Маргарет и Кент - Ирина Коняхина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сразу после завтрака арестованным велели выйти на улицу и сесть в автомобили. На этот раз маршрут был узнаваем. Это была дорога из Парижа в Брюссель. В этом направлении Винсенте ездил несколько раз: и на автомобиле, и на поезде. Удивительным стало то, что Брюссель автомобили проехали без остановки и продолжали двигаться дальше. Маргарет предположила, что их везут в сторону Антверпена. Их провезли уже столько километров! Вряд ли такой длинный маршрут со столькими остановками предназначен для уругвайского бизнесмена, подозреваемого всего лишь в поверхностном знакомстве с радистом советской разведки. Скорее всего, им известно о Кенте уже все. Или почти все.
Автомобили свернули с трассы влево и остановились у форта Бреендонк.
Форт имел довольно устрашающий вид и был переоборудован в тюрьму. Маргарет и Винсенте повели в разные стороны.
Маргарет ввели в камеру. В окно сверху слабо прорывался свет. Взгляд ее упал на орудия пыток, угрожающе развешенные по стене. Женщина зримо представила, что сейчас с ней будут делать, и сразу же потеряла сознание, медленно приземлившись на каменный пол. Она не помнила, кто и как ее поднимал, как ее положили на каменную лавку, и сколько прошло времени. Маргарет очнулась от холода и своей мокрой одежды, ее, по всей видимости, пытались привести в чувство, поливая ледяной водой, и от резкого запаха тампона, который совал ей под нос гестаповец в белом халате. Женщина села на лавку, спиной к стене ужасов, но толком пока ничего не понимала. Через какое-то время привели Винсенте, он бросился к ней и стал успокаивать. Маргарет знобило от страха и холода, ей кинули тонкое серое одеяло, в которое она завернулась. Когда их великодушно оставили наедине, Винсенте обнял любимую и принялся ее успокаивать:
– Все образуется, Маргарет! Вот увидишь, все образуется. Тебя отпустят. Ты ведь абсолютно ни в чем не виновата!
– Господи! Винсенте! Что теперь будет с нами? С Рене? Как он там? Я так далеко от него. И он ничего не знает. Мой милый, маленький сыночек! Пресвятая дева Мария! Что будет с Рене?
– Тебя отпустят, и ты увидишь своего Рене, любимая, – успокаивал женщину Винсенте, осыпая поцелуями ее лицо и руки.
– Я очень-очень хочу пить, – жалобно прошептала Маргарет.
– Дайте, дайте ей воды! – по-французски крикнул охранникам Кент.
В камеру принесли стакан воды. Женщина жадно выпила его. Охранники предложили Маргарет сигареты. Кент и Маргарет закурили. Они смотрели друг на друга и не знали, как друг другу помочь.
Кент рассказал своей любимой, как после того, как их разъединили, его отконвоировали в полуподвальное помещение и сняли наручники. Там было совсем не так жутко, как в этой камере. Даже наоборот, посредине той комнаты стоял стол, покрытый белоснежной накрахмаленной скатертью и обильно сервированный закусками, горячими блюдами, разнообразными напитками. Кенту не просто разрешили, а велели сесть вместе со всеми, кто сопровождал его в поездке. Чуть позже присоединились и те, кто ехал в одной машине вместе с ней. Он тогда еще подумал, а где Маргарет, не забыли ли ее покормить. Немцы говорили между собой обо всем подряд, возможно, по-прежнему думая, что арестованный не понимает ни слова. К нему обращались редко, в основном жестами. Предлагали подлить вина. Скорее всего, гестаповцы надеялись, что пьяный узник будет более разговорчив и не сможет должным образом контролировать свои слова. Допрос начался прямо в этой же комнате. Из нее просто вынесли остатки еды и грязные тарелки. На столе оставалось только спиртное. Вопросы задавал сам Гиринг. Он обращался к Кенту по-немецки. Кент притворялся, что не понимает немецкого языка. Гиринг позвал переводчика, и тот стал все объяснять по-французски. Это было даже удобно. Больше времени оставалось на обдумывание ответа. Как и при аресте во французской полиции, Кент первым делом попросил:
«Месье, я все-таки настаиваю на том, чтобы вы пригласили консула Уругвая. Я являюсь гражданином Уругвая, и вам об этом прекрасно известно!»
Гиринг только усмехнулся в ответ: «Господин, как вы себя называете? Винсенте? Давайте договоримся сразу, эти ваши глупости вы будете рассказывать кому-нибудь в другом месте! Я надеюсь на ваше благоразумие. И у меня нет никакого желания с вами тут сидеть несколько часов.»
«Так и отпустите меня, я к вам не напрашивался…»
«Вы еще шутите?! В первую очередь благоразумным вам следует быть для того, чтобы не подвергать опасности такую молодую и красивую женщину, как Маргарет Барча.»
От этой фразы тело Кента пронзил убийственный холод. Постепенно усиливалось понимание, что говорить правду или часть правды ему все же придется. Кент закурил сигарету и готов уже был начать рассказывать о том, что от него так хотел узнать Гиринг. Но тут признанию помешал какой-то гестаповец, который с вытаращенными глазами вбежал в комнату и стал рассказывать, что происходит в соседней камере. Гиринг внимательно слушал сбивчивый рассказ своего подчиненного, но при этом не отрывал взгляд также и от заключенного. По реакции Кента на экстраординарное сообщение Гиринг пытался понять, действительно ли Винсенте не понимает немецкую речь. Прибежавший немец кричал про то, что Маргарет упала в обморок, что тюремный врач пытается привести ее в чувство, что у него ничего не получается и что с этой женщиной надо срочно что-то делать. Свой страх за любимую, отчаянье и панику и даже тремор в руках, Кент ничем не выдал, внешне оставаясь совершенно спокойным и продолжая курить сигарету. Гиринг и прибежавший гестаповец на несколько минут вышли из комнаты. С Кентом остались Бемельбург и конвоир. Никаких вопросов, пока не было их начальника, гестаповцы не задавали. Кент докурил одну сигарету и сразу же потянулся за следующей. Потом Гиринг вернулся и спокойным голосом сообщил своим коллегам:
«А-а! Ничего страшного! Обычный женский обморок. Эта неженка вполне мужественно прошла по мрачным тюремным коридорам, но как только ее ввели в камеру, где она увидела кандалы и инструменты для пыток, она потеряла сознание.»
Кент безучастно продолжал курить и делал вид, что не понимает ни слова.
Тогда Гиринг распорядился: «Эй, переводчик, скажите этому чудаку, что его жена или подружка, не знаю, кем она ему там приходится, в обморочном состоянии. И что тюремный врач разрешил ему навестить бедняжку.»
Так Кена оказался в камере с Маргарет. И здесь действительно было, от
