Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик - Джон Стотт

Во–вторых, «старую нравственность» отвергают Потому, что она абсолютна. Законы — вещь жесткая, объясняют нам, а жизнь слишком сложна, чтобы управляться четкими правилами. Вот «новая нравственность», например, управляется любовью, а любовь может приспособиться к «конкретно существующим взаимоотношениям во всем их своеобразии»[103].

Новые моралисты не только разъясняют свою позицию. Они утверждают, что и Иисус Христос, и апостол Павел были с ними заодно. Они считают, что Сам Иисус по Своей любви несколько раз нарушал закон, особенно относительно субботы. И им нравится цитировать некоторые крылатые фразы Павла. Например: «мы не под законом»; «конец закона — Христос» или «любовь есть исполнение закона». Полагая, что заручились как Божьей, так и апостольской поддержкой, они, не стесняясь, изгоняют само понятие закона из сферы деятельности христианской этики.

На данный счет нужно сказать только одно, а именно: в жизни и учении Иисуса мы не найдем такого резкого противопоставления между законом и любовью, о каком говорят новые моралисты. Это противопоставление является ложным, а они настойчиво подталкивают нас сделать выбор, который Библия вообще не предлагает и не предписывает. Конечно, Иисус говорил, что любовь должна быть превыше всего. С этим мы согласны. Но при этом Он не отвергал закона. Если Он чему–то и противился, так это неверным толкованиям закона книжниками, а не самому закону. Напротив, Он Сам повиновался закону всю Свою жизнь. Он ясно сказал, что пришел не нарушить закон, но исполнить. Более того, Он дерзновенно повторил слова Бога из Исх. 20:6 о том, что «любящие Меня соблюдают заповеди Мои» и добавил, что ученики должны любить Его и соблюдать Его заповеди (Ин. 14:15, ср.: 1Ин.5:3).

Одержимость фарисеев

Одна из ошибок новых моралистов заключается в том, что они не различают понятий «закон» и «законничество». Законничество — это злоупотребление законом, когда последний либо объявляется путем к спасению, либо становится кодексом чисто внешнего поведения, либо и тем и другим одновременно. Иисус обличал фарисейское законничество, а не Моисеев (т. е. Божий) закон. Ему не нравилась нравственность фарисеев не потому, что они считали закон авторитарным (данным свыше), и не потому, что он был для них абсолютным (а значит, жестким), а потому, что он относился лишь ко внешнему поведению. На самом деле они фактически преуменьшали авторитарные и абсолютные требования закона. Они попытались сделать его менее пугающим и более удобным в обращении, переписав его в виде свода правил, созданных людьми. В результате, они соблюдали закон совсем не по велению сердца, — а ведь именно это, прежде всего, интересует Бога.

Давайте посмотрим, как Марк описывает происшедший однажды между Иисусом и фарисеями разговор (Мк. 7:1–23):

Собрались к Нему фарисеи и некоторые из книжников, пришедшие из Иерусалима, и увидевши некоторых из учеников Его, евших хлеб нечистыми, то есть неумытыми руками, укоряли. Ибо фарисеи и все иудеи, держась предания старцев, не едят, не умывши тщательно рук; и, пришедши с торга, не едят, не омывшись. Есть и многое другое, чего они приняли держаться: наблюдать омовение чаш, кружек, котлов и скамей. Потом спрашивают Его фарисеи и книжники: зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб? Он сказал им в ответ: хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исайя, как написано: «люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня, но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим». Ибо вы, оставивши заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное. <…> И, призвав весь народ, говорил им: слушайте Меня все и разумейте. Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека. Если кто имеет уши слышать, да слышит! И когда Он от народа вошел в дом, ученики Его спросили Его о притче. Он сказал им: неужели и вы так непонятливы? Неужели не разумеете, что ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его? Потому что не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон, нем очищается всякая пища. Далее сказал: исходящее из человека оскверняет человека, ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство — все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека.

Мы уже использовали этот отрывок во второй главе, чтобы показать, что Господь думал о взаимоотношениях Писания и преданий. Спор разгорелся, когда фарисеи увидали, как некоторые из учеников Иисуса, вероятно, после возвращения с рынка (Мк. 6:56), ели «нечистыми, то есть неумытыми руками» (Мк. 7:2). Далее Марк объясняет читателям из язычников (ст. 3,4), что фарисеи — да и вообще «все иудеи», следовавшие популярному фарисейскому учению, — скрупулезно «держались предания старцев», особенно что касалось омовения рук перед едой, а также омовения чаш, кружек, котлов и скамей. После такого пояснения Марк продолжает свой рассказ. Фарисеи подошли к Иисусу и спросили (ст. 5): «Зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб?» Нам важно отметить, что фарисеи фактически задавали два вопроса. Первый был общим вопросом о том, почему ученики Иисуса не придерживаются древних преданий. Второй касался конкретной традиции очищения и того, почему ученики ее не соблюдают.

В последовавшем затем разговоре Иисус отвечает и на первый, и на второй вопрос. Он начинает со слов пророка Исайи (Ис. 29:13) как с пророчества о фарисеях. В нем затронуты обе темы. Бог властно обличает Свой народ, тонущий в фарисействе, как за их поклонение (они воздавали Ему славу лишь устами, но не сердцем), так и за их учение (они учили не Божьим заповедям, но заповедям человеческим). Взяв этот ветхозаветный текст за основу, Иисус начинает произносите проповедь, в которой разворачивает и объясняет эти две темы. Сначала Он говорит о месте преданий в нашей жизни, а потом о том, что такое нечистота, а значит, и что такое очищение. Во–первых (в ст. 6–13), Он подчиняет предания Писанию, как мы и разобрали во второй главе. Во–вторых (в ст. 14–23), Он утверждает, что осквернение, а значит, и очищение, которые действительно имеют значение, носят не внешний, обрядовый, но внутренний, нравственный характер. В глазах Бога оскверняет человека не пища, которая попадает ему в желудок, а грех, исходящий из его сердца.

Портрет фарисеев, изображенный евангелистом, точен и справедлив. Фарисеи I столетия по P. X. были потомками Хасидим («набожных мужей»), живших века за два до них. Слово «фарисеи» означает «отделенные»; оно вошло в употребление, когда они «отделились от партии саддукеев при дворе маккавейских правителей и Иоанна Гиркана (135–105 до Р. X.)»[104]. Фарисеи решительно сопротивлялись все более возраставшему греческому влиянию. Согласно одному из наиболее важных принципов их мировоззрения, «они считали, что природное и духовное соотносятся таким образом, что нечистота может легко передаваться от одного к другому». Таким образом, «тело плохого человека было нечистым, и прикосновение к нему могло осквернить душу другого человека»[105]. Этот постулат естественным образом привел их к созданию сложных обрядовых установлений, которые позднее были собраны в шести разделах Мишны. «Они ставили себе целью оставаться такими же чистыми в повседневной жизни, какими были священники в Божьем храме»[106].

Одним из самых заметных постановлений, касающихся ритуального очищения, было постановление об омовении рук. «Кто легкомысленно относится к омовению рук, — гласило одно установление, — тот сгинет с лица земли». Именно так мыслили все фарисеи. Эдершайм описывает, с какой строгостью соблюдались обряды, а также замечает, что Хиллель и Шаммай, два великих учителя, возглавлявшие соперничавшие школы и жившие незадолго до Христа, хотя во многом расходились, тем не менее, были едины в вопросе об омовении рук и в соблюдении «восемнадцати уставов», которые иудей должен был соблюсти, чтобы очиститься от оскверняющего контакта с язычниками[107].

Поэтому не стоит удивляться, что «фарисеи… соблазнились» (т. е. оскорбились) (Мф. 15:12), увидев, что ученики Иисуса едят неумытыми руками, и услышав последовавшее учение.

Что же сказал Иисус? Ответ Господа, приведенный Марком в гл. 7 (ст. 14—23), делится на две части: сначала Он обращается к толпе, а затем — к ученикам. Народу Он говорит: «Слушайте Меня все и разумейте. Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека» (ст. 14,15). Этими словами Иисус утверждает фундаментальный принцип: нечистым и скверным в глазах Бога человек становится не из–за того, что входит в него, а из–за того, что из него исходит. Тот же самый принцип Он разъясняет более подробно по просьбе Своих учеников, оставшись с ними наедине (ст. 17–23). Посетовав на то, что даже ученики почти ничего не поняли, как и окружавший их народ, Иисус сказал: «Неужели не разумеете, что ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его» в то время, как «исходящее из человека оскверняет человека». Иисус поясняет ученикам то, чего не объяснил толпе, а именно: контраст между тем, что входит и что исходит. Входит в человека пища. Она не может его осквернить, ибо «не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон» (ст. 19) — этими словами (добавляет Марк) Иисус объявляет, что «очищается всякая пища», фактически отменяя этим ветхозаветные уставы о чистой и нечистой пище. С другой стороны, «исходящее из человека» — это грех. Именно он оскверняет людей, ибо исходит из сердца (ст. 20, 21).