Отмщение - Андрей Жиров

Словно подслушав мысли Фурманова, сержант по-прежнему бодро продолжил:

- Не волнуйтесь, товарищ полковник, не подведу. Я же понимаю, что дело серьезное - не игрушки. Только ведь и не посмеяться грех. В таком-то положении. На серьезную голову можно ведь и того... - Райлян многозначительно покрутил пальцем у виска, закончив, впрочем, вполне нейтрально. - ... расстроиться до невозможности.

Посмеялись немудреной шутке. Юрий заодно избавился от камня на сердце. "Не должен подвести. Этот выдержит, вытерпит..." - промелькнуло в сознании, - "Должен. И мы тоже..."

Говорить ничего подобного Фурманов, конечно, не стал, заметив:

- Ну раз такое боевое настроение - нечего время терять...

Сержант согласно кивнул и резво сбросил верхнюю одежду, оставшись в довольно приличном, но без изысков пепельно-сером костюме. Правда без галстука - но ещё у переправы Юрий решил не перебарщивать со стереотипами. Не в каждой ведь деревне или поселке будут столь кропотливы. А уж для легенды о беженцах и вовсе...

Отсутствие некоторых деталей и нарочитая "затертость", бедность наряда компенсировались вторым теплым комплектом. Сержант не сильно походил на луковицу. Но если приглядеться - можно было заметить несоответствие изможденного, обветренного лица с некоторой пышностью фигуры. Ничего... Если повезет - приглядываться не будут. Да и кому это надо? Уж если будут смотреть - так с собаками. А им внешний вид вообще безразличен.

Зато теперь Райлян должен относительно безболезненно продержаться несколько часов в закрытом гробу и на холоде. Транквилизатор хоть и замедлит обмен веществ, но будет мало толку, если по приезде вместо ложного покойника будет уже настоящий...

Без колебаний улегшись на дно, сержант вновь усмехнулся - и даже подмигнул товарищам:

- В добрый путь! Давайте уже, чего тянуть?

Фурманов, как наиболее опытный, сноровисто взломал ампулу, наполнил шприц. Укол боец перенес стойко, хотя инъекция не из приятных - это Юрий знал наверняка: и у других видел все больше, и сам пару раз испытал - после ранений. Жжение, боль, судороги - целый комплект малоприятных последствий при гарантированном результате. А Райлян почти не реагирует - лишь изменился в лице: побелел разом, проступил пот. Зато улыбка по прежнему на месте, словно приклеенная. И это несмотря на ударную полуторную дозу.

Внутренне восхищаясь волей бойца, Фурманов для разрядки произнес:

- Успокойся всё нормально... И не улыбайся так. А то подведешь под монастырь группу. Решат проверит, а там покойничек с улыбкой до ушей. И полетит наша легенда к чёртовой бабушке...

Юрий даже не знал, услышал ли, понял ли сержант слова - уже через десяток секунд препарат начал активно действовать, превращая человека в декорацию. Когда мышцы невольно расслабились, улыбка сошла сама собой. Но, как показалось, Веткин все же ответил озорно блеснувшими смешинками в глубине глаз.

Слабый пульс есть, дыхание ровное и редкое - все как должно быть. Удовлетворившись осмотром, Фурманов собственноручно взгромоздил крышку на место. Поднявшись, небрежными взмахами стряхнул снег, привстал на носки - затекшие от сидения ноги на морозе быстро одеревенели.

- Ну, что, товарищи? - разряжая вновь возникшую неловкость, Юрий подмигнул бойцам. - Давайте-ка дружно взялись...

И первым подал пример, пристроившись к левому переднему углу. Остальные не заставили долго ждать - деловито, не без отстраненности, заняли места.

- Раз-два, взяли!... - хыкнув, диверсанты вырвали из снега тяжелый ящик, рывком притянули к груди. Затем аккуратно перекинули на плечи. - Отлично... А теперь вперед...

Маленький отряд секунду промедлил, а после слаженно - в ногу, - двинулся к станции. Идти тяжело: снег то по щиколотку, то по пояс, провалы и неровности, камни и скрытый под белым полотном поваленный лес. Пару раз чуть не упали. Даже Фурманов не минул невольной попытки сверзиться. Но обошлось.

По пути Юрий не поленился ещё раз напомнить:

- Обращаться друг к другу по имени, а ещё луче - по отчеству. Ходить небрежно, вразвалку. Приветствуется стремление сутулиться, горбиться. Да хоть в носу ковыряйтесь! Главное - не выделяться. С местным говором не увлекайтесь - все равно не знаете. Словечки и обороты до поры отставить - вот оботремся, тогда пожалуйста. А пока не умничать и слушать. Лучше вообще молчать. Благо, мы как-никак в трауре. Так что на постные рожи внимания не обратят. Поняли, орлы?

Орлы согласно кивнули.

- Отлично, - одобрил полковник. - И самое главное: в любом случае не бояться. На каверзные вопросы отвечать каверзными ответами. На провокации не поддаваться - старайтесь косить под дурачка. И вообще - лучшее средство при проверке - контратака. Заготовьте заранее реплики на всякий случай. Как говорится, лучшая импровизация - подготовленная импровизация...

Диверсанты иногда похохатывали, иногда - одобрительно поддакивали командиру. Нехитрым образом Фурманов старался растормошить подчиненных, подготовить к новой роли. Да и, честно признаваясь, себя тоже. В конце концов десантники-диверсанты не обязаны быть актерами самодеятельности - у них профиль другой. Это Юрию, как опытному контрразведчику удобно мерить разные маски. Минута-другая и новая роль готова. А вот как с остальными? Справятся ли? Тут ведь не в желании, не в силе воли дело. Смелость хоть и берет города, но ключи к воротам часто подбирает ловкость и хитрость. Умение нужно, привычка. Это только на словах просто прикинуться хоть городским, хоть колхозником, а то и академиком каких-нибудь трансцендентно-рекурсионных наук. Это каждый может. На деле - весьма сомнительно. Плохого актера сразу видно. И ещё хорошо актеру - свистки и смешки на сцене можно перетерпеть. С кем не бывает? Сейчас же на ошибку нет права. И ещё не менее важно, чтобы не было страха за провал. Когда знаешь: "Некуда отступать!" - то каждый шаг как по лезвию. И сердце грохочет, и руки трясутся, и вздох в горле комом.

- Ну так и не робейте, братцы! - продолжил раскрепощать людей Фурманов. - Доедем с ветерком, не переживайте. У себя дома в конце концов! Что нам сделается? Тут и стены, и каждый куст с пригорком в помощь.

Так добрались до одиноко стоящей у путей платформы. Как и ожидалось - ни одного человека. Опасения были напрасны, но с другой стороны - береженого... Бетонная громада сиротливо возвышалась над безмолвными ледяными просторами. Картину запустения нарушали разве что таблички с названием, приваренные к редкому парапету и проблескивающие сквозь снег отполированные полоски рельс.

- Ну, теперь ждем... - резюмировал Юрий. Гроб опускать не стали - чтобы лишний раз не замораживать сержанта. Кто знает, сколько придется ждать? По-хорошему, не более часа, но кто знает...

Однако ждать не пришлось вовсе: сквозь черноту поздней ночи пробился у самого горизонта всполох яркого света. Отвыкшие глаза тут же ослепли - мир вокруг разом исчез, со всех сторон навалилась густая тьма. Все сжалось до узкого луча света, завывания ветра и холода. Постепенно и ветер смолк - сдался под напором стального лязга, а свет разросся, усилился. Уже можно стало различить отдельные фары на голове состава. Дребезжа и громыхая, поезд неуклонно приближался.

"Только бы остановился..." - подумалось Фурманову. - "Только бы..."

Удача пока не спешила отворачивать благосклонного взора от десантников - и машинист, дав несколько отрывистых резких сигналов, начал торможение. Может быть остановка оказалась плановой - все-таки несколько селений неподалеку имелось. Но это, кончено, вряд ли. Скорее всего просто человек посочувствовал стоящим на промозглом ледяном ветру, обремененным горькой ношей. На всякий случай Юрий поднял свободную руку, поддавшись секундному порыву. То ли обозначая себя, то ли демонстрируя безопасность намерений, то ли просто приветствуя и благодаря неизвестного труженика железной артерии...

Поскрипывая колодками, поезд постепенно сбавил ход. Плавно качнувшись, наконец вовсе замер у платформы.

Дверь ближайшего к десантникам облепленного снегом, затертого временем вагона распахнулась. Держась левой рукой за поручень, а правой прикрывая лицо, наружу высунулся проводник. Недовольно прикрикнул:

- Эй, там! Давайте живо! Здесь нет остановки...

Не имея возможности переглянуться, Юрий тихо скомандовал:

- Ребята, пошли...

И только когда за спиной гулко стукнула закрытая дверь, а в лицо дохнуло теплым, сухим воздухом, Фурманов наконец перевел дух. Первый ход сделан.

Глава N13 - Кузнецов, Камерун. 09.00, 18 ноября 2046 г.

Еще раз уже нейтральным, беспристрастным - насколько возможно - взглядом окинув квартиру, Кузнецов на миг смежил веки. Когда зрение перестало мешать, адмирал вновь уже по свежим следам памяти мысленно восстановил интерьер. Вначале общие линии грубыми штрихами - это далось легко. Получилось нечто вроде чернового наброска: размытый, блеклый. Дальше образ понемногу наполнился краскам, что уже потребовало некоторых усилий. Но удалось сравнительно легко. Последним и самым кропотливым стал последний этап. С ювелирной точностью Кузнецов шаг за шагом собирал мозаику, добавляя мельчайшие детали. Задача непростая, особенно для незнакомого помещения. Да и с непривычки тяжело - в особенности, если учесть, что адмирал вовсе не разведчик. Последнему мощная тренированная память жизненно необходима, а вот у начальника на случай нужды целый штат секретарей...