Почувствуй это снова - Ольга Вечная

Чтобы контакты лишние померкли в памяти, и я только один там остался.

Но это, мать вашу, Юля.

Та самая Юля. Моя Юля. Которую я всю знаю до сантиметра. И то, что она была с кем–то, хотела кого–то — это тотально и насмерть. Тотально ужасно и несправедливо, даже если с логической точки зрения нормально — мы ведь расстались к тому времени. И она могла делать, что хочется.

Неадекватно ненавидеть человека за то, что он не твой. Не так ли?

Сегодняшний секс был зря. Мы не друзья, не просто знакомые. Я кончал ей в рот и думал о том, что мы можем либо вместе навсегда, либо врагами быть.

Е*ать ее тело — основное мое желание на данный момент. Но после кого–то я просто не могу. Не брезгую, нет. Просто не могу принять и осмыслить, что она хотела другого.

Полный восторг от новых ярких ощущений и тотальное отсутствие надежды на хэппи–энд для себя. Одно лишь тотальное одиночество — вот что я чувствую.

Юля бы уже загибала пальцы из–за моей тавтологии.

Не надо было трогать ее. Приехал защитить и приглядывать — защищай и приглядывай. А не сиськи облизывай и член свой в нее пихай.

Но хер тут удержишься.

Ее когда видишь, особенно возбужденную, — всё, пздц. Самоуважение, гордость, планы на будущее — все идет на хрен. Потому что Юля.

Та самая. Которая вот стоит голая. И с которой невозможны компромиссы.

Откуда у нее, кстати, такие шикарные сиськи? Так удачно поправилась? Мелькает странное сомнение, но быстро его отбрасываю. Некогда.

Юля целует меня в плечо, жмется, пока я тут о жизни размышляю и о своей тонкой раненой душевной организации.

Но почему всё так стремно? Где я ее потерял? Почему пошла экспериментировать?

Ладно. Пора валить отсюда. Обожранные орки могут в любой момент вернуться. Утром все протрезвеют, а дыру в черепе лечить годами. Одного Захара стоит вспомнить с его приступами.

— Я наврала сегодня, — слышу Юлин тихий голос. Она меня гладит, гладит. — Вообще врала без остановки, никто и не заметил. Дураки они все. Это мой первый минет, разумеется. Я очень стеснялась, но хотела тебя. Это пересилило.

Она губы облизывает так эротично, что кровь снова внизу живота концентрируется при мысли, что Юле было вкусно. Не представляю, как переварить и усвоить все, что чувствую. Бешеная жажда этой девушки с вкраплениями бордовой ненависти.

Юля смотрит на меня растерянно и шепчет:

— Все как–то на инстинктах вышло. Ты во всем у меня первый.

Выдыхаю громко–громко. Следом каждая клетка в теле расслабляется, будто я еще раз кончаю прямо сейчас, но уже не членом, а как–то морально типа. Вот такая биология.

Окей, опишем литературно. Кажется, будто долго нес тяжеленную ношу, которую наконец сбросил.

Следом напоминаю себе: да она же лгунья!

И про оргазмы врала так, что глазом не моргнула. Я еще пять минут потом в голове прокручивал. Вспоминал моменты, когда у нас с ней впервые это получилось. Ее оргазм в смысле, с моим–то проблем никогда не было. Мы еще не спали. Трогали друг друга и случайно дотрогались. Она испугалась, три дня со мной не разговаривала и на телефон не отвечала. Потом попросила приехать и повторить. Глупая, но мне это нравилось.

— Не верю я тебе, — произношу строго. — Но сказать надо было раньше.

— Почему?

Я пожимаю плечами. Глупый луч надежды прорезается в тотальных сумерках.

— Было бы приятнее, — объясняю уклончиво. Сдохнуть бы не хотелось от ревности, презрения к себе и похоти.

— Могу поклясться, если хочешь, — щедро обещает Юля. — Пару раз я тебя цапанула зубами, прости.

— Не заметил. Кстати, у меня это тоже первый минет.

Ее нога соскальзывает на пол, тут же подхватываю и тяну, чтобы Юля забралась обратно. Как–то машинально получается заботиться.

Стоит, жмется. Дышит. И я дышу.

— Можешь использовать это как оружие в следующей настольной игре, мне пофиг. Любил, ждал тебя. Я осмыслил, и мне за это больше не стыдно. Ты хотела с опытным, опыта у меня не было. Втрескался в тебя в пятнадцать лет и никого другого не видел. Хоть смейся, хоть презирай. Ты мне снилась постоянно. Гормональная кома. И нет, я тебя не дурил. Просто молчал, когда ты сама выводы делала. Но сейчас уже всё в прошлом.

Наши глаза встречаются. В ее — растерянность и испуг. В моих — не знаю, пусть сама додумывает.

— Почему это в прошлом? — переспрашивает она. — Мы еще не договорили, чтобы делать такие утверждения.

Грохот вырывает из шальных мыслей и возвращает в реальность. Кто–то в глубине бани опять пьяно кричит, хохочет. Задолбали. Юля тут же напрягается. Бросает тревожный взгляд на дверь. Я же отстраняю ее, хватаю полотенце и обматываю вокруг бедер. Нахожу на крючке напротив еще одно полотенце и подаю Юле.

— Пора уходить? — спрашивает она.

Быстро подтверждаю. Надо было уходить сразу.

— Нам бы поискать Захара с ключами от тачки или спальню, которая запирается изнутри.

Юля кивает, на всё согласная. Мы идем в сторону выхода. Напоследок она оборачивается и произносит:

— Я думала, мы займемся любовью прямо здесь. Совсем дикие, да?

— Резинки с собой не было. Так бы — да.

— Когда тебя это останавливало? — улыбается Юля. — Блин, нестерпимо мокро! Надо снять купальник. — И начинает действительно стягивать его через полотенце.

Она совсем не помогает мне в собственной защите. Отворачиваюсь.

Прислушиваюсь к шуму и проговариваю спокойно:

— Ну сейчас нам дети точно ни к чему, вот и остановило. Рисковать не будем.

— Почему это ни к чему сейчас? А раньше были к чему? — бросает Юля с вызовом.