Маськин - Борис Кригер

– Мы свой, мы новый гной устроим,

Кто был никем, тот стал совсем… -

безбожно перевирал Граммофон, крутя одну и ту же пластинку уже тридцать третий раз подряд.

– Ах ты, контрреволюция, – набрасывался с кулаками на несчастный Граммофон корифей народных бунтов.

А однажды Граммофон был ужасно напуган призраком коммунизма, который бродить по Европе не желал, а засел у Карлушки Марлушки в отхожем месте с запором. Граммофон было хотел пойти умыть трубу после известного к нему отношения хозяина, а в туалете сидит призрак коммунизма и плачет. Граммофон в тот день твёрдо решил, что ничего хорошего из этого призрака не выйдет, отчего стал перевирать «Интернационал» уже намеренно, пытаясь намекнуть волосатому хозяину, чем дело пахнет. Но куда там, Карлушка Марлушка неистовствовал, отчего Граммофон его и прозвал «Бешеный Мавр».

Маськин, повстречавшись с Граммофоном, подтвердил его самые грустные опасения насчёт будущего, а вот Карлушка Марлушка Маськина слушать не стал, а запустил в него своим правым драным ботинком, чем снискал восхищённое уважение Левого Маськиного тапка, который и так в сём корифее души не чаял.

Маськин предложил Граммофону бежать с ним в будущее, и тот уже было согласился, только вот оказалось, что Граммофон в Маськину машину времени с трубой не влезал, а без трубы он ехать отказывался.

Тогда Маськин предложил Граммофону добираться своим ходом и написал ему свой телефон, чтобы он через 150 лет Маськину позвонил, когда до этого времени сам доживёт. Маськин трогательно попрощался с молоденьким Граммофоном, и они расстались – Маськин, пустив слезу, а Граммофон, издав надрывный треск в качестве символа уныния разлуки.

И что вы думаете, как-то раз, уже в настоящее время, Маськину позвонили и в трубке с чарующим потрескиванием заиграл знакомый хрипловатый голос Маськиного Граммофона. Маськин опять прослезился и поехал за Граммофоном, чтобы наконец взять его к себе жить.

Граммофон добирался до времени Маськина 150 лет. Много он повидал на своём пути. От Карлушки Марлушки его скоро унёс судебный пристав за долги, потом он поработал у Шерлока Холмса, который по отпечаткам пальцев на золочёной трубе Граммофона определил, что его посещал Маськин, но был не уверен, было это уже или ещё только будет, потому что отпечатки пальцев были такими, какие обычно оставляют представители грядущих поколений, – то есть отпечаток чёткий, но в картотеке не числящийся. В общем, в течение остального времени относились к Граммофону тоже неплохо, только два раза прострелили золотую трубу во время одной революции и первой мировой войны. Во время второй мировой Граммофон отсиживался в Аргентине, и поэтому ему не досталось. Бывало, конечно, что анархически настроенные аргентинцы стряхивали пепел в его золотую трубу, и задолбали своим аргентинским танго, но по сравнению с «Интернационалом» Карлушки Марлушки это было сущей ерундой. В общем, добрался Граммофон до Маськиного времени целёхоньким и, ко всеобщему удивлению, очень сносно крутил пластинки. Маськин сразу потащил Граммофон на пикник и угощал его малиновым вареньем, а все Маськины домочадцы сразу дедушку Граммофона заобожали. Они его стали даже звать Грамушка, что происходило от уменьшительно-ласкательного имени «дедушка Граммофон». Маськин был очень рад, что Грамушка дотянул до Маськиного времени сквозь все лихолетья исторических бурь. Вот на какие подвиги может подвигнуть настоящая дружба, которая случилась у Маськина и Маськиного Граммофона.

Глава тридцатая

Маськин и Культурные Различия

Непонятно, что считать культурными различиями, а что считать откровенной подлостью и хамством. Маськин пожил во многих странах до того, как поселился в Маськином доме в Западной Сумасбродии, и повидал разные обычаи и традиции. Конечно, люди живут по-разному, кое-кто даже настолько оригинален, что вообще ни на кого не похож… Но в том-то и дело, что когда говоришь о народе в целом – это всё теория, а вот когда у тебя перед носом один его конкретный представитель – то и неизвестно, как себя вести, мало ли какие у него там культурные ценности набухают – того гляди наступишь. Короче, намучился Маськин со всеми этими культурными различиями. Бывало, глянет – ну человек отъявленный нахал и сволочь, а ему окружающие поясняют – да что вы, это совсем не так, это просто у вас, Маськин, с ним культурные различия, вот вам и кажется, что он нахал и сволочь, а по-настоящему, по местным меркам, вполне приличный человек. Ну, хорошо, разве что чуть-чуть нахальнее и сволочнее нормы, но у нас это вполне принято и даже поощряется.

У Маськина от такого калейдоскопа культурных различий даже закружилась голова, и он обхватил её обеими руками, чтобы совсем не отвалилась… Хотя этого бы никто из окружающих не заметил – все бы решили, что у Маськина это такое культурное различие, периодически терять голову. Маськин всё-таки однажды решил дойти до сути и разобраться с этими культурными различиями, а то в одной стране воровать нехорошо, но воруют, в другой – хорошо, и тоже воруют, а в третьей – воровать можно, но никто не ворует, потому что вор у вора давно дубинку украл, а без дубинки воровство уже не то, как-то нетрадиционно без дубинки выходит. Вот опять у Маськина кто-то чего-то спёр, и он не знал, плохо поступили с ним на этот раз или это просто культурные различия и на это не надо обращать внимание. Так Маськин мучался, мучался и поехал в город Космополитинск, где проживала дама по имени Культурные Различия, чтобы всё у неё подробно на месте и выяснить. Маськин с собой взял опять только тапки, потому что другие жители Маськиного дома ехать в Космополитинск не хотели.

Прибыв на место, Маськин долго искал нужный адрес, потому что номера домов писались то арабскими, а то римскими цифрами, названия улиц были написаны то на псевдокитайском (это когда вроде бы иероглифы – а смысла никакого, просто так красуются), а то и на древнекукорятинском (языке древних боевых петухов).

Наконец Маськин нашёл адресок с помощью своего Правого тапка, который свободно говорил на фене, как и многие несправедливо репрессированные, и таким образом быстро нашёл дорогу, потому что феня в наши времена начала зарекомендовывать себя как международный язык.

Мадам Культурные Различия приняла Маськина благосклонно, как будто бы ожидала его прихода. Она была дамочкой неуравновешенной наружности, потому что, несмотря на худобу, различные выступы её буйного организма нарушали равновесие при ходьбе, и поэтому она передвигалась, пользуясь нанайскими лыжами, даже в пределах квартиры. На голове у неё красовалась китайская красная шапочка с длинной косичкой, завёрнута она была в роскошный японский халат, надетый поверх русской телогрейки, а на ногах у неё были техасские сапожки со шпорами, к которым уже и прикреплялись нанайские лыжи.

Маськин внимательно осмотрел мадам Культурные Различия и замешкался, не зная, как поздороваться.

– Шалом, – скромно сказала мадам и поцеловала Маськина по русской традиции три раза.

– Салам-алейкум, – почему-то ответил Маськин и сел на диван.

– Я понимаю, у вас ко мне дело? – спросила мадам Культурные Различия, наливая Маськину в стакан русской водки, разболтанной шабатним вином.

Маськин пить не стал, но Маськины тапки приняли за милую душу и попросили налить ещё.

– Да, уважаемая мадам Культурные Различия, – сказал Маськин, – у меня к вам вопрос. Я, конечно, очень уважаю всякие культурные различия, но мне часто неясно, то ли дело в культурных различиях, то ли человек просто сволочь. От этого у меня голова уже идёт кругом. Нету ли у вас какого-нибудь верного определителя, отличающего культурные различия от простого заурядного сволочизма?

– А что конкретного с вами приключилось? Мне без примера трудно будет решить, – спросила мадам Культурные Различия и затянулась огромной гаванской сигарой, сделанной в Нидерландах.

– Ну, вот меня давеча обокрали, почти что по миру пустили, а потом сказали, что я сам дурак и что это всё из-за культурных различий, – признался Маськин и помрачнел.

– И много взяли? – по-деловому уточнила мадам Культурные Различия.

– Практически всё, что могли унести.

– Ну, они сказали до свиданья? – спросила мадам Культурные Различия.

– Да, – ответил Маськин.

– Это значит, они культурные, – отметила мадам Культурные Различия и поинтересовалась: – А как конкретно попрощались? Вы воспроизведите дословно и желательно на том языке, на котором эти слова были сказаны.

– Кажется: «It has been nice knowing you»[6], – припомнил Маськин, напрягшись.

– А вы что ответили на это? – заинтересовалась мадам Культурные Различия.

– Кажется: «Да пошёл ты!» – сразу вспомнил Маськин.

– Ну, вот видите, культурные различия налицо, – заключила мадам Культурные Различия. – Вот если бы вы ответили «Go f… yourself»[7], – то никаких различий бы не было.