Постскриптум. Поможет ли России Путин? - Алексей Пушков

Поскольку правительство не могло позволить, чтобы банки начали разоряться и люди потеряли бы свои вклады, оно сначала дало деньги банкам, причем по не вполне понятным критериям, безо всяких условий, а с одним лишь пожеланием, чтобы банки кредитовали экономику и производство. Но сразу же выяснилось, что банки не кредитуют экономику и производство, а выдают кредиты под гигантские проценты и делают деньги на тех деньгах, которые им дало государство. Это лишь одна черта опоры крупного бизнеса на государство. Вторая черта состояла в том, что крупные концерны, которые нахватали долгов, вышли на лидирующие позиции только благодаря тому, что жили в кредит. И как только их прижал кризис, они сразу отказались от либеральной идеологии и бросились за помощью к государству.

Давайте же определимся — у нас либеральный капитализм или у нас государственный капитализм ? Если государственный капитализм, тогда не надо кричать о том, что государство слишком жестко обходится моментами с крупным бизнесом. Если крупный бизнес — это подразделение государства, тогда это одна ситуация. В этой ситуации государство может позволить себе практически все. Если же у нас либеральный капитализм, тогда это совершенно другое, но тогда государство не должно особенно беспокоиться по поводу того, что кто-то разорится, а какие-то предприятия сменят собственника. Обратите внимание: колоссальный кризис и ни одного банкротства! Насколько это правильно? Насколько правильно поддерживать тех предпринимателей, которые набрали огромное количество долгов, а потом заставили государство по этим долгам расплачиваться?

В России и так уже очень высокая степень безответственности чиновничества и бюрократии. Так можно ли воспитывать еще и безответственный класс предпринимателей, которые будут знать, что их всегда вытянет государственный бюджет, то есть налогоплательщики?

Таким образом, с одной стороны, в России за счет государства кризис (во всяком случае, его первая волна) был достаточно успешно преодолен, в том числе в социальном отношении. Прошедшие в нескольких городах митинги с требованием отставки правительства (самый крупный — в Калининграде, собравший, по разным данным, от двух до десяти тысяч человек) оказались тревожными, но разрозненными событиями. Вместе с тем кризис с удивительной ясностью высветил некоторые стороны нашего общественного бытия, которые скрыты в повседневной жизни. И прежде всего то, что у нас нет самостоятельного крупного бизнеса, что наш российский бизнес продолжает получать прибыль, прежде всего, за счет близости к государственному бюджету. То есть наш бизнес, или значительная его часть, развивается не за счет усиления конкурентоспособности, внедрения высоких технологий и модернизации производства, а за счет того, что получает крупные дотации из бюджета и режим наибольшего благоприятствования со стороны власти.

Вместе с тем экономический кризис стал испытанием не только для России, но и для других ведущих держав мира. И к одному из итогов года можно смело отнести разочарование в Бараке Обаме .

Не все с этим согласятся. В конце декабря 2009 года по приглашению руководства Ливии я находился в Триполи, где у меня была длительная беседа с Муаммаром Каддафи — лидером Ливийской революции. В ходе беседы Каддафи неожиданно стал защищать Обаму. Лидер ливийской революции говорил о том, что у Обамы еще не было достаточно времени, чтобы проявить себя, что мыслит он правильно и что у него правильная политическая программа. И добавил, что он, Каддафи, хотел бы, чтобы Обама пожизненно остался президентом США.

Однако мнение Каддафи вызвано в основном политическими причинами. Каддафи заинтересован в налаживании отношений с новой администрацией США для окончательного выхода из международной изоляции. Мнение же подавляющего большинства наблюдателей как на Ближнем и Среднем Востоке, так и в Европе и Азии, состоит в том, что Обама взял на себя очень большие обещания по перестройке американской внешней политики, но на практике сделал очень мало. В первое время всех впечатляла риторика нового президента США. Но за этой риторикой последовало слишком мало практических изменений — это признал в своей статье в «Форин аффэрс» даже такой его сторонник, как Збигнев Бжезинский. Новый президент США не сумел ничего сделать ни на Ближнем Востоке, ни в Афганистане. Разочарование в Обаме особенно сильно проявилось в связи с вручением ему Нобелевской премии мира. Это вызвало огромное количество саркастических, скептических, иронических комментариев, суть которых сводилась к тому, что в мире Обаму не считали заслуживающим этой Нобелевской премии.

Четвертый итог 2009 года — расширение большого средневосточного кризиса . Администрация Буша в свое время ввела термин «большой Средний Восток». Смысл этого нового термина — определение новой геополитической зоны особой активности и особых интересов США. Ее географическая протяженность — от Израиля до Пакистана. В этом районе США вели две с половиной войны: в Ираке, Афганистане и Пакистане с задачей помочь установлению демократии и стабильного правления в каждой из них. Однако результат политики США и при администрации Буша, и при сменившей ее администрации Обамы оказался совершенно иным. В итоге правомерно говорить о «большом средневосточном кризисе». Этот кризис выражается в распространении зоны боевых действий на территорию Пакистана, усилении войны в Афганистане, невозможности вывода войск из Ирака — под угрозой возвращения этой страны в состояние гражданской войны, а также в нарастании напряженности вокруг Ирана. Причем объявленное в декабре 2009 года Обамой решение увеличить на 30 тысяч человек воинский контингент США в Афганистане, по ряду оценок, не даст желаемого результата. К концу года стало также ясно, что Соединенные Штаты не уйдут из Ирака в заявленные Обамой сроки, то есть в 2010–2011 годах.

Таким образом, на Среднем Востоке налицо скорее сгущение туч, чем приближение ясной погоды. Некоторые наблюдатели даже высказывали мнение, что такое сгущение являлось предвозвестником большой войны на «большом Среднем Востоке», возможно, войны США и Израиля против Ирана.

Пятый итог этого года — выдвижение Китая на ведущие позиции не только в мировой экономике, но и в мировой политике . Неслучайно появилась идея G2 — создание «большой двойки» в составе США и Китая, которая будет вместе нести ответственность за судьбы мира. Не случайно во время визита в Пекин Барак Обама фактически предложил Китаю такой альянс, от чего Китай вежливо отказался. Неслучайно Китай не поддался на американское давление по вопросам климатической политики в Копенгагене в декабре 2009 года.

Китай превращается и в морального лидера. Когда в январе 2009 года в Давосе премьер Госсовета КНР Вэнь Джибао фактически читал лекцию западным предпринимателям, политикам, ведущим экспертам и журналистам, возникло ощущение, что Китай встал на какую-то новую ступеньку. Именно с Китаем связаны в значительной степени надежды на оживление мировой экономики. В начале 2009 года вся мировая политическая и предпринимательская элита молилась на то, чтобы у Китая был рост ВВП в объеме 8 процентов. Почему? Потому что исходили из того, что отныне уже Китай, а не Соединенные Штаты, станет подлинным локомотивом мировой экономики. И если раньше все взоры были прикованы к Соединенным Штатам с точки зрения динамизма экономического развития, то к концу первого десятилетия XXI века все взоры прикованы к Китаю. 

КРАХ КНЯЖЕСТВА-МЕЧТЫ: ОТ ДУБАИ ДО ГРЕЦИИ

Чудо Персидского залива — Дубаи, мечта мусульман, индусов и филиппинцев, княжество сверхдорогих отелей и искусственных островов с виллами Брэда Пита и Анжелины Джоли, четы Беккеров и Бекхемов, а также мультимиллиардеров из России, Украины и Казахстана, было накрыто еще осенью 2008-го только зародившейся волной мирового финансового цунами.

Тогда, в ноябре месяце, я уезжал из Дубаи, только что отметившего открытие нового чуда света — суперотеля «Атлантис», вынесенного далеко в Персидский залив нового символа поразительного успеха княжества-мечты. Уже тогда Дубаи грозил дефолт и почти все его бесчисленные стройки были заморожены. Но всем казалось: худшего не будет. Ведь Дубаи — один из самых ярких символов новой, глобальной, трансграничной экономики!

Прошел год — и княжество не смогло заплатить по долгам. Это был еще не дефолт, но княжество очень близко подошло к нему. Если бы не экстренная помощь от главного нефтяного донора Объединенных Арабских Эмиратов — Абу-Даби, банкротство Дубаи стало бы неизбежным.

Мировые рынки, начавшие было приходить в себя, вновь впали в транс. Нефть упала сразу на четыре доллара. Рубль сразу подлетел на уровень почти 30 долларов США. На российском рынке акций наблюдалось обвальное падение. Вот она — вторая волна кризиса! — тут же возопили скептики. Никакая это не вторая волна, опроверг их из Парижа Владимир Путин, находящийся с визитом во Франции. «Выход из мирового кризиса будет непростым и колебания возможны, — заявил он. — И это — одно из таких колебаний». Французский премьер Франсуа Фийон согласился с Путиным. «Никакая это не вторая волна, — заявил он, — а следствие того кризиса, который пока не закончился».