Во имя Жизни (СИ) - Дарья Кузнецова

— Да. Поехали, ты сам говорил, что времени нет, — отмахнулась я.

Вспоминать котов лишний раз не хотелось. Кроме уголовного дела меня с ними больше ничего не связывало, а воспоминания… Все годы, прошедшие с краха «Бойцовых котов», я никак не могла определиться с собственным к ним отношением. Питать к ним нежные чувства и воспринимать как большую дружную семью у меня не получалось никогда, но они были по-своему неплохими ребятами, и относились ко мне гораздо лучше, чем могли бы. Да, Саблезубого можно было бы обвинить в моей не вполне здоровой психике и некоторой части проблем со здоровьем; но, с другой стороны, совершенно не факт, что без него моя жизнь сложилась бы лучше. Девчонка-сирота на Гайтаре имеет очень мало шансов устроиться хорошо и безболезненно.

Коты часто ругались, грызлись между собой, порой даже дрались. Но это были внутренние, стайные разборки, а посторонним своих не сдавали никогда. Если бы нас тогда не накрыли всех разом вместе с базой, они покрывали бы друг друга до конца и не выдали бы никого. Вдвойне стыдно было предъявлять им претензии уже потому, что моё спасение было заслугой не столько моей, сколько Саблезубого, Рыся и Лёвы — трёх из пяти старших котов. Они отдали свои жизни, чтобы дать остальным шанс сбежать. Конечно, им, приговорённым к высшей мере, нечего было терять, но далеко не все перед лицом смерти способны думать о других. У них ведь тоже был шанс сбежать, а они — спасали «молодняк».

Странные люди. Я почти ничего не знала о прошлом Саблезубого, но не безосновательно подозревала наличие в нём какой-то личной трагедии: его щепетильность в отношении детей озадачивала даже добродушного и совершенно беззлобного пилота по-прозвищу Пушок.

Город бурлил. Не заметить это, зная, каким он обычно бывает, было сложно. Похоже, провокации начали приносить свои плоды; даже днём люди избегали появляться на улицах, движение стало гораздо менее оживлённым. Ощущение близкого взрыва буквально висело в воздухе, и я даже порадовалась, что мы покидаем его.

При наличии достаточного количества денег, — а их Барсик удивительным образом действительно не жалел, — добыть всё необходимое, начиная с высококлассной экипировки и заканчивая подробными планами Рогатого мыса, оказалось несложно. Куда сложнее было смириться, что я действительно согласилась на эту авантюру, и действительно планирую вспомнить сейчас ту часть собственных навыков, которыми надеялась уже никогда не воспользоваться.

В итоге мы оказались укомплектованы даже лучше, чем я могла надеяться, хотя и встало всё это богатство в весьма солидную сумму. По моему мнению, тот рыжий таких денег не стоил, но мнение своё я благоразумно держала при себе. Лучше подготовка — проще задание, проще задание — ближе солидный гонорар и спокойная жизнь.

Из старшего командования этой серьёзной организации я знала в лицо и по имени всего трёх человек, и никого даже близко похожего на Барса среди них не было. Интересно, кого же из грозных генералов ФРУ судьба ошарашила таким во всех смыслах примечательным сыном? И вот так сходу не скажешь, повезло папаше или нет!

— Далеко нам добираться до этого мыса? — задумчиво поинтересовался землянин, когда я закончила с утрамбовкой имущества в недра взятого на прокат небольшого гравилёта.

— Несколько часов, это почти другой конец шарика. Ты чего? — нахмурилась я, потому что при моих словах мужчина помрачнел и тихонько процедил сквозь зубы что-то явно ругательное.

— Долго, — пояснил он, забираясь на пассажирское сиденье.

— Так вроде бы у нас ещё есть время, разве нет?

— У нас-то есть, у меня его мало, — поморщился он. Несколько секунд помолчал, гипнотизируя приборную панель, потом обернулся ко мне; выражение лица мужчины было предельно серьёзным и хмурым. — Юнаро, скажи мне, только честно. Если бы я не убил ферхалитов, у нас бы не было шансов найти этот след, да?

— Ну, уж точно не за оставшиеся до конца этой планеты часы. Может, был бы шанс купить базы Чуна у других хитрецов. Но это вряд ли: скорее всего, ферхалиты бы их или забрали, или уничтожили. Они об этом не говорили?

— Они как раз это и обсуждали, когда… В общем, да, они собирались их уничтожить, — кивнул он.

— Тогда других вариантов я не вижу. А что? Проснулась совесть?

— Нет. Не сейчас. Просто хочется знать, что не совершил ошибку, — поморщился он. — Скоро закончится действие препарата. Я не могу назвать точную цифру, но по закону подлости это наверняка случится в самый неподходящий момент на территории противника.

— И что, мне придётся вытаскивать вас обоих? — растерянно уточнила я. Тон Барсика мне категорически не нравился.

— Нет, у меня есть вторая доза, — Барс вздохнул. — Сейчас, давай я поясню подробно. Последние лет… наверное, десять, я сижу на химии. Всё легально, под постоянным контролем опытного врача, он тщательно следит за всеми реакциями и малейшими отклонениями, так что до определённого предела особых трудностей всё это не доставляло. Так, были определённые проблемы… гормонального характера, но по сравнению с альтернативами — мелочи. Предел наступил с этими ферхалитами; если бы не инъекция другого сильного шокового стимулятора, я бы с ними не справился. В идеале, после окончания действия препарата мне бы следовало отоспаться, принять некоторое количество лекарств, и на этом бы всё закончилось, если бы не одно «но». Меня, вероятнее всего, начнёт вырубать прямо на месте; если я это почувствую, мне придётся принять ещё одну дозу этого стимулятора.

— И? — настороженно уточнила я.

— И что будет потом, я не знаю. Нельзя точно предсказать последствия передозировки тридарона на фоне тех лекарств, на которых я жил столько времени. Как я буду себя под ним вести — не имею ни малейшего представления. Но я человек в принципе спокойный и совершенно не склонный к агрессии, так что… может, лёгкая степень эйфории. Может, начну к тебе приставать; уж извини, но ты мне в самом деле нравишься. Главное, здравость рассудка в той или иной мере сохранится, и дальше выполнять твои приказы я смогу. Логически мыслить и решать сложные математические задачи — вряд ли, но глюков быть не должно. Первое время, пока он будет действовать, организм будет работать на износ, выжимая последние резервы. Проблема в другом: когда действие препарата кончится, наступит отходняк, — уж извини, не знаю, как это по-научному называется, — и я непременно предприму попытку отдать концы. Насколько я помню инструкцию, сильнее всего оно бьёт по сердцу, ещё из распространённых симптомов передозировки был указан отёк лёгких и отёк мозга. А где последнее, там, сама понимаешь — и глюки, и рвота, и головные боли. В общем, к этому моменту нам бы стоило находиться на борту улетающего отсюда корабля. Причём улетающего с сигналом бедствия, чтобы нас приняли врачи, иначе у меня есть шансы не выкарабкаться. Надеюсь, тот «надёжный капитан», с которым ты договорилась, действительно надёжный, и обещанный катер будет стоять на положенном месте. В принципе, на случай форс-мажора я могу прямо сейчас перечислить тебе, скажем, половину обещанной суммы.