Протокол для гувернантки - Гийом Лавенан

«Сузуки», запрыгнет на него и пустит из-под колес дым – а вы уже успеете сесть сзади на мотоцикл минуту или около того ранее, поднять глаза на второй этаж дома, опасаясь, как бы шум никого не разбудил, и увидеть в окне вашей комнаты сына, слегка освещенного прожектором соседа и смотрящего на вас: он следит за вами, как будто вы опасное животное, он видит свою сестру у вас на руках, за спиной у Родриго, не сводите с него взгляда, как бы бросая ему вызов: сможет ли он поднять тревогу, он смотрит на вас, видит, как дым, поднимающийся из-под заднего колеса мотоцикла, раздувает светлое платье, которое его мать надевала несколько дней назад, и вы кажетесь ему красивой, вне всякого сомнения, он совершенно зачарован, не отводите глаз, вы знаете, что в то мгновение, когда оборвется натянутая между вами нить, он придет в себя, бросится в коридор и разбудит родителей, дым наполняет ваши легкие, ваши ноги в сандалиях обжигает жар колеса, продолжающего шлифовать асфальт, Родриго переключает передачу, и внезапно мотоцикл срывается с места, ваше тело отбрасывает назад, вы хватаетесь за Родриго, Елена просыпается, но ничего не говорит, она видит, что вы смотрите на ее брата, и засовывает слабые руки в карманы костюма Родриго, сосед позади вас завел свой мотоцикл, а вы в мгновение ока оказываетесь у первого поворота, и вам больше не видно сына, вы по-прежнему слышите шум мотоцикла соседа, но вам не страшно, вы обнимаете Родриго и обнимаете Елену, зажатую между вами, вы в последний раз едете по улицам этого района, который больше никогда не увидите, вот и второй поворот и школа пения, Родриго замедляет ход и вы замечаете, что окно разбито вдребезги, сосед приближается к вам, но вот уже он остается позади, и с каждым поворотом, с выходом из каждого поворота отстает все больше, вы едете по главному проспекту, и впереди вас тротуары забиты шумящей толпой, жители высыпали на улицы, но какие-то фигуры все еще выбираются из домов, вдалеке кричат люди, окна разбиты, женщина в ночной рубашке внезапно падает на лужайку своего сада, и тут по ушам бьет шум мотоциклов, оглушающий шум десятков мотоциклов, которые разъезжают по району, выскакивают со всех сторон – из-за деревьев, с задних дворов, из распахнутых гаражей, – и повсюду на них, заводя мотор, забираются быстрые тени, забираются по двое, а между ними вопят дети, и Родриго едет зигзагами по суматошным улицам, и вы встречаетесь взглядами с теми, кто, как и вы, старается уехать отсюда как можно скорее, на них кидаются жители, и им нужно успеть их оттолкнуть, прежде чем дать полный газ, среди оглушительной мешанины шума моторов и детских криков, сосед появляется в начале улицы и тоже начинает ехать зигзагами, Родриго ускоряется и вместе с ним устремляются прочь и другие мотоциклы, вы замечаете во вспышке фар человека с черными волосами и ребенка, которого он отводил в школу, они оба прижались к водителю, низко-низко пригнувшемуся к рулю, в конце проспекта вы теряете его из виду, пятый поворот, и в глаза бросается пылающее очертание общественных бань, шестой поворот, и фасад здания сверкает перед вами в последний раз, вот вы и покинули пределы района, вот вы на длинном участке четырехполосной дороги, которую наводнили мотоциклы, расстояние между которыми, впрочем, вскоре начинает увеличиваться, а сосед теперь не более чем далекая фара, просто точка, Родриго мчится дальше, Родриго мог бы ехать всю ночь, Родриго не снижает скорость, вы думаете об исходящем от сына запахе кожаного мяча и о мотоцикле соседа, о блестящей краске на мотоцикле соседа, говорите себе, что у Родриго мотоцикл новее, что он едет быстрее, что Родриго лучше водит, говорите себе, тихонько смеясь, что поставили на правильную лошадь, и тотчас же вспоминаете суматоху и всех тех, кто на своих мотоциклах старается, как и вы, как можно скорее оставить позади свой район, где все наконец пришло в движение, может быть, вы думаете о том, как просыпаются родители Елены, об их всклокоченных волосах и фланелевых пижамах, а потом вы больше ни о чем не думаете, вы позади Родриго, Родриго прокладывает вам путь, вы еще не закончили, но вы движетесь в верном направлении, и Родриго жмет на газ, разгоняется еще больше, и электрические столбы мелькают вдоль дороги, а впереди уже начинает вырисовываться темная полоса леса, который фара мотоцикла через несколько часов найдет и обшарит, разрывая мрак как охотничий фонарь.

73.

Вы проедете с Родриго по буграм и ухабам. Ваше сердце, которое будет то взлетать, то падать, узнает все эти дороги, по которым мы так часто ездили плечом к плечу в поисках скорости и адреналина. Елена потрет глаз и еще крепче ухватится за Родриго. Лес ночью покажется вам огромным, его будут пронизывать шум моторов и лучи света. За последним сужающимся поворотом появится поляна, вытянувшаяся перед стеклянным фасадом клуба наподобие озера.

Родриго остановится не сразу, а только проехав еще несколько десятков метров, вы будете трястись вместе с ним. Он будет искать опору среди затвердевших комьев земли, с трудом маневрируя, но приближаясь к широким окнам клуба, тем самым, за которыми сидел Странд, окнам, которые заливали зал прямым светом, все-таки здесь очень интересный свет, говорил Странд. Вы различите в свете фар следы нашей жизни того времени: пол, устланный спальными мешками, бутылки пива и журнальные вырезки на стойке, а на этажерке в глубине зала нашу коллекцию пластиковых посеребренных кубков с именами самых быстрых из нас, а это Порден, Скай, Мезаль. Там же, в глубине, на большом столе будут стоять резальные машины и принтеры, а также остатки нашего запаса бумаги. Вы подумаете о том, что последние слова Льюи по-прежнему находятся где-то здесь, среди записей, сделанных Скаем на листочке, теперь валяющемся на полу, или в каком-то журнале, или нацарапанных на обороте бирдекеля.

Родриго не сразу выключит мотор, вы будете делать то же самое, что и все вокруг вас. Вы поднимете Елену и поставите ее на землю. Тени мотоциклов и детей вытянутся в беспорядке по бугристой земле. Елена будет послушно выполнять ваши краткие указания. Это та полянка с ежиками? – испуганно спросит она. Вы заметите, что она перестала говорить «поянка», и это вас опечалит. Да, это она. Вам захочется поправить ее кофту, провести рукой по ее волосам или погладить по щеке. Вы дадите ей полиэтиленовый пакет, приготовленный для нее