Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Научные и научно-популярные книги » История » Начало самодержавия в России - Даниил Альшиц

Начало самодержавия в России - Даниил Альшиц

Читать онлайн Начало самодержавия в России - Даниил Альшиц

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 57
Перейти на страницу:

Песня про царя Ивана Васильевича и купца…

Не правда ли, так и хочется подставить здесь имя лермонтовского героя — купца Степана Калашникова? И надо сказать, что это искушение, как оказывается, отнюдь не беспочвенно, хотя в подлинной песне (повести), о которой идет речь, стоит другое имя купца — Харитон Белоулин.

Летом 1958 г. Отделом рукописей Государственной Публичной библиотеки была приобретена рукопись — обрывок какого-то сборника конца XVII в., всего несколько листков, обтрепанных, перепутанных, сшитых веревкой. Рукопись была завернута в лист бумаги, на котором карандашом была сделана надпись: «Из города Пустозерского привезена 1923. 16 л.».

Внимание автора этих строк привлекло не имеющее начала древнерусское повествование об Иване Грозном и купце Харитоне Белоулине, до того неизвестное. Сразу же бросились в глаза, с одной стороны, ярко выраженный беллетристический характер повести, а с другой — множество наполняющих ее исторических реалий. Сочетание исторической реальности повествования с вымыслом сказалось также в характере главных его героев: один из них — Иван Грозный — лицо вполне историческое, другой — купец Харитон Белоулин явно вымышлен автором. Такое сочетание было необычайно интересным уже само по себе. Древнерусская литература того времени, как полагали ученые, еще не знала вымышленных героев. За пределами религиозной мифологии, в которой фигурируют разного рода небожители, возглавляемые богами, в произведениях литературы мы встречали только реально существовавших людей, например, князя Игоря и его жену Ярославну в «Слове о полку Игореве», Дмитрия Московского и его соратников в повестях цикла о Мамаевом побоище. Реальными историческими лицами были и изображавшиеся в древнерусской литературе представители враждебных сил, например, ханы Кончак, Мамай и прочие. И вдруг выясняется, что ряд великих героев русской литературы, типизировавших образы борцов за справедливость и правду, берет начало еще в XVI в. и открывается никому неведомым именем Харитона Белоулина.

Содержание повести восходит к событиям хорошо известным. В 1570–1574 гг. Грозный казнил «своих изменников», виновных, по его убеждению, в организации широкого заговора против него. В число заговорщиков были включены многие высшие сановники, такие как глава Посольского приказа известный дипломат дьяк Иван Висковатый, казначей Никита Фуников и их ближайшие сотрудники.

В сохранившемся архивном документе читаем: «Столп (т. е. дело, написанное на длинных, склеенных столбцах бумаги — сставах. — Д. А.), а в нем… список из сыскного изменного дела 78 (1570) году, на новгородцкого архиепискупа Пимена, и на новгородских дияков и подъячих, и на гостей (купцов. — Д. А.), и на… приказных и на детей боярских (служилых людей — дворян. — Д. А.) и на подъячих, как они ссылалися к Москве с бояры… и в том деле многие казнены смертью… а иные разосланы по тюрьмам, а до кого дело не дошло (не оказалось достаточных улик. — Д. А.), и те помилованы, а иные свобожены. Да тут же список, ково казнить смертью, и какою казнью, и кого отпустити… и как государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии и царевич Иван Иванович выезжали в Китай-город на полое место сами и велели тем изменником вины их вычести перед собою и их казнити».[25]

Московские казни 1570 г. описал и современник событий, иностранец Альберт Шлихтинг. Он рассказывает, что июльским утром 1570 г. на площадь было выведено на казнь 300 человек «знатных мужей». Заметим, что цифры, имеющиеся у Шлихтинга, в отличие от цифр, приводимых по разным поводам другими иностранцами — современниками Грозного, заслуживают доверия. Так, например, сообщаемое им число жертв новгородского погрома 1570 г. вполне реально — 2777. Оно решительно отличается от фантастических цифр, называемых другими иностранцами, вплоть до цифры 700 тыс. у англичанина Джерома Горсея. Шлихтинг говорит, что из 300 выведенных на казнь были казнены 116 человек, а остальные были помилованы и отпущены. В летописи того же времени названа примерно такая же цифра казненных — 120 человек из 300.

В полном соответствии с приведенным выше официальным документом — архивным «столпом», где говорится о специальной росписи, указывающей, кого следует казнить и какою казнью, а кого отпустить, Шлихтинг сообщает, что перед казнью рышел «на средину дьяк… Василий Щелкалов с очень длинным списком, перечисляя подряд всех туда внесенных».[26] В источниках подчеркивается, что казни 1570-х гг. на Москве были продолжением новгородского дела и что значительную часть привлеченных к расследованию и казни составляли купцы.

Вот как изображены эти страшные события в повести: «В лето 7082-го. . на второй неделе по пасце во вторник в утре по указу великого государя на Пожаре среди Москвы уготовлено 300 плах, а в них 300 топоров, и 300 палачей стояху у плах онех. Московстии же князии и боляре и гости, всякого чину люди, зряще такую належащую беду, страхом одержимы быша. Егда же бысть третий час дни, царь и великий князь Иван Васильевичь выехав на площадь в черном платье и на черном кони с сотники и стрельцы и повело палачем имати по человеку из бояр и из окольничих, из стольников и из гостей и из гостиной сотни по росписи именитых людей казнити. Людие же зряще, наипаче в недоумении быша, понеже никакия вины не ведуще. Взяша же первые из гостиные сотни 7 человек и казниша их. Емше же осмаго, именем Харитона Белеуленева, и не могоша на плаху склонити, бе бо велик возрастом и силен вельми. И возкрича ко царю рече з грубостию: "Почто, царю великий, неповинную нашу кровь проливавши?" И мнози псари приступиша пособити тем палачем, и едва возмогоша преклонити. Егда же отсекоша ему главу и спрянувши из рук их глава на землю, семо и овамо (туда и сюда. — Д. А.) спрядывая, глаголаше несведомоя. Труп же его скочи на ноги свои, и начат трястися на все страны, страшно зело обливая кровию окрест сущих себе. И многи палачи збиваху тело оно с ног и никако же возмогоша. Но и падшая кровь, где пав, светляся и играя красно вельми, яко жива вопия и не отмываяся. Сие же виде, царь усумневся и бысть страхом одержим и отиде в полаты своя. Палачи же по долзе времени не движуще никого без повеления царева, но ожидающе милости. И в 6 час вестник прииде от царя, повеле всех поиманых отпустить. Они же от радости слезы испущающе, яко избыша нечаемыя неповинныя смерти. Тако же и мучители оны, спрятавше плахи и топоры, отъедоша в домы своя. Труп же той трясыйся весь день и во 2 час нощи паде сам на землю. Во утрии же повелением царевым погребоша телеса их сродницы, каждо во своих».

Как видим, в основе авторского текста легко узнается известный нам из источников исторический факт. Вместе с тем в повести есть и отличия от документально зафиксированной реальности происходившего. Отличия эти весьма примечательны.

Обратим внимание на определение места, где произошла казнь: «на Пожаре среди Москвы». «Пожаром» после набега Девлет-Гирея в 1571 г. стали именовать площадь перед Кремлем, которая до того называлась Троицкой. Уже к 80-м гг. в связи с новой застройкой Москвы название «Пожар среди Москвы» из источников исчезает. Это наводит на мысль, что повесть восходит непосредственно к моменту описанных в ней событий, т. е. к 70-м гг. XVI в. Об этом же говорит и другое: царь выезжает на площадь вершить казнь «с сотники и стрельцы», но не с опричниками. Видимо, автор писал свою повесть, после того как закончился весь цикл московских казней 1570–1574 гг. Тогда понятно, что слово «опричнина» отсутствует в повести потому, что в 1572 г. опричнина была переименована в «двор». Тем не менее автор постарался, чтобы опричный характер проводимой карательной акции был читателю ясен. Царь выезжает на площадь в опричном одеянии — «в черном платье». Главной карательной силой Грозного во время казни, согласно повести, оказались «псари». Это наименование прозрачно указывает на опричников, отличительным знаком которых была песья голова, символизировавшая их собачью преданность царю и готовность выгрызать измену.

Нетрудно заметить, что число выведенных на казнь — 300 человек, названное в повести, точно совпадает с цифрой, указанной другими источниками.

Самое главное, что сближает повесть с другими историческими источниками, — это факт помилования прямо на площади значительной части приговоренных. Альберт Шлихтинг пишет, что было казнено 116 человек, после чего были помилованы остальные 184.

Современная московская летопись называет примерно ту же цифру казненных — 120 человек.

В повести иное соотношение: казнили всего 7 человек, а всех остальных спас своим правдивым укором, высказанным в лицо царю, Харитон Белоулин. Побуждения, руководившие автором повести, вполне понятны. Она не производила бы желаемого впечатления, если бы автор, придерживаясь фактической точности, «дал слово» своему герою лишь после того, как были бы казнены 120 невинных, по крайней мере заслуживающих помилования, людей.

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 57
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Начало самодержавия в России - Даниил Альшиц торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит