Свастика и орел. Гитлер, Рузвельт и причины Второй мировой войны. 1933-1941 - Джеймс Комптон

С такими врагами у руководства немецкого флота не могло быть иллюзий о том, каков был бы результат новой Ютландской битвы, если бы она состоялась в ближайшее время. Это обстоятельство и породило увлечение концепцией капитана Вальдейер-Гарца о господстве на коммуникациях. Редеру нужен был временный флот, который нападал бы на британские коммуникации – это могли делать как надводные корабли, так и подводные лодки, заставляя врага распылять свои силы. Но он был заинтересован и в создании сбалансированного военно-морского флота, который в конечном счете мог бы потягаться силами с самим британским флотом. Находясь в плену иллюзий, что до 1944 года еще далеко, Редер и его коллеги разработали план «Зебра», или План-З строительства флота, способного не только вести войну на коммуникациях и завоевать господство на море, но и стать «действующим флотом». Крупные корабли, включая авианосцы и особенно карманные линкоры, поддерживаемые крейсерами и эсминцами, а также подводными лодками, должны были обеспечить к 1945 году полномасштабную воздушную, надводную и подводную войну против британских коммерческих судов, а также проведение диверсионных операций против британского военного флота. В октябре 1938 года Гитлер потребовал от Редера, чтобы «каждый корабль, построенный нами, был сильнее соответствующего ему английского корабля».

В январе 1939 года Гитлер одобрил план Редера, но отверг его предложение по немедленному усилению флота на случай, если война разразится раньше, чем они рассчитывают[74].

Тем не менее к тому времени флот занимал уже большое место в расчетах Гитлера. В меморандуме, составленном для комиссара, отвечавшего за выполнение четырехлетнего плана, фюрер потребовал, чтобы «расширение флота, о котором я распорядился, стало приоритетным направлением среди всех прочих, включая и вооружение двух других родов войск вермахта». Следующий шаг был сделан в апреле 1939 года, когда Гитлер отказался выполнять условия англо-немецкого военно-морского договора, отвечая на требования Рузвельта предоставить гарантии, что Германия не будет совершать новых актов агрессии. В том же апреле, одновременно с составлением плана «Белое дело» (ликвидации Польши), флоту было приказано подготовиться к возможным действиям против британских судов. Впрочем, Редера это не сильно встревожило. В меморандуме, составленном в следующем месяце, он писал, что это была предосторожность, которую «ни в коем случае не следует считать предвестницей вооруженного столкновения с оппонентом на Западе».

Тем не менее флот начал свое развертывание, и министерство иностранных дел было очень встревожено (причем не в последний раз) тем, что ОКМ готовилось к проведению неограниченной подводной войны после начала боевых действий. На главных британских морских путях должны были действовать субмарины, а карманные линкоры предполагалось использовать для нанесения независимых друг от друга ударов в Северной и Южной Атлантике. Остальные силы флота оставались в резерве.

4 августа были изданы оперативные приказы, которые содержали анализ политической ситуации, составленный ОКМ: в случае войны Англия и Франция станут противниками Германии, какую позицию займет СССР, неизвестно, и только Испания и Япония будут относиться к Германии благожелательно. Об Америке не упоминалось вообще. В случае войны предлагалось по возможности избегать контактов с военными кораблями противника. Что касается нарушения коммуникаций и уничтожения вражеских торговых кораблей, то этого надо было добиваться любыми возможными средствами, соблюдая, однако, закон о призах и уважение к нейтральным странам. Эти общие принципы были подтверждены в директиве № 1 от 31 августа, и цель Плана-З была официально изменена – в течение шести – восьми лет флот должен был превратиться в мобильную ударную силу. В настоящее время он должен был оказывать поддержку немецкой военной операции в Польше и защищать побережье Германии.

Мы не знаем, были ли Редер и его коллеги сильно удивлены, когда разразилась война, но нет никаких сомнений в том, что немецкий флот в сентябре 1939 года был совершенно не готов к выполнению поставленных перед ним задач и что высшее морское командование охватило уныние. «Подводный флот еще слишком слаб, чтобы оказать решающее влияние на ход войны. Надводный флот может только показать, что немецкие моряки знают, как умереть с честью»[75].

Неготовность флота к войне объяснялась ограничениями Версальского договора, скромными возможностями немецких верфей, а также тем, что на создание армии требуется гораздо меньше времени, а Гитлер торопился начать войну. Однако главная причина, вероятно, заключается в том, что Гитлера интересовали только операции на суше и он сделал создание флота приоритетным направлением развития только перед самым началом войны.

Следует отметить, что в немецком довоенном военно-морском планировании США вообще отсутствуют. Что бы ни думали по этому поводу немецкие адмиралы, в меморандумах, планах и директивах, посвященных вопросам флота, Америка как возможный противник никогда не упоминалась, за исключением весьма туманной ссылки Редера на «большое число заморских государств» в речи, произнесенной им в 1938 году перед кораблестроителями. А между тем в плане рассредоточенной атаки на коммуникационные линии дальнего фланга Британии, который Гитлер своим поспешным развязыванием войны навязал флоту, таилась опасность конфликта с Америкой на просторах Атлантического океана. После того как Британия решила продолжать сражаться, надежды на то, что с ней можно будет договориться и тем самым быстро завершить войну, рухнули. И теперь уже ни предпочтение, отдаваемое Гитлером сухопутным войскам, ни его нежелание принимать во внимание военно-морской фактор, а также страны, находящиеся за пределами Европы, не могли спасти его от столкновения с державой, которую он раньше сбрасывал со счетов, в тех условиях и регионах мира, которые его совершенно не привлекали.

Глава 10

Соединенные Штаты и немецкая военно-морская политика

Сухопутные предрассудки Гитлера, сыгравшие свою роль в неготовности флота к войне, сохранились и после ее начала – он уделял почти все свое внимание операциям на континенте и нуждам армии и авиации, с помощью которых надеялся добиться победы. В своем стремлении уступить Британии господство на море в качестве желаемого дополнения к немецкой мощи на суше Гитлер не мог понять, как указывал Хинсли, одной простой вещи – именно сильный морской флот помог бы ему установить господство в Европе, о котором он так мечтал. Тем не менее устойчивые предрассудки Гитлера в отношении флота усиливались теперь еще одним фактором, из-за которого он вынужден был сдерживать пыл своих адмиралов. Этим новым фактором стали Соединенные Штаты.

Обычное представление об осторожном Генеральном штабе, прилагающем все усилия, чтобы сдерживать импульсивные порывы фюрера, совершенно не подходит для характеристики его отношений с адмиралами, как во всей военно-морской политике в целом, так и в политике в отношении США. В этом случае наблюдалась совершенно противоположная картина: умеренный, колеблющийся фюрер был так не похож на вояку, рвущегося в бой, каким его знали в Германии, особенно в свете его хорошо известного пренебрежения к американской мощи. Однако мы вернемся к этой проблеме в конце нашего описания битвы за Атлантику.

Несмотря на все послевоенные заявления немецких адмиралов о том, что у них не было никакого намерения втягивать США в конфликт, стенограммы совещаний фюрера по делам флота, меморандумы самих адмиралов и дневники военных моряков свидетельствуют об обратном – ОКМ всячески стремилось устранить все ограничения, наложенные на военно-морские операции, и добиться разрешения освободить моря от коммерческого судоходства союзников. Защищая этот курс, военно-морские советники Гитлера демонстрировали законную обеспокоенность действиями Америки и настаивали на проведении политики, которая на самом деле привела бы к немедленному вступлению в бой ВМС США.

Реакция Гитлера на эти просьбы (и здесь его полностью поддерживало министерство иностранных дел) заключалась в том, что он либо сразу же отвергал то или иное предложение, либо откладывал свое решение, либо шел на незначительные уступки. Он оправдывал свою осторожность общими соображениями о том, что в первую очередь надо обеспечить безопасность на континенте, а также постоянными ссылками на угрозу со стороны Америки. Яростнее всего Гитлер отвергал именно те предложения ОКМ, которые в чем-то могли ущемить интересы США. Однако из этого вовсе не следует, что осторожность фюрера вытекала из реалистичной оценки фактов, которую он противопоставлял безрассудности своих адмиралов. Решения Гитлера могли основываться на его безразличии или неуверенности в том, как лучше поступить. Вполне возможно, что неограниченная, полномасштабная война против британского торгового флота, начатая с самого начала, как и предлагали немецкие адмиралы, привела бы к быстрой капитуляции Британии и тем самым устранила бы единственную реальную причину для вторжения Америки на континент. Все дело заключалось в том, что в военно-морской политике не было единодушия – между ОКМ, с одной стороны, и Гитлером и министерством иностранных дел, с другой, существовали разногласия, главной причиной которых как раз и были Соединенные Штаты.