Хоббит, который слишком много путешествовал - Вадим Проскурин

– А как же ваши хозяева… ну да, у вас нет хозяев… ну кто у вас там вместо них… вожди, вроде? Ваши вожди, они что, никогда не ссорятся?

– Бывает, и ссорятся, но войн из-за этого не бывает, хоббит никогда не поднимет оружие на хоббита. Раньше бывало, что на нас нападали люди и орки, но они никогда не побеждали, и поэтому перестали нападать.

– А вы сами? Раз вы такие сильные, почему не нападаете на соседей?

– Ты что! Это же нельзя делать!

– Почему? Зачем добывать вещи трудом, если можно добыть войной? Это же проще.

– Ну как тебе объяснить… Так нельзя, хоббиты никогда ни на кого не нападают, это закон.

– Странные у вас законы. Но раз у вас такие законы, почему ты начал воевать с нечистью?

– Нечисть – это же совсем другое! Нечисть нужно истреблять до конца, это же очевидно!

И тут я задумался, а очевидно ли это? Какая разница между разумными и тварями? Нет, это все-таки очевидно – разумные мыслят, разговаривают, строят дома и делают орудия, обрабатывают землю, создают законы, а твари – это те же животные, только более сильные, коварные и опасные. Нет, нечисть действительно нужно истреблять!

– Ну, не знаю… – сказала Натка. Она задумчиво посмотрела в пустой бокал. – Если ты вдруг захочешь меня, скажи. Я бы хотела зачать от тебя ребенка. – И она спросила меня совсем другим тоном: – Ты позволишь мне идти, великий Хэмфаст?

Я растерянно кивнул. Великий Хэмфаст… Моргот меня раздери, так меня еще никто не называл.

11

На следующий день никаких боев не было запланировано. Это даже хорошо, после разговора с Наткой мне больше не хочется воевать. Я пообщался с халфлингом по имени Перегрин, бургомистром Ханипула (забавно, что его зовут так же, как одного из героев Хоббитании), но мы обсуждали сугубо мирные вопросы. Недавно открытый в Ханипуле продуктовый рынок повысил объем поставляемого продовольствияна двадцать процентов, и это только за счет уменьшения транспортных потерь. Страшно подумать, насколько неэффективно при Оберике работала экономика. Да и сейчас, если честно, немногое изменилось.

Мы обсудили с Перегрином, как дальше следует развивать городское хозяйство, и в конечном итоге я велел ему сконцентрироваться на строительстве собора, который пока построен только наполовину. Дефицит маны – пожалуй, главная проблема сейчас, и эту проблему надо решать. Жалко, что ее не удастся решить быстро – собор строится несколько лет, сейчас Перегрин начнет набирать третью сотню мирных шаманов, но их еще надо обучать, и вряд ли они начнут генерировать ману раньше, чем через два года.

Натка пришла в обычное время.

– Приветствую тебя, Хэмфаст! – сказала она и я не упустил случая пошутить.

– Привет, Натка! – сказал я. – Что, я теперь уже не великий?

– Ты же вчера обижался, когда я тебя так называла.

И почему у женщин так плохо с чувством юмора? Или это у меня шутки дурацкие?

Мы сели за стол, на этот раз мне не пришлось долго уговаривать Натку, она лишь на секунду замерла, ожидая приглашающего жеста. Некоторое время мы молча поглощали пищу, а потом Натка спросила, почему я не прикасаюсь к вину. А действительно, почему мне больше не хочется одурманивать свой разум? Может, потому, что сегодня мои бойцы ни с кем не воевали?

А потом Натка попросила рассказать ей про Средиземье и я выполнил ее просьбу. В конце концов, я приложился к кувшину с вином, но не затем, чтобы опьянеть, а просто чтобы промочить горло, утомленное долгим рассказом. Я начал с сотворения мира Эру Илуватаром, и, странное дело, Натка восприняла историю моего мира совсем не так, как привыкли воспринимать ее мы, хоббиты.

– У вас тоже есть хозяева, – сказала она, – только вы называете их валарами и майарами и они живут в отдельном мире, а к вам только изредка наведываются.

Я возразил, я сказал, что это совсем другое, валары помогали Эру сотворять мир, а потом почти что перестали вмешиваться в дела смертных, в то время как хозяева Аркануса и Миррора лично руководят каждым подвластным городом и каждой армейской группировкой. Да, валары раньше обладали магией, недоступной никому другому, но с тех пор, как Уриэль открыл, что высшая магия доступна смертным, могущество валаров перестало быть абсолютным. И эта простая вещь потрясла Натку до глубины души.

– Так что, – сказала она, – у вас каждый может стать хозяином?

– Нет, не каждый, – уточнил я. – Надо иметь скилл в судьбе, иначе никакая магия не будет доступна. И я не уверен, что достаточно одного только скилла, во всем Средиземье сейчас только трое разумных, не считая валаров и майаров, умеют напрямую работать с элементалами, нельзя делать общие выводы на основе таких скудных данных. Но, скорее всего, ты права и действительно любой, кто умеет плести заклинания, может пользоваться высшей магией.

Натка загадочно улыбнулась и продолжила задавать вопросы. История Белерианда ей быстро наскучила, и как-то незаметно разговор перешел на правила и обычаи повседневной жизни Хоббитании. Ее интересовало все: как строится клан, какова роль вождя и визарда, в каких случаях собирается совет клана, как разбираются споры… а особенно ее интересовало все, связанное с семейным укладом. Как подбираются пары, как строятся взаимоотношения мужа и жены, как отец участвует в воспитании детей, в каких случаях допускается бить жену. Ни в каких? Не может быть! Как же тогда заставить жену уважать мужа? Законы? Правила? И что, все их соблюдают? Не может быть! Странный вы народ, хоббиты.

А что делать, если жена полюбила другого хоббита? Что, такого не бывает? Никогда-никогда? Да ну тебя, не верю! И что, мужчины-хоббиты никогда не изменяют женам? Да врешь ты все, Хэмфаст, такое только в сказках бывает! Ну не может быть так, чтобы все до единого разумные так тупо подчинялись законам, если за их нарушение даже не предусмотрены наказания. Зачем предусматривать наказание, если закон не нарушается? А как может закон не нарушаться, если за нарушение не наказывают?

В конце концов Натка сказала, что мы, хоббиты, и они, халфлинги – два совершенно разных народа и единственное, что есть у нас общего – это внешность. Я тоже так иногда думаю, но чаще мне кажется, что общего у нас гораздо больше. Если взять обычного хоббита и воспитывать с раннего детства в гнусном и ненормальном обществе, где стариков убивают на алтарях, где солдаты относятся к временным женам как к говорящей скотине, где в порядке вещей многоженство, насилие над малолетними, куча других гадостей, вряд ли в таком мире хоббит будет точно так же вести себя, как в совершенном и справедливом обществе Хоббитании. Впрочем, когда Хардинг отказался принять Нехаллению в клан, наши порядки не казались мне справедливыми. Есть над чем задуматься.