Распутин. Три демона последнего святого - Андрей Шляхов

Увы, Лохтина уже не могла образумиться. Одетая в чудные белые одежды, с венчиком на голове, на котором крупными буквами было написано «Аллилуйя», она преследовала Распутина (к тому времени давно уже покинувшего ее дом) для того, чтобы в тысячный раз упасть перед ним на колени и вознести ему хвалу как живому воплощению Бога.

Даже одна подобная поклонница может превратить жизнь человека в ад. У Распутина их были сотни. Действительно — не позавидуешь…

Противники Распутина обвиняли его не только в чрезмерном сластолюбии, но и в «растлении» девушек и «изнасиловании» женщин. Тот же Председатель Государственной думы Родзянко заявлял, что в его распоряжении «находилась целая масса писем матерей, дочери которых были опозорены наглым развратником».

На деле «целая масса писем» сводится к трем, да-да, именно трем случаям, когда девушки жаловались на «растление» их Григорием Распутиным.

Первой была дочь сибирского купца Зинаида Пепеляева, бывшая монастырской послушницей, по описанию сладострастника Илиодора, девица «очень симпатичная, полная, упругая» и «в высшей степени набожная и целомудренная». Она якобы рассказала Илиодору (не исключено, что Илиодор сам все выдумал), что Распутин предложил ей раздеться и лечь с ним в постель, а когда она, полностью доверяя его праведности (святая простота!) и не ожидая подвоха, сделала это, то он «радел» на ней аж целых четыре часа, успокаивая ее тем, что все делается с одобрения иеромонаха Илиодора, епископа Гермогена и самого «батюшки-царя»!

Верится? Как-то не очень…

Второй «жертвой» стала воспитанница Епархиального училища Елена Тимофеева. Она несколько лет вращалась около Распутина, а затем вдруг подняла шум на всю Российскую империю, утверждая, что Распутин ее растлил. Тимофеевой мало кто верил, больно уж демонстративны и фальшивы были ее обвинения. Да и что это, с позволения сказать, за жертва, которая (если, конечно, верить ей) из месяца в месяц, из года в год отдавалась насильнику, а потом вдруг, спохватившись, озаботилась своею поруганной честью?

Третьей и самой известной кандидаткой в «растленные» была придворная няня Мария Вишнякова, или Мэри, как ее на английский манер называли во дворце. Сам Григорий звал ее «Меря».

Незаконнорожденная дочь одного из сенаторов, Мария воспитывалась в крестьянской семье, окончила курсы детских нянь и успела недолгое время прослужить в семье герцога Лейхтенбергского, откуда поступила в няни к царским детям (царица тогда была беременна великой княжной Татьяной). К моменту знакомства с Григорием Вишнякова состояла в нянях при наследнике. Было ей тогда около тридцати пяти лет. Вскоре Вишнякова стала лечиться у Распутина от «блудного беса».

Вполне закономерное желание для тридцатипятилетней девицы, по своей воле не желавшей выходить замуж (замужество означало лишение высокооплачиваемого места при дворе — согласно установленным правилам, придворные няньки набирались только из девиц). Мария даже ездила к Распутину в Покровское, да не одна, а с компанией, в которой была и Лохтина. Там, в Покровском, Григорий Распутин в одну из ночей якобы явился в комнату к Вишняковой, улегся рядом с ней и «растлил» ее.

По другой версии Распутин сделал это прямо в царском дворце, в комнате, отведенной Вишняковой. В книге следователя Соколова «Убийство царской семьи» приводятся показания камер-юнгферы императрицы М. Ф. Занотти: «Я относилась к нему (Распутину. — А. Ш.) отрицательно. Я считала его и теперь считаю тем именно злом, которое погубило царскую семью и Россию. Он был человек вовсе не святой, а был развратный человек. Он соблазнил у нас няньку Марию Ивановну Вишнякову. Это была няня Алексея Николаевича. Распутин овладел ею, вступив с нею в связь. Мария Ивановна страшно любила Алексея Николаевича. Она потом раскаялась и искренне рассказала о своем поступке Императрице. Государыня не поверила ей. Она увидела в этом чье-то желание очернить Распутина и уволила Вишнякову. А то была самая настоящая правда, о которой она в раскаянии не таилась, и мнение это знали от нее же самой. Вишнякова сама мне рассказывала, что Распутин овладел ею в ее комнате, у нас во дворце. Она называла его „собакой“ и говорила о нем с чувством отвращения: Вишнякова тогда именно хотела открыть глаза на Распутина: какой это человек. Она хотела рассказать это и Государю, но она не была допущена к нему».

Камер-юнгфера Занотти была безгранично предана императрице, а Григория Распутина ненавидела всей душой. Неизвестно, почему. До нас не дошло никаких сведений о конфликтах или ссорах между фрейлиной и старцем.

Всеведущий Илиодор писал о «растлении» Вишняковой так: «М. И. В. Дочь сенатора, девица очень красивая, 35 лет. Познакомилась со „старцем“ на первых порах его деятельности в Петрограде. Увлеченная учением Распутина об изгнании блудных бесов, она, боримая, не желая выходить замуж и лишаться через это высокого придворного места, решила лечиться в „старческой врачебнице“ Распутина.

„Старец“, конечно, оказал милосердие и начал лечить ее. Сначала врачевал обычными поцелуями, прикосновениями и банями. Меря, как ее всегда звал „блаженный“, повиновалась и, по всей вероятности, ожидала, что вот-вот она будет чистая и святая и ей легко будет пребывать в девичестве…

После одной бани, где „старец“ убедил Мерю, что он бесстрастен и ничего не чувствует, когда прикасается к женщине, Мери легла рядом с Григорием, заснула, и — о, ужас! — в это время „блаженный“ сделался страстным и растлил чистую, невинную девушку… Мери рассказала об этом Феофану на исповеди…»

Существуют показания самой Вишняковой, данные ею на следствии в 1917 году. Их приводит в своей книге о Распутине Э. Радзинский: «Как-то весной 1910 года Государыня предложила мне поехать в Тобольскую губернию в Верхотурский монастырь на 3 недели, для того, чтобы в мае вернуться к поездке в шхеры. Я с удовольствием согласилась, так как люблю монастыри. В поездке должна была принять участие некая Зинаида Манштедт, которую я встречала в Царском Селе у своих знакомых, и она мне очень понравилась… В поездке, по словам Государыни, должны были принять участие Распутин и Лохтина… По приезде на Николаевский вокзал я встретила всех своих спутников… В Верхотурском монастыре мы пробыли два или три дня, а затем направились в гости к Распутину в село Покровское. У Распутина дом двухэтажный, большой, обставленный довольно хорошо, как у чиновника средней руки… В нижнем этаже живет жена Распутина со своими приживалками, в верхнем поселились мы по разным комнатам. Несколько дней Распутин вел себя прилично по отношению ко мне… а затем как-то ночью Распутин явился ко мне, стал меня целовать и, доведя до истерики, лишил меня девственности… В дороге Распутин ко мне не приставал. Но проснувшись случайно, я увидела, что он лежит в одном белье с Зиной Манштедт. Возвратившись в Петроград, я обо всем доложила Государыне… а также рассказала при личном свидании епископу Феофану. Государыня на мои слова внимания не обратила и сказала, что все, что делает Распутин, свято. С этого времени я Распутина не встречала, а в 1913 году была уволена от должности няни. Причем мне было поставлено на вид, что я бываю у преосвященного Феофана…»