Повешенный. Том II - Алексей Викторович Вязовский

Возможно на войне с ними много сталкивался? Просто знаю, что подлее английских джентльменов никого нет, оттого и неприязнь к ним у меня сильная. И вот что еще, Александр Иванович. Я думаю, что вам обязательно нужно написать донесение в Петрополь об этом подозрительном типе. Не удивлюсь, если его ищут. Уж больно он спешит в Архангельск, словно боится чего-то.

— Ты так считаешь? — задумался Бекетов.

— Да, считаю. Но дело, конечно же, ваше. Я, к сожалению, от своего собственного имени написать ничего в столицу не могу. В архивах наверняка остались мои собственноручные показания, и если кто-то из дознавателей додумается сравнить мой почерк с почерком Павла Стоцкого…

В результате мои подозрения были признаны не безосновательными, и граф согласился, что донесение от его имени лишним не будет. Вопрос только, куда именно его отправить — в канцелярию бывшего министра полиции, буквально на днях преобразованную в 3-е Отделение под управлением Бенкендорфа, или же сначала в министерство иностранных дел? Вопрос интересный, но пусть граф решает сам. У меня на него ответа нет…

Глава 10

На козлах мне ехать не пришлось, и все по той же причине — граф решил, что не стоит светить моим фейсом и седой шевелюрой в придорожных деревнях, мимо которых мы будем проезжать. Бекетов сам сел в седло, а слуга поехал рядом с кучером на козлах. Я проводил «дядюшку» из окна кареты завистливым взглядом — в его-то преклонные годы так уверенно держаться в седле⁈ Ох, опозорюсь я, как пить дать, опозорюсь…

Гуркха, который так и не пришел в себя, стараниями Марии Ивановны уложили на одну скамью, а мы с ней разместились на другой. Всю дорогу сердобольная женщина не спускала глаз с раненого — то поправляла подложенный под его голову небольшой валик, то проверяла повязку и вытирала платком испарину со смуглого лба. А между делом рассказывала мне о небольшой лечебнице, организованной ею при женском монастыре, из которого мы ее забирали.

Я только диву давался: вот, тебе и графиня!! И гнойные раны крестьянам не гнушается обрабатывать, и домой к тяжелым больным в Старой Ладоге пешком ходит, как самый обычный фельдшер. Оказалось, что тетушка и с нашей Василисой хорошо знакома — та еще будучи девчонкой, помогала ей когда-то в монастырской лечебнице и после этого сама увлеклась врачеванием.

В какой-то момент тетушка притомилась и немного задремала, все-таки возраст брал свое. Воспользовавшись передышкой, я достал из-под скамьи все свои трофеи, чтобы рассмотреть их получше. Арбалеты, конечно, никто в карету не потащил, как и кистень с топорами — их мы и забрали-то лишь для того, чтобы сдать потом в Вологде в полицию в качестве вещдоков, а пока сгрузили в один из дорожных ларей. Туда же отправились пистолет и сабля главаря, на которые Бекетов презрительно фыркнул, что они, мол, и доброго слова не стоят. Но там на рукоятках есть какие-то инициалы, поэтому пусть сначала полиция попробует выяснить, кому оружие раньше принадлежало.

Кроме этой груды металлолома, среди трофеев было еще несколько клинков разного достоинства, включая кинжал, которым звереныш чуть меня не прирезал, и бандитские ножи. Вот их-то я сейчас придирчиво и рассматривал, прикидывая в уме, можно ли хоть что-то из этого довести до ума. Но в результате оставил себе только кинжал, а остальное сгрузил назад в мешок. Может, наши охранники себе что-то из этого выберут. Награду за уничтожение банды им вряд ли сразу выдадут. Пока еще полиция до места преступления доедет и все там осмотрит, пока все свои бумажки оформит… Бюрократическая машина неповоротлива во все времена.

А вот забытая Эдвардсом трость преподнесла мне очень приятный сюрприз! Мало того, что тяжелый серебряный набалдашник в виде головы медузы Горгоны уже сам по себе был оружием, не хуже кистеня, так еще он оказался и навершием рукояти трехгранного тонкого клинка, напоминающего по виду мизерикордию. Стоило нажать на неприметную кнопку, как сработал пружинный механизм обнажился спрятанный в трость стилет. Таким, конечно, ни хлеб не порежешь, ни тушу зверя на охоте не разделаешь. Тонкий, острый клинок годится исключительно для убийства, и ничего другого. Интересный все-таки тип этот сэр Эдвардс, очень интересный…

Потом достаю из ножен тесак гуркха, который пока тоже находится у меня. Смертоносный клинок прекрасен и формой повторяет крыло сокола. Читал про него, видел на фото, но в руках эту редкость держу впервые. У клинка необычная заточка с переменным углом, и характерная выемка у рукояти в виде следа коровы. А еще очень толстое лезвие с обратной стороны, и из-за этого нож довольно тяжелый. Но рукоять при этом маленькая, чуть ли не под женскую руку. Впрочем, кисть у гуркха тоже аккуратная, если не сказать миниатюрная. Что не помешает этим горцам превратиться в закрытую воинскую касту.

Если я правильно помню, клинок гуркха называется кхукри. Или кукри. Иногда его еще называют «зуб Шивы». Считается, что в Непал он попал благодаря воинам Александра Македонского, а в Грецию соответственно, пришел из Древнего Египта. Возможно. Уж больно он напоминает сику зелотов, хотя тот тот кинжал несколько длиннее. А еще на ум приходит мачете, хотя вроде бы совсем из другой оперы.

Но главное не это. Кхукри — еще и ритуальный кинжал. Его используют не только в бою, но и для ритуальных убийств. Догадайтесь, во славу кого! Конечно же, во имя богини смерти — кровожадной Кали. У них даже клич есть во время атаки или ритуала: «Славься Великая Кали, идут гуркхи!» Так что в нашем полку прибыло — можно сказать, что передо мной лежит раненый коллега. Не удивительно, что Мара велела мне его спасти, вот совсем не удивительно.

В стекло хлыстом постучал Бекетов, и я открыл окошко.

— Сейчас деревня будет, мы ее проедем без остановки. Шторки поплотнее задерни, чтобы никто не видел ни тебя, ни нашего раненого.

— А почему останавливаться здесь не будем? — проснулась Мария Ивановна.

— Думаю, что кто-то из разбойников из этой деревни. Так можно местных раньше времени спугнуть. Зная подлую людскую натуру, наверняка что-то из награбленного они по своим домам прячут.

Об этом я как-то не подумал. А ведь, правда: летом можно в лесу в шалашах или в землянках жить, а зимой, когда сильные морозы, и снега в лесу по пояс? Ну, да это теперь дело полиции — тщательный обыск и дознание провести. Нападение на иностранцев такую шумиху в Вологде вызовет, что