Волшебник-юнлинг - E. ea I
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Воры давно растащили всё ценное, а простая утварь уцелела.
Эктоплазма заливала дом сплошняком, переливаясь на солнце и медленно тая.
Поттер несколько минут стоял подле калитки. Ощущение Жизни никаких призрачных форм вроде не обнаруживало — изучение дома давалось с трудом. Зато с привычной лёгкостью выяснил, что Джеймс и Лили не занимались ни огородом, ни садом, кроме удаления падалицы, чтобы не воняла. Эманации Тёмной Стороны Силы заливали дом, её брызги разлетелись и впитались в ограду. Природа уже оправилась от магического взрыва, когда чары на доме лопнули подобно мыльному пузырю.
Этот небольшой особняк никак не походил на родовое гнездо богатого семейства. Скорее коттедж с самообеспечением крепкой семьи с тремя и более детьми. Возможно, тут имелись встроенные чары расширения пространства, которые сейчас отсутствовали, но волшебнику-юнлингу казалось странным применять эту пространственную магию в жилом доме посреди собственной земли, ведь магией всегда и легко можно достроить этаж или пристроить крыло. «Магглы», — сообразил-таки Гарри-Грегарр: волшебники просто не хотели выделяться роскошью, соседствуя с простолюдинами.
Тут колокольный звон местной церкви Св. Иеронима возвестил о сборе на дневную мессу.
— Идёмте, тётя, кладбище наверняка дальше, за церковью.
— Мгм.
Тётка с племянником почти синхронно посмотрели на монументальное здание в готическом стиле, куда народ повалил валом, словно только и ждал, когда же раздастся колокол. Едва ли не все жители Годриковой лощины хлынули в церковь.
Могильные плиты теснились на кладбище подобно ореховой посыпке на шоколадном торте. Многие покосились. Нужная могила сразу выделялась — всё надгробие в эктоплазме. Портреты Джеймса и Лили улыбались…
— Можно отпустить, тётя, здесь нет чар отвода внимания. И без видения эктоплазмы как-то лучше должно быть… — не пытаясь вытереть слезы.
— Мгм… — продолжая держаться за руку и платочком предотвращать появление слёз.
— Тётя, я хочу посмотреть, если тут другие Поттеры.
— Идём, — заторможенно и боязливо.
Как оказалось, Поттеры действительно жили и умирали в Годриковой лощине. Нашлась даже могила родоначальника — Игнотуса Певерелла, родившегося двенадцатого июля тысяча двести четырнадцатого года и умершего восемнадцатого мая тысяча двести девяносто первого года. Именно портрет с могильного камня находился в книжном издательстве сказок Барда Бидля.
— Тётя, спасибо вам, — заговорив, когда они вновь подошли по тротуару к калитке в поместье Поттеров. — Я хочу оббежать дом и потом ещё в паб заглянуть, — попросился Поттер, надеясь, что журналисты всё-таки явятся и что Дурсли не устоят, попозировав и ответив на вопросы, подождав Гарри.
— Давай быстрее.
Словно вспомнив о муже и сыне, Петунья торопливо высвободила руку и быстро поцокала на низких каблучках дальше по дорожке.
Поттер печально вздохнул и дотронулся до ржавой калитки. Тут же сработала какая-то магия. И над калиткой возникла вывеска, поднявшись из зарослей крапивы и сорной травы, словно странный быстрорастущий цветок. Золотые буквы на деревянной доске гласили:
«Здесь в ночь на 31 октября 1981 года были убиты Лили и Джеймс Поттер. Их сын Гарри стал единственным волшебником в мире, пережившим Убивающее заклятие. Этот дом, невидимый для маглов, был оставлен в неприкосновенности как памятник Поттерам и в напоминание о злой силе, разбившей их семью».
Вокруг аккуратно выведенных строчек доска оказалась сплошь исписанной. Волшебники и ведьмы расписывались вечными чернилами, вырезали свои инициалы, многие оставляли целые послания. Более свежие надписи выделялись на фоне наслоений магических граффити, а содержание у всех примерно одно и то же: «Удачи тебе, Гарри, где бы ты ни был!», «Если ты читаешь это, Гарри, мы с тобой!», «Да здравствует Гарри Поттер!» Вот только эктоплазма заливала табличку сплошь и уже съела многие надписи или их части.
Всё это запечатлелось в уже высохших очах Гарри-Грегарра, когда всего через пару ударов сердца его инстинкты возопили об опасности. Парень резво отпрыгнул — на его место шлёпнулся шипящий сгусток ядовито-зелёной эктоплазмы.
— Бегите!
Следом за звонким выкриком мальчишки раздался громкий и подвывающий голос:
— Гарри Поттер! Проклятое дитя! Авада Кедавра! — со стороны развалин дома разнеслось скрежещущее скрипение, продирающее липком холодом до печёнок.
— Гарри! Что-о?.. — воскликнула Петунья, оглянувшись на внезапные крики и вздрогнув от магически насланного животного ужаса.
Глава 13
Мальчик-который-выжил-трижды
Прямо посреди дня из развалин дома Поттеров появился тёмный призрак лорда Волан-де-морта, разъярённого до безумия. Лили Поттер десять с половиной лет третировала часть его души, случайно оторвавшуюся при попытке убить младенца из пророчества. И все эти годы данная частица ощущала материнскую любовь, которой приютский сирота был напрочь лишён. Том абсолютно не думал делать хоркрукс из Гарри Поттера — убить алкал! Однако что-то мистическое произошло в ту роковую ночь. Как оказалось, его душа порвалась — порвалась вопреки его воле. Поэтому Том при личной встрече с подросшим ребёнком ощутил в Гарри нечто родственное. И он вырвал эту частицу, проглотил, однако та находилась в живом теле вместо артефакта и потому успела за годы как-то измениться, пребывая в «стеснённых» условиях. Реддл усвоил эту частицу, прибавив в могуществе, вместе с которым досталась и память несостоявшегося хоркрукса. Потому Том разъярился до безумия, люто возненавидев Лили и её отпрыска Гарри. Обретя силы в большей мере влиять на реальность, как полтергейст, а не призрак, Тёмный Лорд принялся терроризировать Годрикову лощину, ибо иначе не смог отыскать Гарри Джеймса Поттера. Жгучая ненависть к Лили Поттер затмила его разум из-за порции ярких, долгих и однотипных воспоминаний, которые с течением дней ослабевали и могли бы скоро вовсе сойти на нет, вернув Тёмному Лорду его прежнюю рассудительность. Остатков ума хватало избегать министерских охотников за полтергейстами и готовить восстание мертвецов с кладбища неподалёку для занятия трупа посвежее, но тут Гарри Поттер сам явился к отчему дому!
— Авада Кедавра! — безумно орал Тёмный Лорд, обращая свою боль от обжигающих лучей солнца в жгучую эктоплазму и метая её в Гарри, чтобы всего обляпать и таким образом захватить его тело под свой полный контроль.
Волшебник-юнлинг вновь уклонился от плевка эктоплазмой, на сей раз совершив перекат и потеряв головной убор. Вскочив с резким движением вправо, мальчик едва не оказался вновь пронзён призрачной сущностью, только на сей раз это грозило смертельной опасностью стать одержимым. Пусть
