Скелет из пробирки - Дарья Донцова

– Дома никого, кроме меня, нетрудно будет приехать, давление померить?

Роза не отказывала старухе, и между ними установились почти дружеские отношения. Иногда Фаина Семеновна заявляла:

– Вот не разглядела я тебя, сердилась на Игорька, а зря. Ксюша-то такая профурсетка! Грубая, непочтительная, вечно спорит, сына против меня настраивает!

Роза пропускала эти высказывания мимо ушей. С одной стороны, ее совершенно не интересовали Игорь с новой пассией, с другой – его мать всегда будет ненавидеть тех, кто попытается прибрать к рукам ее драгоценного мальчика.

Однажды вечером, достаточно поздно, около десяти, в дверь квартиры Розы позвонили. На пороге стояла маленькая, хрупкая девушка в красивой норковой шубке.

– Я вас умоляю, – без всякого предисловия заявила она, – отдайте мне Игоря.

– Вы кто? – изумилась Роза.

– Ксения Боярская, – ответила худышка и расплакалась. Розочка втащила свою счастливую соперницу в комнату и попыталась утешить.

– Что случилось?

Ксюша, тихо плача, рассказала, что Игорь не торопится с предложением руки и сердца. Их роман длится уже почти три года, а предложения руки и сердца от него так и не последовало. В конце концов Ксюша не выдержала и поинтересовалась:

– Когда же мы поженимся?

Игорь замялся и выдал.

– Понимаешь, я связан обещанием с другой. Розой Шифриной, любви давно нет, но боюсь ее обидеть, да и здоровье у нее слабое, погоди пока Услыхав последнюю фразу, Розочка обозлилась до крайности и, несмотря на робкое сопротивление Ксюши, ринулась к телефону.

– Игорь, – твердо заявила она, – если ты еще не понял, то заявляю со всей определенностью, ты свободен от всяких обязательств. Я не собираюсь связывать свою жизнь с тобой, не люблю тебя. Кстати, с чего ты взял, что я болею? Абсолютно здорова!

Через неделю Ксюша перезвонила Розочке.

– Спасибо большое.

– Он сделал тебе предложение? – поинтересовалась Шифрина.

– Нет, но дело не за горами, – радовалась Ксюша, – вот летом съездим вместе отдохнуть – и готово!

Розочка не стала переубеждать дурочку. В глубине души она была уверена – Игорь никогда не женится, на то у него, как в известной песне, есть пять причин. Основная из которых – патологическая ревность Фаины Семеновны.

Спустя некоторое время оказалось, что она права. Осенью Ксюша снова прибежала к Розе в слезах.

– Он нашел другую!

– Да? – не удивилась Розочка. – И кого, если не секрет?

– Мою родственницу, – затопала ногами Ксюша, – Любу Боярскую!

– Твою сестру?

– У моего папы был брат, – пояснила Ксения, – это его дочь, жутко противная уродка! Сволочь! Отбила Игоря!

– Успокойся, – попыталась вразумить ее Розочка, – ей никогда не отвести парня в загс.

Но в июне месяце сыграли пышную свадьбу. Боярские собрали всех, кого можно и кого нельзя. Розочке тоже прислали открытку с изображением целующихся ангелочков. Шифрина купила красивый чайный сервиз, вручила коробку улыбающейся невесте, с легким злорадством отметила, что Фаина Семеновна стоит лиловая от злобы, и села на свое место за столом. К ней тут же подскочила Ксюша и прошипела:

– Очень хочется надеть этой дряни на голову миску с салатом!

– Зачем же ты пришла на свадьбу? – удивилась Розочка. – К чему этот экстравагантный поступок?

– Так папа велел, – всхлипнула Ксюша, – вон следит за всеми.

Розочка повернулась и увидела пожилого мужчину, сидящего в кресле на колесах.

– Твой отец инвалид? – спросила она.

– Ну да, – кивнула Ксюша, – у него инсульт был, вроде поправился, а ноги не слушаются. Вот теперь боюсь его волновать. А папа очень чтит родственные узы. После того как дядя Кирилл умер, он считает, что обязан поддерживать тетю Машу и Любку. Знаешь, как он меня вчера песочил! «Всякое в жизни бывает! Они друг друга полюбили. Ты найдешь себе пару, а родственников других не будет!» Вот и пришлось идти, теперь изображаю дружбу и радость. Боюсь, папу опять инсульт разобьет!

Ксюша замолчала, а потом с невероятной злобой, острым, пронзительным, словно наточенный клинок, голосом произнесла:

– Я ее убью!

– Кого? – испугалась Розочка.

Было в тоне Ксюши что-то такое, что заставляло верить: из уст девушки звучит не пустая угроза.

– Любку! – мстительно уточнила она. – Еще не знаю как, но обязательно убью.

Глава 17

Я ушла от Розочки, покачиваясь, словно пьяная. Ужасная жара висела над проспектом. Люди тащились по тротуару, сжимая бутылки с водой. Кислород словно испарился, было полное ощущение, что воздух превратился в вязкий кисель, который с трудом проникает в легкие и с огромным усилием выталкивается из них.

Я зашла в супермаркет и прислонилась к холодильнику, в котором стройными рядами выстроились йогурты и пачки масла. Хорошо-то как!

И тут затрезвонил мобильный. Меня охватил страх.

– Да? Что произошло?

– Ариша, – раздалось из трубки, – приветик, это Нюся! Я смахнула со лба пот. Тысячи и тысячи людей используют мобильную связь, чтобы просто поболтать друг с другом, и только Виола Тараканова трясется от любого звонка!

– Привет, Нюся, – я постаралась изобразить радость.

– Ты где?

– В магазине.

– Каком?

– Супермаркете, стою около йогуртов, наслаждаюсь холодом.

Нюся засмеялась.

– Давай дуй на Сазоньевскую улицу – Зачем?

– Надо! Обещала же тебя пиарить Давай, ноги в руки – и бегом.

– Но я не одета!

– Совсем голая? – захихикала Юдина. – Ходишь по лавкам только во вьетнамках? А что, это эпатажно!

– Нет, конечно, просто стою в стареньком сарафанчике и без макияжа.

– Аллах с ним, – заявила Нюся, – адрес пиши: Сазоньевская, девять, постарайся успеть за час.

– Куда? – недоумевала я.

– Приедешь, объясню, – буркнула Нюся и отсоединилась.

Я со вздохом оторвалась от рефрижератора и побрела по проминающемуся асфальту к метро.

Возле дома девять на Сазоньевской было пусто. Я расстроилась. Естественно, Нюся опоздает, а мне придется ждать ее на солнцепеке. Коротенькая улочка не украшена ни одним деревом, в тени которого можно было бы спрятаться, да и магазинов со спасительными холодильниками не видно. Но тут огромная черная машина, стоявшая чуть поодаль от девятого дома, коротко гуднула. Потом чья-то рука приоткрыла правую переднюю дверцу и звонкий голос велел:

– Ариша, вали сюда.

Я влезла в шикарный кожаный салон и со стоном села на подушку.

– Боже! Почему у вас тут так восхитительно прохладно?

– Так кондиционер фугует, – пожала полными плечами Нюся, – эка невидаль! Сейчас у всех они стоят.

Я молча наслаждалась холодным ветерком. Наверное, приятели Юдиной ездят на роскошных тачках. Вот у Олега в «Жигулях» роль кондиционера выполняет крохотный вентилятор, прикрепленный на стекле. Но толку от жужжащих лопастей никакого.

– Очень приличный сарафанчик, – одобрила Нюся, – у меня такой же.

Ее полное, рыхлое тело было облачено в некое подобие мешка из розовой льняной ткани на тонюсеньких лямочках. Будучи женщиной, свободной от всяческих комплексов, Нюся не носила нижнего белья, и от шеи до пупка колыхалась бесформенная масса, напоминающая студень.

– Слушай сюда, – велела она, – тут, в девятом доме, принимает страшно модный доктор, Феоктистов Сергей. Раньше у него был маленький кабинетик, а теперь он раскрутился и открывает центр кирпичетерапии.

Я подумала, что ослышалась, и переспросила:

– Какой терапии?

– Кирпичетерапии, – терпеливо повторила Нюся.

– Он лечит людей кирпичами?!

– Именно.

– Но каким образом? Бьет ими пациентов по голове?

Нюся хихикнула и быстренько вывалила краткую биографию знахаря.

Родом Феоктистов из глухой сибирской деревеньки. Воспитывала его бабка, деревенская лекарка. Старушка владела эксклюзивной методикой, которую получила от своей матери. В особом овраге, под чтение специальных заговоров и колдовские песни, в определенный день, в полночь выкапывалась глина. Потом с соответствующими обрядами лепились кирпичи, обжигались в священной печке – и инструмент был готов. Нагрев или охладив кирпич, бабушка Сергея могла, приложив его к больному месту, вылечить любую хворь. Проходили грыжи, запоры, бронхиты, рассасывались опухоли, пропадали аллергия, косоглазие и бесплодие.

Старушка передала тайные знания внуку и скончалась. Сергей стал врачевать и достиг намного более впечатляющих результатов, чем бабушка. К нему ехали со всей Сибири, почитали за святого. Денег за свою работу Феоктистов не брал.

Но затем в его родной деревеньке стряслась огромная беда. Приключилась великая сушь, а потом пожар. От непогашенного окурка сначала вспыхнул стог сена, а потом пламя резво поскакало по улицам, живо уничтожая небогатые домишки селян с немудреным скарбом и живностью. Меньше чем за полчаса деревенька превратилась в пепелище. Поднялись стон и плач. Обездоленные люди обнимали детей…