Когда отступит тьма - Майкл Прескотт

Медленно поднял «кольт».

Прицелился.

Широкая спина Коннора оказалась на мушке. С пяти ярдов попасть в него ничего не стоило. В тире Эндрю — стреляя не из этого оружия, но из такого же — поражал центр мишени с вдвое большего расстояния.

По лесу пронесся порыв холодного ветра, деревья зашумели, закачались.

Затем мир стал неподвижным, тихим, в нем были только спина Коннора, «кольт» и указательный палец Эндрю, медленно нажимающий на спуск.

Усилие два фута. Три.

Эндрю опустил «кольт» и с улыбкой потряс головой: собственное поведение удивило его и позабавило.

Он бы ни за что не выстрелил. Он не убийца. Разумеется, нет.

Эндрю осторожно вернул взведенный курок на место, потом сунул «кольт» за пояс. Когда начал застегивать куртку, переступил с ноги на ногу, и послышался хруст мелких камней.

Коннор услышал его.

Не распрямляясь, он обернулся, выпустил бинокль и схватился за кобуру, потом узнал Эндрю и после секундного колебания расслабился.

— Подкрадываешься ко мне? — спросил Коннор, по-прежнему не поднимаясь.

Эндрю пожал плечами:

— Принял тебя за него.

Коннор поднял бинокль, не сводя с Эндрю взгляда.

— Это ты был в лачуге?

Кивок.

— Его здесь нет.

Тут Коннор встал и шагнул к нему. Эндрю вспомнил о «кольте», едва прикрытом незастегнутой курткой.

Разумеется, он мог найти оправдание тому, что взял с собой оружие. От Роберта всего можно было ждать. Но если бы Коннор попросил посмотреть «кольт», могло возникнуть осложнение. Оружие было приобретено без лицензии, не зарегистрировано. Владел он «кольтом» незаконно.

Эндрю сложил руки на груди, надеясь, что это движение будет выглядеть естественным.

— Ну и что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Могу задать тебе тот же вопрос.

— Но я спросил первый, — сказал Эндрю и поморщился. Он хотел уязвить Коннора холодной иронией, но его ответ прозвучал по-детски. Ему пришло в голову, что рядом с Коннором он всегда чувствует себя маленьким, слабым.

Ветер задул снова, дергая полы его куртки.

— Я приехал, — сказал Коннор, — в надежде поговорить с ним. — И указал подбородком на лачугу.

Эндрю опустил руки и попытался придержать трепещущие полы так, чтобы этого не было заметно.

— Ты должен был знать, что я здесь, — сказал он, глядя в глаза Коннору. — Моя машина стоит на виду.

— Я видел ее. Но не знал, в лачуге ты или тоже наблюдаешь за ней.

Это было логично, но почему-то вызвало сомнение. Слишком уж просто.

— Ну что ж, — сказал Эндрю, — осторожность не мешает. Я тоже не хотел рисковать.

Налетевший порыв ветра отбросил правую полу его куртки, открыв «кольт». Эндрю поспешно сунул руки в карманы и резко запахнул ее.

Видел ли Коннор?

Начальник полиции ничем этого не выдавал. Но Эндрю начинал думать, что Коннор умеет себя не выдавать.

— И правильно, — снисходительно сказал Коннор. — Рисковать не надо. Как ты вошел внутрь?

Этот вопрос, заданный так быстро после краткого вступления, застал Эндрю врасплох.

— Что?

— Как ты вошел в лачугу, если Роберта нет дома?

— А…

Эндрю помедлил, оценивая степень риска, решая, насколько можно быть откровенным.

— Дверь была не заперта, — спокойно ответил он. — Возможно, Роберта не особенно беспокоит вмешательство в его частную жизнь.

— Есть какие-то признаки того, что твоя жена могла быть там?

— Нет.

И словно по сигналу оба зашагали по дороге, Эндрю искоса поглядывал на Коннора, пытаясь угадать его мысли по выражению лица.

— Ты приехал на ее поиски? — спросил Коннор.

— Подумал, что она могла приехать сюда.

— Надо было сказать мне.

— Пришло в голову, когда ты уже уехал. И вообще, — Эндрю пожал плечами, — особых надежд я не питал.

В заднем кармане Эндрю лежали плотно свернутые бумаги со стола Роберта. Красноречивые бумаги, с ненавистью испещренные именем Эрики.

Он мог бы показать их Коннору, поделиться своими мыслями.

Но когда дело касалось Роберта, Эндрю предпочитал заниматься этим сам, несмотря на явный риск.

Собственно, в откровенности риска было больше.

За кустами болиголова стояли «феррари» и бело-зеленый «шевроле» Коннора. Эндрю открыл водительскую дверцу своей машины.

— Насколько я понимаю, от твоих патрульных никаких вестей.

Коннор глубоко вздохнул, дыхание его заклубилось паром в холодном воздухе.

— Пока никаких. Все еще ищут.

— Они должны уже обыскать весь город.

— Видимо.

— Печально слышать. Я имею в виду…

— Можешь не объяснять.

Эндрю уселся за руль.

— Похоже, мы оба зря тратили время. Надо было раньше понять, что ехать сюда нет смысла.

— Понять? Каким образом?

— Эрика не поехала бы сюда. Она не разговаривает с Робертом. Не видится с ним. Произошел полный разрыв.

Эндрю отыскал в кармане ключи, завел мотор. Глянув на Коннора снова, увидел, что начальник полиции смотрит куда-то вдаль.

— Странно, что они так отдалились друг от друга, — сказал Коннор. — После того, что перенесли в детстве.

— Может, из-за того, что перенесли.

— Не исключено.

— А может, просто… ты же знаешь, он сумасшедший.

— Казалось бы, она будет стараться ему помочь.

Да она старалась, хотелось сказать Эндрю. А он воспротивился и в конце концов набросился на нее с ножом — возможно, тем самым, которым убита Шерри Уилкотт…

Ничего этого он не мог сказать, только гневно взглянул на Коннора.

— Ты осуждаешь ее?

— Просто высказываю замечание.

Эндрю не представлял, как этому человеку удается одерживать над ним верх. Он успешно противостоял более сильным и умным противникам.

И нажал педаль газа, чтобы вместо него зарычала машина.

— Ну что ж, — сказал Эндрю, — какие-то причины у нее определенно есть. Когда найдем ее, можно будет спросить.

Он с глухим, отрывистым стуком захлопнул дверцу, тронулся, сделал крутой разворот и обдал Коннора мелкими комочками земли.

— Сестричка…

Знакомый и вместе с тем странный голос смутно доходил до сознания Эрики.

— Сестричка? Слышишь меня? Эй, сестричка…

Он зовет ее. Роберт зовет откуда-то издалека.

Надо идти к нему. Помочь. Его зов — это просьба о помощи, не иначе.

Однажды он уже звал ее, и она сделала все возможное, чтобы отозваться. Все возможное… Но этого оказалось мало. Ничтожно мало.

И все-таки она пыталась.

— Сестричка…

Голос его становился все тише, тише по мере того, как она глубже уходила в себя.

И вспомнила.