Что может быть лучше? (сборник) - Михаил Армалинский

– Нет, я на таблетках, – отвергала Дэбби одну мою гипотезу за другой.

– В чём же дело? – воскликнул я.

Дэбби приложила палец к губам, показывая глазами на спальню детей.

И тут я заметил, что не один, а все пальцы на её руках были покрыты заусеницами, причем не по одной заусенице, а по несколько. Кусочки кожи торчали вокруг маленьких ноготков. Я ошалело смотрел на этот дерматологический феномен, стараясь не показать своего отвращения. Дэбби между тем сжимала мои руки в своих, даже не стараясь прятать свои пальцы, а будто выставляя их напоказ.

Мне стало противно: какого чёрта я сижу с этой мамашей, которая ради детей продаёт свою пизду только за мужа?

– Мне пора, – сказал я и встал с дивана, на котором мы сражались.

У Дэбби была возможность меня удержать, допустив до пизды, но Дэбби не воспользовалась ни возможностью, ни пиздой. Ведь для женщины все жизненные возможности приходят через пизду.

Или через рот и зад.

Я ехал домой и слушал Goodbye Yellow Brick Road в исконном исполнении. Как всегда, слова любимой песни звучали с особой значительностью:

Oh I've finally decided my future liesBeyond the yellow brick road[16].

Я нёсся по яркому хайвею в уютный бордель, где у меня последнее время завелась любимая проститутка.

Огромные снежинки в ослепляющем количестве окутывают мой новый синий восьмицилиндровый Chrysler Cordoba – такой огромный, что его давно сняли с производства. Из радио плывёт сладкий и тревожный голос Samantha Sang: And where are you now?[17] Но я знаю, где она сейчас, моя Анджи. Cordoba, как танк, идёт сквозь снегопад и прочие препятствия к молоденькой женщине, которая ждёт меня, в нетерпении потирая клитор. Я знаю, что, как только моя машина остановится перед её окнами, дверь дома распахнётся и выбежит Анджи, потому что она сидит одетая у окна и поджидает меня.

Она влюблена в меня.

Она влюблена во всех мужчин. Но в меня – больше, и мне предстояло в этом убедиться в тот вечер.

Анджи выбегает в снегопад, придерживая распахивающееся пальто, и впрыгивает в раскрытую для неё дверь машины. Целует меня в щёку и прижимает руку к моим брюкам, как бы проверяя, при мне ли хуй. Куда ж ему деваться? Он даже готов продемонстрировать свою вечную тягу к глубоким знаниям. Анджи ощущает это и одобрительно поглаживает его через брюки.

Мы едем на ебальную вечеринку, и я предвкушаю свежих женщин. Но человек предполагает, а бог располагает – любовников на кровати. Из приглашённых гостей-женщин никто не появился, а ждали нас двое мужчин, один из которых был хозяином дома. Вполне возможно, что они и не приглашали других женщин, а нарочно ждали меня с Анджи, о раскованности и страстности которой были наслышаны, причём от меня же самого.

Как бы там ни было, но нас оказалось четверо – трое мужчин и Анджи. Её это не смущало. Меня – тем более. Когда после часового питьевого ожидания стало ясно, что две приглашённые подружки не придут, у меня была возможность встать, забрать Анджи и уйти. Но выпитое сделало меня ещё добрее, чем обычно, да и Анджи предпочитала вбирать в себя содержимое всех мужчин, не делясь ни с кем. Вот я и предложил Анджи воспользоваться всеми нами по очереди. Анджи от радости запрыгала и захлопала в ладоши. Раздевшись, мы, мужчины, по просьбе Анджи, легли все трое рядом на ковёр. Я оказался в середине, слева от меня лежал со вздыбленным хуем гостеприимный хозяин дома, а справа – его приятель, тоже выросший в размерах. Раздевшаяся быстрее нас Анджи, видно из уважения к хозяину дома, села ему на хуй первому и стала медленно подниматься и опускаться с закрытыми глазами и блаженным лицом. Хозяин играл её сосками и стонал. Анджи ему подпевала.

Мы с хозяйским приятелем восторженно наблюдали за близлежащим пламенем наслаждения, которое должно было вскоре перекинуться на нас. Наконец хозяин напрягся и взвыл – Анджи наклонилась к нему, чтобы поцелуем усилить оргазм, и задвигала бёдрами. Глаза у хозяина раскрылись, знаменуя финал наслаждения, и Анджи осторожно поднялась, будто опасаясь что-то повредить. Она закинула ногу, и я подумал, что она сядет теперь на меня, но она лишь склонилась ко мне и шепнула:

– Я хочу кончить с тобой, а тот пусть ещё меня разогреет. Хорошо?

Я кивнул головой в знак согласия. Анджи перелезла через меня и взяла в руку хуй моего соседа справа. Она оседлала его, и тот понёсся добывать себе оргазм. Стереосистема в доме была высшего класса, радио было настроено на станцию, передающую мягкий рок, и музыка создавала романтический антураж для наших возвышенных эмоций. Именно о них, об Emotions снова пела всем нам Samantha. Как неожиданно точно звучали теперь её слова:

I'm there at your side, I'm part of all the things you areBut you’ve got a part of someone else…[18]

Анджи лизала высунутый язык моего соседа, и тот ухнул в неё литр спермы. Может, и меньше, но, когда Анджи снялась с него и осела на мой хуй, меня затопила жидкость и её собственная, и скопившаяся в ней от предыдущих. Но теперь Анджи решила позаботиться о своём оргазме – она легла на меня всем телом, шепнула мне в ухо: «Я так соскучилась по тебе» – и стала двигаться уже иначе, чем на двоих до меня. Она громко кончила. Мои два соратника, любовавшиеся нами, даже зааплодировали.

Все были счастливы. А хозяин дома уже являл свою готовность к новой порции счастья. Анджи посмотрела на меня, ища моего одобрения на продолжение радостей.

Ну как тут можно было возражать?

Она работала официанткой в доме отдыха и была старше меня лет на шесть. Мне было 14. Вопрос: сколько было лет официантке? Для меня ответ был сказочным, взрослым, и я за ней волочился, потому что меня лет до 25 влекли самки старше меня. А потом стали влечь все подряд. Поумнел-таки.

А эту звали Галя. Я поджидал её после окончания смены, и мы шли вместе до её продолговатого одноэтажного дома, пронзённого насквозь коридором с комнатами по обе стороны. У Гали была своя отдельная комната. Правда, туалет находился во дворе. В доме жили и другие официантки, но нравилась мне только Галя, невысокая, стройненькая, ладненькая.

Всё, что она мне позволяла, – это долго целовать её в губы. В процессе целования она обжигала меня своим язычком, время от времени выстреливая им в мой рот. Всегда с открытыми глазами и иронической улыбкой, Галя наблюдала за производимым на меня эффектом. И он явно доставлял ей удовольствие. Иначе зачем бы она со мной связывалась.

Однажды, когда в её комнатке я набросился на любимый рот, из него пахнуло зубоврачебным букетом лекарственных снадобий. Я отпрянул от вони эфира и ещё чего-то отвратительного, и Галя выжидающе на меня посмотрела:

– Мне сегодня пломбу поставили.

Я, намеренно преодолевая отвращение, снова потянулся к Гале, а она как Змея Горынычна, дышала на меня ядовитой медициной, шутя отгоняя меня от своего рта, но и проверяя, сможет ли моё желание преодолеть отвращение. Желание оказалось много сильней.

По-видимому, в награду за мою страсть Галя позволила мне лечь на неё. Прежние разы мы целовались сидя. Я уже не замечал запаха из её рта – я упивался ощущением её тела под одеждой. Я прижимался к ней хуем, и – что бы вы думали? – он не замедлил сработать и залить меня всего изнутри горячей, но быстро остывшей липкой жидкостью. Не знаю, почувствовала ли это Галя, но она должна была заметить, как резко я потерял к ней всякий интерес. Меня опять затошнило от эфирного запаха, который исходил у неё изо рта.

Я встал, вышел из комнаты и направился в туалет во дворе. Там я попытался почистить ляжки и лобок носовым платком, но от свернувшихся комочков спермы, приклеившихся к волосам, так просто было не избавиться. Я заодно помочился. Натянув брюки, я откинул крючок и распахнул дверь, чуть не вышибив полный ночной горшок из вытянутой руки соседки, поджидавшей у туалета.

Возвращаться к Гале в комнату мне не хотелось. У меня было ощущение обманутости и напрасности желаний.

Когда я на следующий год приехал на дачу, то был вооружён новым приёмником Спидола, с которым не расставался. Я всегда таскал его с собой, отлавливая западную музыку. Твист был в самом разгаре, а его апостол, Chubby Checker, заполнил собой все западные радиоволны.

Кроме приёмника, у меня имелся целый год нового опыта, и я намеревался обязательно залезть Гале в трусы. И даже всунуть туда всё у меня имеющееся. Я шёл по коридору и держал в руках Спидолу, из которой нёсся твист.

Я постучал в дверь, её открыла девушка не хуже Гали, а может, и лучше. Она сказала, что Галя здесь больше не живёт – вышла замуж и уехала.

– А тебя как зовут? – спросил я.

– Тоже Галя, – как бы извиняясь, сказала девушка.

– И ты тоже в доме отдыха работаешь?

– Да, – улыбнулась новая Галя.