Тропический рейд - Сергей Зверев

Даже программиста взять. Когда люди Мартинеса гнали его через границу, то он едва ноги переставлял, а теперь шпарит так, будто у него не второе, а пятое дыхание открылось, и это несмотря на то, что просидел в узенькой клетке две недели.

Вот уж воистину непонятны эти русские. Не зря о них столько чудес в книгах пишут.

Он не стал выходить навстречу полицейским. Еще неизвестно, как они на это отреагируют. Мартинес корректировал преследование издалека, угадывал, улавливал по звукам истинное положение дел. Сам туда не лез, опасался столкнуться со спецназовцами. Перемещался короткими перебежками, вслушивался, иногда видел своих врагов на расстоянии нескольких сотен метров.

— Разворачивайтесь, они вас проскочили слева! К горам уходят! Не спите, мать вашу!

Полицейское начальство слушалось его, явно думало, что делом руководит один из своих. В рации звучали голоса. Кто-то разворачивал цепь в обратном направлении, орал на кого-то дурным голосом, кому-то обещал понижение в звании.

В любой другой ситуации Мартинес был бы горд тем обстоятельством, что управлял действиями такой прорвы копов. Но в данный момент он об этом не задумывался, просто-напросто жаждал изловить убийц всей своей банды и уже потом добраться до них в тюрьме.

— Правее берите, уроды! Они могут ускользнуть в горы. Там их и дивизия не найдет!

— А кто вы? Какое у вас звание, сеньор? — Собеседник Мартинеса начал проявлять недовольство.

Оскорбления явно не понравились ему.

— Назовитесь!

Мартинес отнял трубку от уха, с ненавистью глянул на нее, потом хитро усмехнулся и заявил:

— Если ты, чмо поганое, станешь еще задавать вопросы, вместо того чтобы действовать по моим указаниям, то уже с утра отправишься служить рядовым в тюремной охране! На это моих полномочий вполне хватит! Понял меня?!

Голос в трубке проблеял что-то извинительное и больше не заикался насчет звания.

Мартинес закурил, переместился на сотню метров и вновь начал корректировать преследование.

Нас не догонишь

— Какого хрена? Чего они за нами бегают-то? — Батяня остановился в начале подъема, между двух громадных камней, и прикрывал продвижение группы. — Наверняка какая-то падла наводит, в любом другом случае мы уже давненько от них избавились бы.

— Хрен ее знает! — Свешников остановился рядом, помог Андроновой забраться на высокий каменный порог. — Вроде ничего электронного не несем, однако же как-то находят. Может, среди них шаман имеется?

— Я этого шамана обязательно достану! — заявил Кузнецов, который прихрамывал все сильнее.

Царапина у него на ноге никак не желала заживать.

Полчаса назад десантники собирались было расположиться на привал, но услышали поблизости шум техники и голоса людей. Они еле успели сменить местоположение. Еще пара-тройка минут, и попали бы под край растянутой цепочки местных полицейских.

Те, вооруженные штатовским оружием, мерно топали по грязи, ругались на непогоду и начальство, плевались во все стороны, но все равно шли, угрюмо зыркая на каждую кочку или бугорок. Можно было с первого раза угадать, кого именно они искали.

Не прошло и пяти минут, как цепь полицейских внезапно развернулась и пошла вслед за десантниками. Да, очень похоже было на то, что копов кто-то наводил.

Группе Батяни пришлось опять сниматься с места и уходить. Благо хоть ливень шел да туман от земли поднимался, не то преследователи заметили бы десантников еще издали и открыли бы огонь на поражение. Вертолет, зараза, постоянно кружил где-то в небе, невидимый и назойливый, нагонял дискомфорта своим присутствием.

Через какое-то время офицеры оказались на возвышенности и немного повеселели. Среди камней можно надежно укрыться, незаметно менять позицию и отстреливаться, пока есть патроны. Здесь десантников не возьмет и целый полк перуанских мусоров. По крайней мере в ближайшее время, ночью.

— Виктор, как самочувствие? — спросил Батяня, втянув программиста наверх и оглядев с головы до ног. — Идти сможешь?

— Да вроде смогу.

— Ты соберись. Скоро полностью стемнеет, а там и отдохнем. Ночью погоня от нас отстанет.

— Хорошо бы.

На самом деле Виктор не знал, сможет ли преодолеть еще хотя бы сто метров. Теперь он понимал, что чудесные листья вытянули из него все силы. Язык вообще отказывался ему повиноваться. Виктор мог изъясняться только короткими фразами. В голове шумело. Или в груди? В общем, скоро конец.

Виктору не хотелось бы встретить его, прыгая по камням, убегая от злобных перуанских полицейских. Но ничего не поделаешь. Никто не обещал, что все будет легко и просто. Офицеры, наоборот, сразу сказали ему, что все хреново донельзя и спасти их может только чудо. Или максимальная скорость, которую способны развить собственные нижние конечности.

Никифоров поднялся последним. Он притащил с собой здоровенную высохшую корягу и бросил ее поперек узкого проема между двух камней. Потом Сергей злорадно хихикнул, представляя, как полицейские, которых направит сюда наводчик, создадут толпу возле этой коряги. Они попытаются ее вытащить, начнут мешать друг другу и распрекраснейшим образом подставятся под выстрелы.

— Забираем левее, надо опять проскочить край цепи. — Майор надел прибор ночного видения. — Программиста только не потеряйте. Он у нас слепой впотьмах.

— Постараемся, командир.

Тут десантники услышали гомон, доносившийся снизу. Судя по всему, полицейские не испытывали никакого желания лазить по мокрым камням в темноте и усиленно роптали по этому поводу. Некий персонаж, обладавший командирским басом, от всей души костерил трусов и лентяев. Однако сам он почему-то пример не подавал, просто сотрясал своим ревом воздух, пытался поднять других.

Вскоре гомон стих, отдалился. Остались лишь шум дождя и ночь. Назойливый вертолет наконец-то отправился на покой. В темноте и плотной облачности летать себе дороже. Запросто можно воткнуться в какую-то неровность земной поверхности.

— Я больше не могу. — Виктор ничего не видел, со страхом шел вперед буквально наугад и ожидал, что сейчас сорвется и рухнет в пустоту. — Давайте передохнем малость. Разве можно нестись незнамо куда в такой кромешной темноте? Погоня отстала, почему бы нам не присесть хотя бы на полчасика?

— В гробу отдохнешь, студент! — заявил Свешников и так дернул уставшего программиста за шиворот, что едва не вытряхнул из него душу, а потом жутко прорычал на ухо: — А будешь сопли при жизни распускать, я тебе нос зашью! Топай давай. К утру надо уйти как можно дальше отсюда.

— К утру? Нет, я не могу.

Андронова хлопнула уставшего программиста по спине и осведомилась:

— А чего ты хотел? Транспорта у нас нет, придется вводить противника в недоумение так, пешим способом. Пусть думает, что мы летаем или передвигаемся сутками напролет без устали. Мы железные. Нам все по хрену, и мы никого не боимся. С такими отморозками лучше не связываться, себе дороже выйдет.

Виктор сглотнул. Ему очень уж не хотелось идти до самого утра, сбивать ноги в темноте.

— Может быть, они нас уже потеряли?

— Надейся, как же. Их тут много, хватит, чтобы все дороги перекрыть и на каждом углу пост воткнуть. У нас же есть лишь наши многострадальные ноги. Мы должны как можно скорее выйти из зоны поисков.

Свешников прошуршал где-то рядом, но не стал вздергивать и встряхивать программиста.

— Терпи, мужик, — заявил он. — Потом будешь друзьям за кружкой пива рассказывать, как всего лишь за одну ночь бодро отмотал сто километров по пересеченной местности, да еще и мило улыбался при этом. Подробности ведь не важны, верно? Главное что? Смог! Осилил! Выдержал!

— Сто километров? Да я умру!

— Только попробуй! Пожалеешь, что раньше не сдох. Я не шучу.

— Ох.

— Да ладно, не вздыхай так жалостно. Это тебе не в клетке сидеть две недели и ни хрена не делать.

Батяня подошел к ним.

— Хватит жути нагонять. Ободрил бы лучше. Он того и гляди прямо здесь умрет от шока. Держись, Виктор. Сейчас мы еще немного поднимемся, а там и передохнем.

— Мама, роди меня обратно!..

Вновь начались бешеные скачки вверх и в сторону. По ногам Виктора что-то больно било. Его со всех сторон хватали руки спасителей, одергивали и поправляли.

Виктор начинал ощущать, что это не он идет в полной темноте, весь мокрый и жутко уставший, а кто-то посторонний, другой. Камни, дождь, теплые потеки на теле, шум в ушах, сип в груди, неимоверная тяжесть в руках и ногах.

Лишь спустя вечность раздались волшебные слова:

— Привал! Занять оборону!

Потом все погрузилось в темноту, глухую, ватную, не пробиваемую ни единым звуком.

Кузнецов кивнул в сторону мгновенно уснувшего программиста, хмыкнул и сказал:

— Гляньте, привыкает мало-помалу. Ему уже по хрену в какой позе спать. Скоро на ходу начнет сны смотреть.