Избранная Луной - Лана Ежова

Иногда лежала неподвижно, потому что не могла дышать. Задыхалась рыбой, почищенной и выпотрошенной, но еще не разрубленной на куски и оттого еще живой.

Мне пришлось пережить обращение в одиночестве. Без подсказок и утешающих слов. И каждый раз, когда приходила в себя, когда на пол падал очередной локон или лоскутами слезала кожа… каждый раз я от всей души желала Андрею побывать в аду, в который он отправил меня. Я молила Создателя, языческих богов древности, Луну и духов предков — всех, о ком вспомнила в бреду! — дать мне возможность сбежать, обмануть вера.

И они услышали…

Для начала мне стало легче. Не знаю, сколько прошло времени, часов или даже дней, его бег я отмечала по приходу моего мучителя с новой упаковкой воды, но в какой-то момент перестала собирать выпавшие волосы с пола и смывать их в унитаз. Кожа также больше не слезала, приняв идеальный цвет и фактуру, то есть став гладкой и мягкой. Линька закончилась, хотя тело продолжало ныть.

— Дай зеркало, — нагло потребовала у Горобинского в один из его приходов.

Босиком, в одних шортах из старых джинсов, он выглядел отменно, в отличие от меня, измученной превращением. И, судя по его обновленному загару, наверху ярко светило солнце, тогда как я сидела в мрачном подвале.

— Зачем, тебе зеркало, Машенька?

— Хочу посмотреть на себя новую, я ведь девушка, мне любопытно.

Андрей хмыкнул и покачал головой:

— Рано, испугаешься еще.

— Ты же не пугаешься?

Новый смешок и самодовольное:

— Я предвкушаю результат, куколка. Вместо зеркала я принесу кое-что другое.

Андрей вышел и через минуту вернулся с едой — с огромным эмалированным тазом мяса… сырого мяса.

— Приятного аппетита, ведьмочка моя.

С куска, который протягивал вер сквозь прутья, капала кровь.

— С ума сошел?! Жри это сам!

Парень широко улыбнулся, показывая идеальные зубы:

— Сырое мясо способствует правильному превращению.

— Ого! А бывает еще и неправильное? Хотя, глядя на тебя, это можно предположить.

Горобинский бросил окровавленный кусок в таз и без спешки облизал пальцы. Меня едва не вывернуло наизнанку.

— Чего ты добиваешься, Маш? Чтобы отступил? Так не будет этого. Ты добьешься лишь того, что я не буду с тобой добрым. Я ведь принес тебе не живых кроликов, как делают в некоторых стаях, а мясо только-только заколотой свиньи.

— Меня тошнит! От твоей свинины и от тебя самого! — Мной овладела ярость, мозг выключился, и я совсем не думала о последствиях. — Ты урод, Андрей! Подлый мерзавец, мучающий слабых женщин! Ублюдок!

Я даже во вкус не успела войти, выкрикивая оскорбления, как вер быстро остудил горячую голову.

— А ведь я могу зайти в клетку, Машенька, — подчеркнуто ласково произнес он, поднимаясь на ноги и доставая из заднего кармана синих шортов ключ. — Только одним кормлением я не ограничусь. И мне будет пофиг, что ты еще меняешься, давно не принимала ванну и похожа на чучело.

Страх вперемешку со стыдом вмиг отрезвил. Что я несла? Зачем его дразнила?

И я поспешила капитулировать:

— Давай сюда свое дурацкое мясо!

Довольно осклабившись, Горобинский присел на корточки и придвинул миску к прутьям. Я потянулась за первым бросившимся в глаза кусочком, но Андрей отдернул мерзкую еду назад.

— Что не так?

— Я буду кормить тебя сам. — И он просунул руку с подношением сквозь прутья.

Тонкий и длинный ярко-красный кусочек блестел в электрическом свете прослойкой жира и, казалось, еще выделял тепло недавно убитого животного. Держали его короткие, квадратные пальцы, поросшие темными волосками.

— Ешь! — отрывисто бросил Андрей.

Зажмурившись, я подчинилась.

Боялась, что не смогу проглотить, что сразу стошнит, но вкуса почти не ощутила. Было страшно и противно, а после третьего кусочка… приятно? Неожиданное открытие.

Желудок встретил сырую свинину довольным урчанием. И вскоре волна тепла прошла по телу, унимая боль и успокаивая измученные кости. К своему огромному огорчению, я уже сама тянулась к окровавленным пальцам, желая не только выхватить из них мясо, но и облизать стекающую кровь.

Мучитель это тоже понял. Когда в миске осталось две трети содержимого, он отставил ее и поинтересовался на полном серьезе:

— Оближешь мои пальцы?

— Иди ты!.. — Я вовремя остановилась, не послав по общеизвестному адресу.

— Куда? — заинтересовался Андрей и прошептал: — Машка, чую, выведешь ты меня раньше времени. Но знаешь, я жду этого момента с нетерпением. Так что дерзай, ведьмочка!

Он ушел, приказав доесть свинину в течение двух-трех часов.

Сомневалась, что у меня получится осилить гору еды, — живот едва не трещал, набитый под завязку. Но после метаний по клетке жор вернулся.

Вместе с сытостью пришло отупляющее равнодушие. Что со мной будет, уже не волновало. Я все равно пока не могла выбраться, так почему не накопить сил? Выцепив из оставленных узникам книг детективный роман, я улеглась на матрас.

Читала долго — добралась до двадцать третьей главы и пистолета у виска главного героя. Глаза немного устали, пришлось оставить смелого следователя в критической для него ситуации.

Поставив томик на пол, рассматривала обложку, благо там было на что поглядеть: стильно одетый брутал с широкими скулами и массивным подбородком напоминал супергероя. Вот бы такой заглянул в мою темницу и спас! Эх, мечты!..

Интересно, сколько несчастных сидело здесь до меня и убивало время, читая этот слегка потрепанный роман? Учитывая, что Андрей, как, вероятно, и его отец, — не лучший образец справедливости, то много.

До зуда в кончиках пальцев захотелось создать гигантский ком огня и пробить себе путь к свободе. Увы, о магии пора забыть. Ее нет, как будто и не бывало вовсе! А все из-за Горобинских! Гады! Какие же они гады!

Отчаяние, помноженное на злость, вылилось в гневный крик:

— Чтоб тебя, Андрей!.. — Я бросила полный ярости взгляд вперед.

Книга резко хлопнулась о бетон.

Замерев, смотрела на нее, как на все семь чудес света разом. Смотрела и не верила. Она упала… из-за меня? Упала, потому что я вышла из себя?

У начинающих и находящихся в состоянии аффекта магов случаются неожиданные «полтергейсты», когда предметы летают, ломаются электроприборы. Неужели это тот случай?

Отчаяние сменилось азартом. У меня появилась надежда, горько-сладкая, робкая, но настырная, как зеленый стебель, пробивающийся сквозь асфальт.

И я буравила взглядом вновь поставленный вертикально детектив, запрещая себе радоваться. Неужели у меня осталась магия? Хоть немного? Пожалуйста, небо! Пускай это будет не глупой случайностью, а твоей щедрой компенсацией за пережитое!