Избранная Луной - Лана Ежова

Думая о сложной ситуации четы Вольских, я гнала мысль, что Ксения не любила мужа всем сердцем, а была всего лишь влюблена, раз на нее подействовало «Зеркало Купидона». Я оправдывала ее тем, что некоторые люди просто не способны на глубокие чувства до последнего вдоха, но и они любят. Любят как умеют.

Даша крепко спала, когда я, приняв душ и переодевшись в чистые шорты и футболку, решила позвонить куратору.

Николаев Николай Николаевич, кроме весьма креативных в плане имени родителей, имел сильный магический талант, счета в заграничных банках и тягу к преподавательской деятельности. Он вел основы политологии и курировал студентов-магов моего факультета, коих, включая меня, было всего тринадцать. Привлекательный рыжеватый шатен, холостой и при деньгах, он волновал сердца и обычных девчонок. Каждый раз, когда нам удавалось видеть въезжающий во двор университета вишневый БМВ класса «люкс» (позже его сменил «крайслер»), однокурсницы забывали дышать. Неудивительно, что целых пять лет я переживала, как бы они не узнали, что иногда встречаюсь с их кумиром после пар. Мое вероломное молчание не поняли бы, ведь объяснить, что маги опекают молодое поколение, я не имела права. Как и не могла сообщить, что девичье божество — редкостный зануда.

Нравоучения Николая Николаевича («Зовите меня, ребята, просто Ник»), с моей легкой руки ставшего Ником Никовичем, не вдохновляли на романтические вздохи. Мне и еще одной воднице, Алене, всегда доставалось по полной за малейшую шалость с применением магии. Но как сдержаться, если тебе подчиняется стихия Воды, а главная сплетница универа стоит возле лужи?.. Искушение — словно торт перед носом голодной сладкоежки на диете, его не преодолеть. Сейчас странно вспоминать, как призывала силу но пустякам, чтобы неопасно, но обидно расправиться со своими врагами. Выскальзывающая из рук чашка с кофе, прицельно летящая под ноги преподавателю; сорванная резьба на кране в туалете; капли дождя, неожиданно падающие с веток все как одна на указанный объект, — много чего довелось натворить. И оправдания мне нет. Впрочем, я не жалею — некоторые личности просят кирпича, а не только порцию холодной воды.

Да, мне далеко до святости, а вот Нику… Ник — идеал своих родителей. Господин Совершенство, куратор с детства верил в то, что мир во всем мире возможен и однажды с его помощью он наступит.

Много лет назад его отец и дядя основали Союз просвещенных — объединение магов, оборотней, вампиров и прочих представителей Полуночи, которые сознательно стремились к миру между расами. А еще они бескорыстно помогали попавшим в беду, создав под прикрытием ресторанов и ночных клубов убежища. В одном таком под названием «Ультрафиолет» я намеревалась пересидеть немного, отдохнуть и в полной мере осознать, кем стала после насильственного обращения.

Когда я заявилась к Нику домой, до оскомины на зубах правильный маг отправил не в убежище, а на одну из тайных квартир Союза, сам же принялся выискивать способы мне помочь. Да, забавный поворот судьбы: невыносимый Николаев стал не только моим куратором в университете, но и покровителем в дальнейшем, после укуса. Именно о нем я вспомнила в первую очередь, когда нужно было спрятаться от Андрея, именно его советы уберегли моих близких от смерти. Если бы не Николаев, не знаю, что было бы со мной сейчас.

Впрочем, он озвучил несколько версий. Первая и самая щадящая — Горобинские нашли бы меня в течение суток после побега и забрали. Вторая — моя семья пострадала бы, и я все равно принудительно оказалась бы в стае. Третья — я рискнула бы обратиться за справедливостью в Совет магов, а он, в свою очередь, — в ВОК. И после Горобинские, заплатив штраф и получив но зубам, по-тихому мстили бы моим родителям и родственникам, пока меня изучали бы в лаборатории Контроля…

Само собой, такое будущее меня не устраивало.

И тогда Ник произнес судьбоносные слова: «Нет девушки — нет проблемы».

И на несколько дней я для всех пропала. Для всех, кроме Ника.

Горобинские наведались к моим обеспокоенным родителям и к главе Совета магов Кривогорска. Неподдельная тревога близких убедила веров в их непричастности к моему исчезновению. И того, чего я так боялась, не случилось: сумасшедшие волки никого не тронули.

Выждав еще немного, я позвонила родителям. Маму мой поступок шокировал, отец вообще пришел в бешенство. По его словам, я струсила, не пожелав отстаивать свои права, да еще и в него не поверила, в его способность защитить дочь. Но я не могла иначе! Родители не понимали: обратившись в ВОК с жалобой на Андрея, я автоматически попадала в круг интересов контролера Хемминга. Магичка, ставшая оборотнем, но при этом сохранившая магию, — заманчивый объект для исследований. Прожить всю жизнь в качестве подопытной зверушки — незавидная судьба, уж лучше скитаться по свету, не так это напрягает, особенно когда любишь перемены и новые места.

Послушавшись умного совета Николаева, я пустилась в бега, кочуя от одного его знакомого к другому…

Ночь пахла фиалками, отдающим солнечное тепло асфальтом, сладостью спеющих ягод и хвоей темного леса, раскинувшегося в паре десятков метров от дома колдуна.

Благодаря полученному от Вольского разрешению я беспрепятственно вышла за ограду, но набирать номер куратора не спешила, огляделась для начала. Где-то в темноте скрывались они — боевики Контроля, охраняющие покой домочадцев Вольского. Магический спецназ Полуночи — сила, с которой считаются все.

Втянув носом воздух, нащупала нить характерного для заочно знакомой троицы аромата. На фоне присущих человеку запахов четко выделялись и другие: репеллента, колбасы и растворимого кофе. Бедняги, вынуждены питаться всухомятку? Можно было бы предложить Киму подкормить наших защитников, да только вряд ли они согласятся.

Как ни всматривалась в расцвеченную для глаз оборотня тьму, никого не заметила. И не услышана — чужое присутствие выдавал только запах. Впрочем, уверена, у боевиков Контроля есть артефакты, превращающие их в невидимок и на обонятельном уровне.

Полюбовавшись на звездное небо, а заодно набравшись решимости, отыскала в новеньком смартфоне номер Ника и решительно нажала на «вызов».

Он ответил мгновенно, будто не выпускал телефон из рук:

— Мария?

— Да, это я…

— У тебя совесть есть, Мария? Почему не звонила? Я же волнуюсь!

Получив допуск на свободный выход за ворота, я перестала отзваниваться Николаеву, сама толком не знаю почему. Возможно, повлияли слова Вольского? Про то, что я отчитываюсь Нику?

Впрочем, нет, дело в другом. Надоело, что куратор, находясь на расстоянии, контролирует каждый мой шаг, подробно расспрашивает, как прошел день, словно ведет журнал наблюдений за ходом эксперимента. Сам же редко когда рассказывает то, что интересует меня: о родителях и друзьях.