Обещание Девлина - Робин Хэтчер

Девлин почувствовал в темноте прикосновение ее руки. Она осторожно положила ладонь на плечо, а голосом попыталась выразить свое понимание и сочувствие.

– Тебе не нравится это занятие, Дев?

Он не ответил на этот вопрос, потому что и так уже много сказал. Ему хотелось забыть свою прежнюю жизнь и одновременно посмотреть, куда она его завела. Возможно, Брениган не был создан для той деятельности, которую ведет Такер и подобные ему, то есть занимать респектабельные должности, иметь семью и дом. Может быть, на это нет никакой надежды. Он – всего лишь наемный убийца и всегда им будет, пока кто-то не пристрелит его на улице.

Вероятно, только так и может умереть Девил Кид.

Анджелика не убрала руку с его плеча, пока не услышала ровное дыхание, известившее о том, что Девлин уснул. Только после этого своеобразного сигнала ее ладонь переместилась на собственную грудь, где беспокойное сердце отсчитывало мгновения жизни.

Корралл не нравилось то, что она чувствует по отношению к Девлину Бренигану. Он – бессердечный убийца, ожесточенный и незнающий жалости, который нигде не задерживается надолго. Что касается женщин, то у него дурная репутация. Такой человек, как ее спутник, совершенно не нуждается в ее сочувствии.

И все же сердце подсказывало обратное. Может, он и сильный, и высокий, и красивый… и отличный стрелок, но все-таки за таким прочным фасадом скрывается уязвимая и ранимая душа. Анджелика почувствовала это сегодня по его голосу. И она видела истинное его лицо, когда они жили у него дома.

И Корралл поняла его чувства и переживания, потому что она сама точно так же попала в западню жизни, от которой хотела быть подальше.

Она перевернулась на другой бок и обняла Робби.

«Опасно вот так сопереживать с Девлином, подумала Анджелика. – Это может привести к тому, что мое сердце снова будет разбито. Нет, уж лучше помнить всегда, кем он являлся до знакомства со мною… Да и кроме Робби мне никто-никто не нужен. Так будет лучше. Правда, я не уверена, что такое возможно…»

ГЛАВА 22

Ламар почувствовал, как у него между лопатками потекли струйки пота. Затем он выступит на лбу и над верхней губой, а потом рубашка под мышками станет совсем мокрой. Так случается всегда, когда он знает, что тесть не одобряет его поступков.

Александр Венизелос стоял спиной к нему с бокалом бренди в руках.

– Пенелопа несчастна, сынок. Почему ты не стараешься сделать все возможное для ее счастья? – спросил он Ламара и внезапно повернулся, сразу же вцепившись в него своими глазками-бусинками. – Я всегда полагался на тебя в том, что касается моей дочери. – Покачав головой, он добавил:

– Хотя я никогда не понимал, что нашла в тебе моя Пенелопа, но именно тебя ей хотелось заполучить… А мне всего лишь нужно видеть выражение радости на ее лице… Ты должен… Нет, обязан сделать ее счастливой!

Оруэлл постарался изобразить уверенную улыбку.

– Сэр, я делаю все возможное.

Кустистые брови Александра вопросительно выгнулись дугой, и он поинтересовался:

– А разве детские приюты не переполнены? Ты не можешь найти одного-единственного ребенка, нуждающегося в доме и любящей матери?

– Но вам бы не хотелось, чтобы ваш внук оказался первым попавшим, ведь так? Может быть, приюты и переполнены, но мне хотелось бы привести к нам в семью особенного малыша… С хорошими задатками, с красивой внешностью и отличными умственными способностями. Наш сын не может происходить из необразованной черни! Когда он вырастет, ему придется унаследовать все мое состояние…

– И все мое, – перебил тесть, проведя указательным пальцем по кромке бокала с напитком, – но это произойдет еще не скоро.

Ламар опустил взгляд на густой персидский ковер, покрывающий пол гостиной, стараясь изо всех сил не обращать внимания на пот, струящийся по позвоночнику.

Как же он ненавидит и презирает этого человека! Ему всегда приходится кланяться и пресмыкаться, чтобы получить то, что ему принадлежит по праву, как зятю могущественного Александра Венизелоса. Разве недостаточно уже его женитьбы на дочери этого «денежного мешка», которая похожа на лошадь? Разве его вина, что Пенелопа не может иметь детей?

– Возможно, ты и прав, – произнес Александр и прошел через всю гостиную к белоснежному дивану, сев как раз напротив Ламара. – Если бы она ждала своего собственного ребенка, это заняло бы девять месяцев, прежде чем моя дочь, а твоя жена взяла бы его на руки. Значит, у тебя еще есть немного времени. – Нахмурившись, он добавил:

– Но поторопись, сынок, или мне придется задуматься о причинах твоего промедления.

У Ламара в этот момент окончательно взмокла спина, а все тело напряглось: если тесть когда-нибудь узнает об Анджелике или любой другой женщине, с которой он переспал, то его жизнь не будет стоить и цента.

Александр Венизелос – жестокий и безжалостный человек, чьей единственной слабостью является его дочь. Он ни на миг не задумается, отдавая приказ об убийстве любого, – даже если это его собственный зять – только бы достигнуть своей цели. Но в руках Пенелопы сей грозный делец превращался в воск. Он позволял ей все, чего только желала дочь.

Семь лет назад Пенелопа увидела Ламара, который служил тогда клерком в одной из контор отца, и решила: «Я хочу, чтобы он стал моим мужем!» Александр сделал его таковым. Оруэлл и сам был не против. Он считал, что власть и богатство, которые придут к нему, когда свадьба состоится, стоят того, чтобы жениться на лошадеподобной дочке Венизелоса.

Он и до сих пор так считает. Может быть, его не уважают, но зато боятся. Люди знают: лучше не становиться у него на пути. Ему никто не прекословит, потому что Ламар еще более безжалостен, чем сам Александр. Оруэлл быстро научился, как использовать власть и деньги, чтобы получать еще большие доходы и стать еще более могущественным. Даже его тесть не предполагает, насколько способным оказался его зять. Да, стоило жениться на Пенелопе, чтобы добиться всего этого.

Кроме того, старик не собирается жить вечно. Когда он умрет, Денвер будет принадлежать Ламару Оруэллу. У него будут все женщины, которых он только пожелает, и можно будет не волноваться, что Александр узнает об этих шалостях. А если захочет, то сможет даже под благовидным предлогом куда-нибудь сплавить Пенелопу… А может, оставит ее здесь, в этом доме, одну, чтобы она мучилась, не зная, где муж проводит ночи…

Но пока время не наступило; приходится быть осторожным.

– Да, я тороплюсь, – ответил он, заставляя себя вновь сосредоточиться на разговоре и пытаясь скрыть свое волнение. – Я очень хочу дать Пенелопе ребенка, которого она должна иметь… Но мне хотелось бы, чтобы это был правильный малыш… В конце концов, Александр, она моя жена! Кто больше, чем я, желает ей счастья?!