Богиня легенды - Филис Каст

— Он мой сын, Изабель. Чего ты от меня хочешь?

— Ну, прежде всего мне бы хотелось, чтобы ты его основательно отшлепал.

— Отшлепал?

— Врезал бы ему разок-другой по заднице.

— Ты имеешь в виду порку?

— «Отшлепать» не подразумевает кнут или что-то такое. Просто перекинь его через колено и отшлепай ладонью.

Король оглушительно захохотал.

— Для этого он, пожалуй, уже взрослый. Но вообще выглядит заманчиво.

— Его поступки меня просто бесят!

— Не лучше ли поговорить о более приятных вещах? Не стоит тратить время, которое мы можем провести вдвоем, на разговоры о неприятностях. Я сам их на себя навлек.

Изабель хотела возразить, что эту неприятность он сам на себя не навлекал, но вовремя остановилась.

— Да, конечно. День слишком хорош, чтобы тратить его впустую.

Артур увлек ее в сторону конюшен.

— Не хочешь ли прокатиться, Изабель?

— Ох, с удовольствием!

Она показала большим пальцем себе за спину.

— А они тоже отправятся с нами?

Король оглянулся. Следом все-таки увязались несколько мужчин.

— Отдохните, сэры. Встретимся попозже.

Когда Изабель с Артуром вошли в конюшню, сразу

стало ясно, что Гарри не предается блаженному безделью.

— Если вы надумали прокатиться, то, боюсь, на Самарре ехать нельзя, Иззи. Она не в порядке.

— Что с ней? — спросила она.

— Захромала.

— Почему?

— Могу только сказать, тут дело нечисто. Я не представляю, как бы она могла сама так пораниться.

— Вот ведь мелкий сукин сын! — воскликнула Изабель.

И повернулась к королю.

— Этот твой возлюбленный сынок — просто мерзкий, грязный подонок!

Король Артур схватил ее за плечо.

— Придержи язычок, Изабель! Мы не знаем, виновен ли в этом Мордред.

Она почувствовала, как глаза наполняются слезами, но не стала их смахивать.

— А кому еще захотелось бы навредить Самарре? Ты и сам прекрасно знаешь ответ, Артур! Но не хочешь ничего замечать.

— Откуда ему знать, что это именно твоя лошадь?!

Гарри осторожно откашлялся и переступил с ноги на ногу.

— Гарри?

— Ну, я слышал, как он разговаривал тут с парнями, когда привел своего коня. Мордред сказал, что Самарра — очень красивая лошадь и, видимо, хороших кровей, и спросил у конюхов, не собирается ли король оставить ее на племя. А парень ответил, что Самарра принадлежит не королю, а графине. А потом Мордред сказал, что, наверное, он поговорит с графиней о том, чтобы скрестить эту кобылу с его жеребцом.

Прежде чем она успела разразиться очередной тирадой, король сказал:

— Я сам разберусь со своими людьми, Изабель, обещаю тебе. И неважно, куда приведет расследование. Виновному придется держать ответ, будь то хоть конюх, хоть сам Мордред.

Изабель вывернулась из-под его руки и подбежала к стойлу Самарры.

— Ох моя бедная малышка! — воскликнула она, открывая дверь стойла и обнимая лошадь за шею. — Как мне тебя жаль!

Самарра тихонько заржала.

— Ты ведь знаешь, кто это сделал с тобой, правда? — спросила Изабель.

Она отступила на шаг и погладила шелковистую морду лошади.

Самарра кивнула. Ее переднюю ногу обмотали хлопчатобумажным лоскутом. Видимо, ничего лучшего в эту эпоху не существовало.

— Дик придет и сделает ей массаж, — сказал Гарри.

Изабель оглянулась и увидела, что Гарри и король тоже подошли к стойлу.

— Самарра знает, кто это сделал, — сказала она. — Мы можем привести сюда Мордреда и посмотреть, как она себя поведет.

— Самарра премерзко относится ко всем в конюшне! — возразил Гарри, — Мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы успокоить ее, и только тогда она позволила осмотреть ногу. А ты прекрасно знаешь, что животные меня любят.

Изабель повернулась к Самарре и почесала ей шею.

— Мы найдем того, кто тебя обидел, обещаю. Хорошо?

Самарра снова кивнула и прижалась носом к груди Изабель, что нетрудно было истолковать как жест «пожалей меня».

— Изабель, если ты все-таки не против отправиться на прогулку, я с удовольствием предложу тебе любую из моих лошадей.

Она сомневалась, что сможет скакать на какой-то другой лошади, кроме Самарры, ведь нужно было сидеть боком, в дамском седле. А ей не хотелось опозориться, если магия Хозяйки Озер действует только на ее лошадь. Поэтому она покачала головой, вышла из стойла и закрыла за собой дверь.

— Боюсь, у меня пропало желание кататься верхом.

— Тогда, может быть, просто пройдемся?

Несмотря на то что Изабель страстно хотелось остаться наедине с Артуром, все же ей было чересчур не по себе от того, что случилось с бедняжкой Самаррой.

— Мне очень жаль, но не думаю, что составлю тебе хорошую компанию, Артур.

— Даже не в лучшем настроении ты все равно остаешься самой ценной компанией, какой только я мог бы пожелать.

Она невольно улыбнулась.

— Ну хорошо, давай немного прогуляемся.

— Отлично!

Король повернулся к Гарри.

— Сэр, я желаю, чтобы ты сообщил конюшенным: Самарру следует охранять постоянно. Если понадобится, пусть устроят себе постель прямо перед стойлом, чтобы никто не смог ее снова потревожить.

— Сэр, прошу прощения, но вряд ли мне удобно отдавать приказы твоим слугам. Я здесь власти не имею.

— Ты имеешь власть именем короля, Гарри. Я дарую ее тебе.

Гарри поклонился.

— Как пожелаешь.

Король Артур предложил Изабель руку, и она ее приняла, наслаждаясь ощущением твердокаменных мышц под пальцами.

— Я не понимаю, Артур, как можно проявлять жестокость к невинным животным.

— Я тоже не понимаю, моя леди. Как ты могла заметить, у меня множество собак.

— Как тут не заметишь! Я только и делаю, что стараюсь о них не споткнуться.

Король улыбнулся и сжал ее руку.

— Ладно, с этим уладили. А теперь объясни-ка мне, что значит «Иззи»?

Они отправились в восточную часть сада, где все было не менее прекрасно, чем в других местах. Изабель увидела большой пруд, в котором резвились яркие, красивые рыбки. И насколько она могла понять по насыщенному аромату, здесь росли душистые целебные травы. В этом был смысл — неподалеку располагались кухни. Дальше виднелись многочисленные грядки овощей. Еще дальше раскинулся фруктовый сад в цвету; здесь должны были созреть яблоки, а возможно, и абрикосы, вишни и персики. Она не знала, какие именно фрукты выращивали в эту эпоху. Но запахи просто пьянили.

— Камелот чудесен, Артур. Правда.

— Благодарю, графиня. Хотя вот в этом великолепии моей заслуги нет. Это все искусство садовников и, конечно…