Богиня легенды - Филис Каст

— Но у тебя роман с другим мужчиной.

Гиневра уставилась в потолок.

— Я проявляю интерес к другому.

— Опять странный ответ.

— У меня глубокое чувство к другому.

— Вот это уже лучше. Это правда, Гвен. В этом гораздо больше смысла.

— Признайся мне, Изабель… ты желаешь моего мужа?

Да, иной раз правда оказывается уж очень неудобной…

— Не настолько, чтобы разрушить ваш брак.

— Это не ответ.

— Ладно. Если бы он не был женат — да, я бы попыталась его соблазнить. Но он женат.

— На женщине, которая желает другого мужчину.

— И вот это, скажу тебе, мне лично кажется невероятным. Впрочем, я не могу тебя винить за то, что ты так влюбилась в Ланселота.

«Это чертовски глупо, но кто может быть судьей в таких делах?»

Гиневра взяла ее за руку и повела дальше вниз по лестнице.

— Мы оказались в… как это сказать, графиня?

— В большой дыре… в смысле — в плачевном положении. Мы еще говорим иногда — в крепком маринаде.

Королева расхохоталась.

— Мы говорим на одном языке и в то же время как будто нет. Но — да, мы оказались в чем-то вроде крепкого маринада.

— Должна признаться, я люблю маринованные овощи. Только, пожалуйста, не надо больше…

— Маринованного угря! Я что-нибудь придумаю.

— У меня есть предложение.

— Я должна его услышать.

— Можно сделать старшим поваром Тревора. Прошлым вечером, когда я не могла переварить ужин, он нашел для меня такую еду, которая спасла меня от голодной смерти.

— Тогда тебе повезло, потому что как раз Тревор отвечает за сегодняшний завтрак.

— Только не угорь с яичницей!

Гвен снова рассмеялась.

— Просто научись говорить «нет», когда тебе пытаются что-то положить на тарелку. И кстати, Тревор и сам не большой любитель угря.

— Слава небесам!

Они добрались до конца лестницы и направились к обеденной зале, где должно было состояться собрание.

— Ну вот, Гвен, мы и пришли.

— Да, Изабель, мы пришли. Наверное, было бы лучше, если бы мы перед этим выпили немножко вина.

— Bay! Слишком ранний час для этого, Гвен. Впрочем, давай! — решила Изабель.

Они повернули через холл к кухне.

Глава двенадцатая

Изабель сразу поняла, что здорово ошиблась, приведя на собрание королеву. Это было видно по выражению лица короля Артура.

Но она не понимала, почему ему это не понравилось, ведь у нее сложилось впечатление, что он держал жену в курсе политических дел королевства. Гиневра вроде бы знала обо всех трудностях Камелота. Прошлым вечером Изабель восхищалась, когда Гиневра проявляла свою осведомленность.

Королева тоже без труда догадалась, что супруг не желает видеть ее на этом собрании. И, грациозно поздоровавшись со всеми, сидевшими за столом, включая Ланселота, ушла.

Мужчины встали и поклонились, приветствуя Изабель, но, черт побери, она совершенно растерялась. Она ведь оказалась единственной женщиной среди дюжины здоровенных и не слишком довольных ее присутствием мужчин, и ей очень захотелось, чтобы Гиневра осталась, чтобы не выглядеть таком уж неуместной… Такой одинокой.

Как странно, что она так быстро привязалась к женщине, которую должна была предать в отношении одного мужчины и которую предала в отношении другого! Какого черта вообще с ней происходит? Она ли это? Изабель вдруг почувствовала себя последним дерьмом, ей захотелось убежать. И только взгляд короля удержал ее от того, чтобы рвануться вон из обеденной залы.

«Ты не одна, Изабель, я с тобой, и как раз вот в такие моменты ты должна держаться за ожерелье. Я прекрасно вижу твое смущение и понимаю твой страх; я приношу глубочайшие извинения за то, что тебе приходится подвергать сомнению все прежние устои. Если ты вдруг пожелаешь отказаться от соглашения, которое я тебе навязала, я изменю свой план».

Изабель коснулась ожерелья и улыбнулась мужчинам.

— Прошу вас, садитесь. Мне кажется, у нас много тем для обсуждения. Я ничего не знаю о вас, зато умираю от голода. Так что давайте поскорее примемся за завтрак и наполнимся едой и идеями.

Ожерелье приятно согрело грудь.

— Она не вправе говорить наравне с нами, — заявил какой-то здоровяк.

— Она из очень дальней страны, — возразил король Артур, — Именно поэтому мы в ней нуждаемся. У нее совершенно новые взгляды.

Помогая Изабель сесть, он прошептал ей на ухо:

— Можем мы переговорить наедине после собрания?

— Сможем, — тихо ответила она, — если никто из этих мужчин не увяжется за тобой.

От низкого короткого смешка короля ее пробрало дрожью. Артур выпрямился и вернулся на свое место, попутно махнув рукой: «Садитесь, садитесь!» Потом хлопнул в ладоши.

— Тревор! Мы проголодались!

— Ох, слава богам! — пробормотала себе под нос Изабель.

Тревор уж никак не мог накормить всех маринованным угрем. Когда они с королевой заходили на кухню, Изабель договорилась с Тревором, чтобы этого блюда на столе не было.

— Как по-твоему, встреча прошла удачно? — спросила Изабель.

Они с королем Артуром шли через внутренний двор замка.

Воины тренировались вовсю, отрабатывая друг на друге искусство владения мечом. Звенела сталь — во всяком случае, она полагала, что это именно сталь, но кто знает?

— Ты завоевала всех до единого мужчин своими новшествами, графиня. Мне в особенности понравилось предложение устраивать ярмарки на границах земель, чтобы жители разных областей могли с удовольствием пообщаться между собой.

— Ну, праздник должен быть праздником. Особенно после сбора урожая.

— И ты предлагаешь назвать его Днем блага и дарения?

— Вообще-то можно называть это так, как тебе понравится, Артур.

Предлагая такое название, она подумала о замечательном комплексе в Далласе, где можно было отдохнуть от повседневной суеты.

— Мне нравится День блага и дарения.

— Скажи мне вот что, Артур. Почему за столом не было Мордреда?

— Потому что ему нельзя присутствовать на таких встречах, пока он не принесет клятву верности Камелоту и не откажется от союза с Ричардом из Фремонта.

Изабель резко остановилась.

— Он в союзе с этой свиньей?

— Насколько мне известно.

Она почувствовала, как в ней закипает гнев.

— Да как он посмел явиться сюда, да еще и вести себя так, словно ждет, что ты вот-вот передашь ему трон?!

— Мордред частенько совершает непонятные поступки и произносит слова, которые не имеют никакого смысла.

— И ты это позволяешь? Ты же сам пригласил его в замок!

— Он мой сын, Изабель. Чего ты от меня хочешь?