Выход 493 - Дмитрий Матяш

Крысолов отчетливо помнил, как доведенные до отчаяния люди рвались к блокпосту сквозь стрекот автоматов, как валились под пулями будто скошенная трава. Ясно, будто это случилось вчера, перед глазами вставал, увлекающий на штурм, призывно вскинутый кулак отца и злосчастный миг, когда тот повалился наземь, сраженный в сердце одним из первых выстрелов. За все время Кирилл Валериевич так и не смог забыть этого и вряд ли когда-нибудь у него это получится.

— Что делать будем? — осведомился Секач.

— А? — Крысолов вздрогнул, будто в его голове после многих лет темноты, вдруг зажегся свет. — Да, сейчас…

— Кирилл, у тебя все нормально?

Секач смотрел на него, как смотрят на раненого бойца, которому не хотят говорить, что его ранение смертельно.

— Даже лучше, чем кажется, — ответил Крысолов и заговорщически подмигнул ему.

Затем щелкнул тумблером на радиомодеме и пошарил рукой по захламощенной всякой дребеденью панели, нащупывая закинутую туда рацию.

— Борода, ты там как, с жуками справился?

— Да, блин, справился. Два баллона дихлофоса уже истратили, а им по хрену! — проскрипел из динамика голос командира БМП. — А чего испрашиваешь?

— Посоветоваться хочу. Как ты считаешь, лучше шарахнуть из твоего орудия или взрывчатку заложить?

— Взрывчатку? — удивился Борода. — Во что ты там такое уперся?

— Думаю, метрах в пятидесяти прямо по курсу блокпост, — понимая, что это ничего не даст, но все же наклонившись к лобовому стеклу и вглядевшись в слабо освещаемое вдали сооружение, ответил Крысолов.

— Во, блин, а я же Змею так и говорил — либо авария как на Ирпеньской трассе, где три длинномера, наехав на ментовские «ежи», поперек дороги легли, либо блокпост блядский! Там что, танки в обочинах?

— Да, тут самое меньшее двадцать «восьмидесяток», почти целые.

— Предлагаешь мародерствовать? — усмехнулся Борода. — Думаешь найти там пару фугасных? Это было бы, конечно, неплохо; у меня и так снарядов не густо, а чтоб блокпост пробить нужно не одним шарахнуть.

— Вот и замечательно. Давай, готовь Змея, он в этих делах лучше разбирается.

Коран осторожно открыл боковую дверь Базы-2 и осмотрелся. Первое о чем он подумал, так это о том, что находится в последней базе замыкающей машины, и отделяет его от ближайшего высунувшего на улицу нос живого человека пятьдесят метров в одну сторону и сто с лишним километров в другую…

Рутинная служба на кордонах за долгие годы взрастила в нем ленивого домочадца, привыкшего к хорошо освещаемым холлам застав, чувству защищенности, четко предвидимому направлению и ограниченному времени для нападения разнообразных тварей. Он привык к тому, что отбив налет собак, можно покурить, попить чаю, ведь следующей атаки стоило ожидать не меньше, чем через час-два. Это отнюдь не значило, что Коран стал трусом и выход за пределы базы воспринимал, как ныряние в бассейн с акулами. Просто получив приказ о прикрытии, он напоминал бойца, который полжизни провел в боях посреди среднеазиатских скал и пустынь, а ему вдруг пришла разнарядка о переводе в тропические леса Вьетнама.

Надев на голову шлем, он вышел на продавившуюся под весом его тела крышу покореженной клином «девятки», тихо, до щелчка затворил за собой дверь и включил приделанный к стволу «калаша» фонарик.

У большинства машин, не считая тех, которых «Чистильщик» превратил в груду раздавленного лома, грязные, практически не пропускающие свет стекла находились на месте, поднятые до упора, и лишь у некоторых они были либо выбиты, либо немного приопущены. Хаким ощутил, что это его здорово раздражает, ведь большая часть столичных машин лишилась остекления в тот самый день — стекла попросту вынесло взрывной волной.

Зашипел вмонтированный в шлем передатчик.

— Коран, ну ты идешь? — послышался в наушнике голос Секача. — Тебя тут заждались.

— Да, — ответил тот, встретившись взглядом с выглядывающим в иллюминатор дежурившим в Базе-1 Рыжим. — Я уже в пути.

Махнув рукой будущему сталкеру, в глазах которого чуть ли не искрилось желание присоединиться, он спрыгнул на землю и, внимательно осветив пространство под днищем баз, усеянное остатками машин, полуприсядью засеменил вдоль борта. Сравнившись с кабиной «Монстра», он встал на цыпочки и заглянул в освещенную кабину, мягко постучал в дверь, но вояжеры, как всегда увлекшиеся «комнатным» реслингом, не придали этому никакого внимания.

Он уже минул «Бессонницу», когда люк в башне издал протяжный скрип и из проема поспешил выбраться, дожевывая кусок хлеба, Змей. По выражению его лица было понятно, что ползать по танкам и искать в них снаряды ему хотелось не больше Коранова, а хотя… довольным этого низкорослого, коренастого парня, в ночное время приходилось видеть редко. Завидев Корана, он даже вроде б как обрадовался, неразборчиво упомянув что-то о старых псах. Затем перекрестился, достал из-за пазухи большой золотой крест, поцеловал его и, убрав обратно, включил примотанный к стволу своего «калаша» фонарь.

— Пошли, — скомандовал он и первым двинулся дальше.

Из экипажа «Чистильщика» им на помощь приставили двух родных братьев-сталкеров: Шпиля и Кирка. Первый был худощавым, с коломенскую версту долговязым и преимущественно молчаливым меланхоликом, обладающим высоким интеллектом, треугольной формой головы и повисшими, чуть ли не доставая колен руками. Второй же наоборот — на добрых пол-аршина ниже, с пивным брюшком, множеством складок на затылке, но зато личностью юморной и харизматичной. Впрочем, несмотря на их диаметральную противоположность, они имели больше полутора тысячи успешных выходов на поверхность и слыли неплохой парочкой, которой сопутствует удача.

Поравнявшись, Змей и Кирк — примерно одинаковые ростом, разве что первый был более сбитым и не обладал выпирающим пузом, — протянули друг другу руки, обменялись парой приветственно-матерных слов, после чего все четверо продолжили путь к блокпосту. Змей лидировал, Коран с Кирком, шепотом насвистывающим какую-то мелодию, стали посередке, замыкающим же, спиной к движению, потянулся Шпиль, сторожко поглядывая по сторонам.

Приблизившись к полуприцепу автопоезда, которого «Чистильщик», останавливаясь, поддел на клин, они огляделись, убедились, что поблизости не слыхать ничьего дыхания или скобления когтей по асфальту и двинулись дальше. Сопутствовавший им, льющийся из нескольких пар прожекторов яркий бело-фиолетовый свет, поддерживающий чувство прикрытости, начал меркнуть стремительно быстро. Чем быстрее они отдалялись от кабины трактора, тем больше казалось, что воздух там не прозрачен, а будто пропитан черными чернилами.

Перед автопоездом с пустующей кабиной, стоял «Икарус», которому так и не удалось вывезти своих пассажиров из Киевской области. Идя осторожным шагом, сталкеры уже почти миновали его, когда Змей вдруг вскинул руку с растопыренными пальцами, и прижался спиной к двери. Остальные, поняв команду, немедленно последовали примеру и прислонились к борту автобуса.

Выдохнув, словно готовясь к бою, Змей выглянул из-за угла и медленно водя лучом фонаря осветил гладкие крыши пелотона замерших одноцветных легковушек. Он не мог ручаться, что что-то слышал, но интуиция, подводящая его до этого лишь считанные разы, подсказывала, что нужно быть начеку.

Кирк оглянулся на младшего брата, подмигнул ему, но никаких признаков шутливости в этом жесте не усматривалось.

В метрах двадцати впереди, на фоне темно-синего беззвездного неба черной тенью возвышалось ортогональное сооружение с небольшим возвышением посередине, отдаленно напоминающим нагроможденье из мешков. Даже в жалком свете фонарей было видно, что возведенному на скорую руку из железобетонных изделий сооружению не хватало нескольких плит в перекрытии крыши. Видимо инженеры пожертвовали ими для перегораживания дороги, поскольку пять из шести полос были заставлены в несколько слоев, будто их должны были штурмовать самое меньшее танки. И лишь по одной полосе к блокпосту вела, зигзагообразно обставленная бетонными блоками одна полоса, прегражденная двумя КПП с пулеметными гнездами.

— Хаким, останешься тут для прикрытия, — подняв забрало и зажав рукой микрофон, сказал Змей. — Если получится, влезь на крышу этого пепелаца, — он кивнул на автобус, затем повернулся к остальным. — Давайте быстрее сделаем что нужно, и свалим отсюда к чертовой матери. Чой-то мне тут немного не по себе. Музыка не играет и сладкое не подают, что ли?

Впрочем, шутка не удалась. Никому из них уже было не под силу растормошить друг друга, понудив послабить хватку на оружии или выдавить на лице скупую улыбку. Особенно Корану, молча наблюдавшему за тем, как быстро удаляются остальные сталкеры, рассекая тьму впереди себя неуверенными желтыми лучами.