С Кощеем жить – злодейкой быть - Марина Бастрикова

– Ну ладно, у вас и без меня много работы, а мне на занятия пора.

Когда я уже открыла дверь в свою комнату, услышала насмешливое от Кощея:

– А занятия кончились.

Наверно, танцы были последним занятием. Что ж, может, и к лучшему, что я на них не попала. Блин, к тому же так и не поела. Открыла расписание в поисках того, когда же были танцы. Нашла. Выходит, я провалялась одни сутки. А завтра меня ждет практика. Черт.

Одногруппники явно озлоблены на меня. Возможно, не только пострадавшие, слухи-то расходятся быстро. Одна надежда, что мой новый злобный образ меня защитит. Правда… он пока недостаточно злобный. Хм, злобный. Я вышла из комнаты проверить, наелся ли Кощей. Ведь считается, что сытый мужчина – добрый мужчина. А сытый злодей?

– Ко-о-ош.

Он устало посмотрел на меня. Поняла.

– Кощей эм-м-м… – Ну не Иванович же он? Никогда не интересовалась, какое отчество у моего соседа.

– Карачунович. – Глаза у Кощея весело блестели. Ужас, я же это не выговорю.

– Кощей, а ты ведь у нас в группе состоишь?

Не знаю, откуда такое предположение, ведь он не посетил ни одного занятия. Может, его имя называли, и я фоном при перекличке слышала? Или просто интуиция. Причем верная, так как Кощей в ответ кивнул. – А ты не мог бы поприсутствовать на завтрашней практике? Дело в том, что я решила стать злодейкой. – Мой голос упал до шепота, но Кощей расслышал и закашлялся. Вернувшись к обычному своему каменному выражению лица, прокомментировал:

– Мудрое решение.

Мне была приятна его похвала, я немного покраснела, но потом увидела веселый блеск его глаз и поджала губы. Вот и пойми – правда он так думает или издевается?

– В общем, я боюсь. Против меня настроилось добро, а зло еще не защищает.

Вот так и выразила все свои страхи в одной фразе.

– А когда это зло вообще кого-либо защищало или помогало? – Голос Кощея сочился ядом.

– Ну ты-то помог.

– У меня были на то личные основания. Это не более чем совпадение, никто больше из зла за помощь не возьмется.

Раздался стук. Кощей взмахнул рукой, и дверь отворилась. За ней стоял Воля. Его было трудно разглядеть за еще более уплотнившейся защитой, но все же черты лица у этого мужчины были определенно специфичными, чтобы вот так взять и не узнать. В очередной раз отметила, что пленка на двери с каждым разом менялась, набирая все больше свойств и становясь гуще. Почему-то я была уверена, что сам Воля нас еще не видел. Но вот открывшуюся дверь (которая находилась за защитой) не заметить не мог.

– Снежная, я пришел тебе помочь с учебой, как и обещал.

Я победно посмотрела на Кощея и интонационно выделила:

– Помочь… – и выжидающе посмотрела на соседа. Ну давай, согласись. Уверена, он понял, что я выпрашиваю его присутствие на практике.

– У меня нет на это времени. И я тебе говорил – коснись браслета и позови, как только почувствуешь опасность. – И снова взмахнул рукой, после чего Воля спокойно перешагнул магический ограничитель.

Черт, это было категоричное нет. Но объяснять ему, что я чувствую опасность уже сейчас – не стала. Так же как и то, что могу ее вовремя вообще не успеть почувствовать. Есть еще вариант уговорить Волю. Я внимательно посмотрела на зашедшего. Нет. Тот, кто ничего не сделал в опасной ситуации, в следующей также будет безучастен. И что-то отразилось в моем взгляде, что Воля потупился и заговорил:

– Снежная, я по поводу того, что ты говорила… ну, тогда у двери… не по-мужски, мол, поступил. Есть такое. Ты права, вытащила нас мелкая девчонка без магических сил. И если бы кто-то из команды погиб – нам всем бы это аукнулось. Поэтому спасибо тебе, что вовремя сориентировалась. – Воля, как и тогда на практике, начал с паузами вкрадчиво говорить, а потом перешел на плавную и бойкую речь.

Ого, не это ли идеал мужчины? Который умеет признавать свою вину, да еще и сказать про себя «не по-мужски поступил». Офигеть. Но слова словами, а доверять в ситуации, когда грозит опасность мне или моим друзьям, точно не буду. Но это не значит, что он плохой преподаватель. Тем более другого у меня нет.

Кощей молча встал и вернулся к своим бумагам. Я же усадила Волю на то место, где сидел Бессмертный. Попросила у скатерти еды. И пока Воля восхищался нашей «настоящей женщиной», хоть и скатертью, – ушла в комнату за конспектами. Когда вернулась, Воля уже что-то ел и нахваливал скатерть. Глаза горели блеском экспериментатора. Так, больше никому нашу кухарку не покажу. А то еще своруют столь ценную соседку.

Сидеть напротив было неудобно, и я уселась прямо на пол рядом с Волей.

– Должна признаться, что я не понимаю ничего вообще. Мне нужно прям с азов-азов начинать обучение.

Воля кивнул и достал из воздуха какую-то тетрадь.

– Это конспект сегодняшнего занятия у Грымзы. Ты его пропустила, так что очень рекомендую все отсюда переписать и выучить наизусть. – Забрала из рук Воли тетрадь. Открыла. Почерк был идеально ровный, еще и разными цветами все оформлено. Как в дорогом учебнике. – Только у тебя на это сегодняшний вечер – не более. И верни потом тетрадь Бабе Яге. Если затянешь – не завидую нам с тобой. Яга похуже Грымзы бывает.

Поняла. Впечатлилась. Держала тетрадь аккуратно и трепетно.

– Итак, начнем тогда…

– Хватит. – Как и всегда, роскошный бас Кощея, неожиданно раздавшийся, вызывал желание задрожать и забиться в угол. Если бы не ассоциации с Тиллем, то, наверное, я бы так и делала. – Идите в другое помещение и обсуждайте что хотите. Только не мешайте своей болтовней.

Я поджала губы и утянула Волю к себе в спальню. Мордоворот оказался отличным учителем. Терпеливым, заинтересованным в своей деятельности. Ну, может, только увлекающимся. Как начинал сыпать непонятными терминами – так все. Само обучение мне напоминало обычную учебу в институте. Вроде все понятно, но картинки в голове нет. Ибо не ясно, как все это применить в жизни. И вообще зачем все это знать?

Но жить свободной хочешь – и не такое зазубришь. Вот только к нам зачастили гости. Следующим пришел Акела.

– Тебя сегодня не было. Что случилось?

Я стала объяснять, что отравилась ядотравой, но потом вспомнила, что Кощей работает. Мы же ему мешаем. Потянула волка за руку тоже к себе в комнату. Но он неожиданно замер. Обернувшись, увидела на входе в мою комнату мыльную пленку.

– Ему нельзя, –