Есть ли жизнь после отбора? - Наталья Самсонова

– Прости, но я перестала что-либо понимать, – созналась я со вздохом.

– Щенки, выношенные и рожденные вне родного мира, никогда не встанут вровень со своими родителями, – Гамильтон сердито цокнул, – но есть вариант, при котором это правило не работает.

Он замолчал. А я как-то остро поняла, что этот вариант совсем не вариант в нашем случае. И что за просто так мир такие подарки не дарит.

– Жизнь матери в обмен на нормальное потомство? – хрипло уточнила я.

– Не в полной мере, – кивнул Гамильтон. – Жизнь останется, как и разум. Но возможность изменять параметры своего тела, магия, здоровье и долголетие – все это будет разделено между щенками.

Что самое страшное, я могла понять и Ауэтари. Она явно все обдумала и заранее смирилась с ценой.

– Теперь я понимаю, что вы просто созданы друг для друга, – выдохнула я в итоге. – Знаешь, тебе стоит придумать достойный подарок.

– Думаешь, поможет?

– Создаст правильный настрой, – серьезно кивнула я. – Никакие драгоценности и никакая пища не заменят тебя, Гамильтон. Но, так как ты жив, милые и тщательно продуманные подарки могут подарить чуточку хорошего настроения. А где оно, там и конструктивный разговор. И вот вопрос, что вам мешает совместить приятное с полезным – жить у нас, а детей вынашивать в родном мире?

Гамильтон глубокомысленно хмыкнул и, вытянув из воздуха свою трубку, раскурил табак. Чтобы через секунду чихнуть вперемешку с истерическим лаем.

– Кажется, кто-то только что бросил курить, – фыркнула я и подобрала уроненную на землю трубку, – целители одобряют. Курение вредит вашему здоровью, нюху и кошельку.

– Я так старался избавиться от дурной привычки, – мой компаньон дернул шкурой и потер лапой нос, – что в итоге даже подумать не успел, а трубка уже дымится.

– Сила привычки, – я сощурилась, вспоминая, когда же я последний раз видела Генерала курящим, – но, знаешь, ты молодец. Столько времени держался и сорвался только в сложный, острый момент.

– Но сорвался, – хмуро произнес Гамильтон.

– Но больше не сорвешься, тебе явно не понравилось, – я хихикнула. – Оставляю тебя обдумывать подарки, а сама…

– Да что тут думать, – усмехнулся Гамильтон, – все я знаю.

– О нет, мой дорогой, – я присела на корточки и обняла компаньона за шею, – умоляю, сначала подумай. Мужчина-бассет от мужчины-человека отличается не слишком сильно. Так что отбрось очевидное и повспоминай прошлое – обнаружишь много интересного. Но и про кровяную колбасу тоже не забывай. Просто… Просто баловать надо не только желудок.

Гамильтон шумно выдохнул и ткнулся мне в щеку холодным носом.

– Иди уже, – буркнул он, – Генерал думать будет.

Кусты я покидала в наипрекраснейшем расположении духа. Теперь решить все вопросы в банке, а затем навестить-таки Корделию.

Спеша к зданию банка, я одновременно подергивала свою силу за ядовитые ниточки. Уже сейчас становилось ясно, что, в принципе, можно призвать клинок из Безвременья. И он даже появится, но, быть может, вместе с той грудой хлама, что в свое время призвал Жрец.

«Тогда вышло неловко, но сейчас… Может, вечером и стоит все это выдернуть и порядок уже навести?» – пронеслось у меня в голове.

А потом пришла совершенно другая мысль: вечером не захочется наводить порядки. Сегодня в любом случае доведется встретиться с леди Фоули-Штоттен старшей. А это минус прорва сил и энергии.

«Я, наверное, навсегда останусь обиженным ребенком, – призналась я самой себе. – С другой стороны, у меня есть лучшая мать на свете. Просто собака, но зато породистая».

Мне уже надоело дергаться при мыслях о человеческой матери. Но и оставаться равнодушной тоже не получалось. И этот момент бесконечно злил.

«Хватит, – одернула я себя и толкнула массивную дверь, ведущую в банк. – Хватит».

Пройдя сквозь заполненный людьми холл, я положила руку на идентификационный камень. Распознав мою силу и кровь, он осветился холодным синим светом.

– Ожидайте две минуты, леди Фоули-Штоттен, – пропел дух камня. – Благодарим за посещение нашего банка.

Камень погас, а я отошла в сторонку. Две минуты так две минуты. Подожду.

Время от времени я задаюсь вопросом: когда именно отец провернул свой хитрый трюк? Когда именно он впервые задумался о смерти? Тогда ли, когда проводил за грань своего лучшего друга? Или когда ушли бабушка с дедушкой? В любом случае благодаря его особым распоряжениям я хоть и не могла управлять баронством, но имела право наложить запрет на трату казны. Или же, напротив, одобрить некие траты.

При этом, правда, я не могу ничего потратить на себя, увы. Тут мне придется ждать тридцати лет, и это никак не изменится. Ведь если я захочу исправить старые законы, мне придется заключать новые договоры с Правителем. А мастеров окраинной стали, которые и продавили лучшие условия для баронства, уже нет. По меньшей мере не в том количестве, в котором были раньше.

– Леди Фоули-Штоттен. – Передо мной появился молодой мужчина в богатом костюме. – Позвольте сопроводить вас к управляющему.

– Ведите, – коротко произнесла я.

Молодой хлыщ либо учился в одном из крупных городов страны и перенял их манеры, либо у нас в какой-то из семей родилось нечто, мгм, столичное. Хотя так, вероятно, говорить нельзя. Все же Тина и Марон тоже порождение столицы. И Кристоф, кстати, тоже.

«Наверное, такое мое мнение складывается из того, как относились ко мне», – пронеслось у меня в голове.

Хлыщ же продолжал разливаться соловьев о том, как прекрасно идут дела, какая прибыль и как здорово это все прирастает с помощью «пассивного дохода».

– Новый столичный метод, – он широко улыбнулся, – я несколько лет изучал этот прекрасный финансовый момент.

– И в чем он заключается?

– Грубо говоря, мы отдаем деньги баронства на развитие различнейших мастерских, лабораторий и кофеен в разных городах нашей прекрасной страны и получаем двойную или тройную выгоду.

Он, видимо, ждал моей похвалы. Но…

Что-то меня в этом напрягало. А именно это вот таинственное «мы».

– Мы? – переспросила я.

– Мы, – с поблекшей улыбкой подтвердил хлыщ.

– Какие конкретно «мы», – уточнила я. – Я и вы? Нет, определенно нет. Ваш банк? Так а какое к этому отношение имеет баронство?

У хлыща забегали