Все, что я знаю о любви. Как пережить самые важные годы и не чокнуться - Долли Олдертон

16. Если нажать shift+F3, все буквы станут прописными или, наоборот, строчными.

17. Позволь людям смеяться над тобой. Позволь себе быть идиоткой. Произноси слова неправильно. Проливай йогурт на блузку. Ты испытаешь большое облегчение, если разрешишь себе быть смешной.

18. Скорее всего, у тебя нет зависимости от мучного, просто ты ешь его не так, как все остальные. Около 100 граммов пасты. Один-два куска хлеба. Другие будут чувствовать себя плохо, если съедят целую буханку хлеба, а ты – если съешь целый арбуз в один присест.

19. Нет более безотказного способа сплотить женский коллектив, чем поднять тему негодяйских волосков на подбородке.

20. Секс действительно становится лучше с возрастом. Он продолжает улучшаться с такой скоростью, что, думаю, к девяноста годам я перейду в состояние постоянного коитуса. Не будет никаких причин заниматься чем-то другим. Разве что прерываться после полудня на кусочек торта.

21. Жить для себя – это нормально. Ты можешь путешествовать и жить в одиночестве, тратить деньги только на себя, флиртовать со всеми, кто тебе нравится, и быть настолько поглощена работой, насколько тебе этого хочется. Ты не обязана выходить замуж и не обязана заводить детей. Твоя жизнь не теряет смысла, если ты решаешь не разделять ее с кем-то еще. Что совершенно ненормально, так это заводить отношения, когда тебе нужно побыть одной.

22. Независимо от пола, возраста и размера: белая рубашка, свитер с воротником-поло, ботинки из коричневой кожи, джинсовая куртка и пальто-бушлат идут абсолютно всем.

23. Независимо от того, насколько ужасны твои соседи, постарайся с ними подружиться. Или договорись по крайней мере с одним из них, что можешь обратиться к нему в случае нехватки мусорных пакетов. Может произойти утечка газа или попытка взлома, а может, тебе понадобится внезапно перенести что-то очень тяжелое, и все это будет гораздо легче пережить, если ты сможешь попросить о помощи. Улыбайся им, спускай все на тормозах. И оставь им запасные ключи от своей квартиры.

24. Притворись, что вайфая в метро не существует. В любом случае он будет дерьмовым. Лучше носи с собой книгу.

25. Если на тебя много всего навалилось, попробуй вот что: приберись в квартире, ответь на все неотвеченные письма, послушай подкаст, прими ванну и ложись спать до одиннадцати.

26. Плавай в океане голышом при любом удобном случае. Сворачивай ради этого с пути. Если ты едешь куда-то по побережью и чувствуешь соленый запах океана в воздухе, припаркуйся, сними одежду и не переставай бежать, пока не погрузишься в ледяную воду по самую шею.

27. Тебе придется сделать жизненно важный выбор между гель-лаком и игрой на гитаре. Ни одной женщине еще не удавалось делать и то и другое.

27а. Кроме Долли Партон.

28. Все изменится намного сильнее, чем ты можешь себе представить. Все будет на три тысячи миль южнее твоих самых смелых ожиданий. Здоровые люди будут умирать в очередях в супермаркете. Будущим отцом твоих детей окажется лысый водитель автобуса. Твой бывший учитель математики из второго класса и тренер по регби внезапно станет Сьюзан. Все изменится. И это может произойти в любой момент.

Тоттенхэм-корт-роуд и покупка всякого дерьма на Амазоне

Мне двадцать один. Свои последние летние каникулы я провожу на Эдинбургском фестивале. Прежде чем уехать во взрослую жизнь и начать искать работу, я сходила на тридцатый день рождения моей подруги Ханны. Она задействовала меня в своей комедийной постановке. Вместе с двумя другими актрисами я организовала ей ужин в шикарном ресторане. Перед тем как пойти туда, Ханна устроила небольшую истерику по поводу своего возраста, которая показалась нам немного преувеличенной с целью превратить все в драмеди; немного слишком преувеличенной.

Но в середине ужина она отложила приборы и снова начала плакать.

– О боже, Ханна, ты и впрямь расстроена? – спросила я, немедленно пожалев о своей открытке «С днем рождения, бабуля».

– Я старею, – сказала она. – Я чувствую это, я чувствую это всем телом. Все замедляется. И не просто замедляется.

– Да ты еще совсем молодая! – сказала Маргарет, которая была на пару лет старше; но Ханна продолжила всхлипывать, хватая ртом воздух; ее слезы капали в тарелку. – Хочешь уйти? – спросила Маргарет, похлопывая Ханну по спине.

Та кивнула.

Когда мы вышли на Принцес-стрит и стали болтать о ерунде, чтобы отвлечь Ханну от мрачных мыслей, она остановилась посреди дороги и схватилась за голову. Ее плач превратился в вой.

– И это все? – кричала она нам; ее слова повисали в тихом, темном небе. – Это что, и есть вся жизнь?

– Что и есть вся жизнь? – осторожно спросила Маргарет, обнимая ее одной рукой.

– Сраная… Тоттенхэм-Корт-Роуд и покупка всякого дерьма на Амазоне, – ответила она.

Эти слова отпечатались в моем мозгу, и я не могла стереть их оттуда годами. Они были там, как тайный разговор родителей о чем-то важном, чего ты так и не понял до конца. Мне всегда было интересно, почему именно эти две вещи – Тоттенхэм-Корт-Роуд и покупка книг, которые ты никогда не прочтешь, на Амазоне – могли вызвать у нее такую тоску.

– Ты поймешь, когда повзрослеешь, – сказала Ханна, когда я спросила у нее об этом.

Я наконец осознала суть этой фразы, когда мне исполнилось двадцать пять. Если ты начинаешь задумываться, а действительно ли жизнь – это сплошное ожидание автобуса на Тоттенхэм-Корт-Роуд и покупка всякого дерьма на Амазоне, значит, что ты переживаешь экзистенциальный кризис. Ты ощущаешь суетность жизни. Ты наконец понимаешь, как мало в ней смысла. Ты перестаешь думать «когда я стану взрослым» и осознаешь, что уже им стал; это уже произошло. И все совсем не такое, каким представлялось. И ты совсем не тот, кем всегда хотел быть.

Когда ты начинаешь закапываться в эти вопросы, становится сложно относиться к повседневной рутине серьезно. Я чувствовала себя так, будто двадцать пять лет плела вокруг себя гигантский кокон из мыслей и вопросов и теперь смотрела из-под него на людей, которые интересовались тем же, чем и я прежняя, – стрижками, газетами, вечеринками, ужинами, январскими распродажами на Тоттенхэм-Корт-Роуд, покупками на Амазоне – и не могла понять, как же мне выбраться из него и начать интересоваться всем этим снова.

Я наконец перестала пить, чтобы поднять настроение, но из этого ничего не вышло. И не только потому, что я продолжала курить и нюхать наркоту по выходным, чтобы хоть как-то держаться на плаву (при этом у меня хватало наглости хвастаться, что я в завязке). Я попробовала Тиндер, но все эти платонические свидания оставляли меня с чувством пустоты и безразличия. Даже моя страсть к работе пошла на спад. Мои соседки Эй Джей и Белла частенько находили меня ревущей в своей комнате, все еще завернутой в полотенце после душа, который я