нам важен этот госпиталь. Именно из-за него в округе нет партизан и диверсантов.

- Хитро.

- Есть такое.

Станислав как-то долго размышлял, как его малообразованный брат вообще связался с сопротивлением, но потом вспомнил, что у Петра был дядя, занимавший высокий пост в СССР. Знали об этом всего несколько человек, поэтому вопрос, как с Петром связались Советы отпадал.

- Я тут двух гусей привез, - внезапно сменил тему брат, так как из дома вышла жена Станислава. - И колбаски понаделал — свинью на прошлой неделе забили.- Кормилец наш, - супруга Станислава подошла к нему и взяла за руку:- Яичницу пожарила, идите ешьте.- Не пережарила? - поинтересовался Петр.- Нет. Для тебя старалась, - со временем их отношения стали более спокойными, неприязнь исчезла, трансформировавшись в подшучивание и словесную пикировку.- Брата своего зови, я там и горилки привез, - Петр имел в виду брата жены Станислава — ксендза. Священник был тихим безобидным алкоголиком, которого